Ангел-стажёр (СИ) - Ирина Буря

Вернувшись к себе, я немедленно написала сообщение Игорю, что распределение прошло, я сейчас ожидаю его результата и, как только последний появится, сразу же сообщу ему. После чего я выключила телефон — все мое невозмутимое спокойствие исчерпалось, и какой-нибудь чрезмерно настойчивый вопрос мог получить отнюдь не холодную реакцию.

Я не собиралась покидать свою комнату, даже если бы меня об этом не предупредили. Больше того, я плотно закрыла стеклянную дверь во дворик — мой ангел как-то рассказал мне, что не смог открыть ее снаружи — и забаррикадировала внутреннюю столом. Нет-нет, я вовсе не туманных недоброжелателей опасалась, о которых мне постоянно намекали после задержания моего ангела. Это Стас где-то неподалеку околачивается — причем так и не дождавшись ни меня, ни решения аттестационной комиссии, ни ответа на гарантированный телефонный звонок.

После чего мне оставалось только ждать. Никогда еще — даже когда мой ангел с первым отчетом ушел — эта комната не казалась мне такой маленькой! Минуты тянулись непрерывно одна за одной — мне никак не удавалось разделить их, чтобы пересчитать. И он мне еще говорил на земле, что у ангелов идеальное чувство времени! А сам и здесь постоянно часы носил — вот мог бы и насовсем мне их оставить, когда за Тенью шпионить бегал…

Притяжение к внутренней двери появилось, когда меня уже ноги не держали круги наматывать в этой комнате и я рухнула на кровать. И перевернулась на ней тысячу, наверно, раз. Сорвавшись с нее, я забыла про стол, но ушиб в боку немного привел меня в чувство. Кое-как отодвинув стол, который вдруг сделался невероятно тяжелым, я протиснулась в аудиторию.

И тут же увидела Тень, топчущегося с тревогой на лице перед моей дверью.

— А я уже подумал… — с облегчением выдохнул он.

— Все нормально, — отмахнулась я, потирая бок, и глянула поверх его плеча в центр аудитории.

Там все так же стоял длинный стол комиссии, но за ним никого не было. В этой аудитории вообще никого, кроме нас, не было. Я вопросительно посмотрела на Тень — он недоуменно пожал плечами.

— А ну, подождите… — отодвинула я его в сторону.

Окинув взглядом пустую аудиторию, я поняла, что еще удивило меня при моем более раннем в ней появлении. Тогда все мое внимание привлек никогда не виденный здесь прежде длинный стол, а в ней еще и на наших рабочих местах не было привычных стопок бумаги и письменных принадлежностей. Они были настолько привычными, что я и сейчас не сразу заметила, что на двух столах, за которыми еще совсем недавно сидели мы с Тенью, что-то лежало.

Мы с ним еще раз переглянулись и бросились вниз.

На моем столе лежало всего три листа бумаги разного размера. На самом большом, обычного формата, было очень много текста. Перечитать его мне пришлось трижды — казенные формулировки хоронили под собой весь смысл. Наконец, я выхватила среди них отдельные слова — «по ходатайству», «в виде исключения», «разрешить» — и, боясь разочароваться при чтении дальнейших, быстро перевела взгляд на меньший документ.

На нем мне сразу бросилось в глаза «Направление» крупными буквами и чуть ниже «Отдел внештатных ситуаций».

На самом маленьком и намного более плотном листке бумаги я прочитала «Пропуск» и подняла взгляд на Тень, жадно пробегающего глазами аналогичные с виду документы.

— Я правильно понимаю..? — медленно произнесла я.

Тень ответил мне торжествующей улыбкой.

— Мы можем продолжать учебу, — ответил он, судорожно сжав в руке пропуск, — причем непосредственно в отделах. Подготовительных центров у них нет. Нам дали доступ в святая святых.

Еще раз глянув на бумаги на своем столе, я почувствовала, что на моем лице отражается, как в зеркале, ликование Тени. Вот тебе, Стас, и неизвестное место! А ведь именно там, насколько я понимаю, моего ангела держат — так что мы теперь посмотрим, кто кого найдет!

Глава 17. Заточение

Я успел связаться со всеми, с кем … успел, пока меня вели к месту содержания. Телефон, часы, воспоминания, даже последний отчет аналитикам, у меня отобрали прямо на входе в административное здание — для связи с внешним миром у меня остались только личные каналы мысленной связи.

Которые я сам заблокировал, как только закончил разговор с Татьяной. Вернее, не совсем закончил — я был готов говорить с ней еще не один час, даже если бы она шипеть на меня начала. Мне пришлось его прервать, когда меня подвели к печально знакомой мне двери и втолкнули внутрь, захлопнув ее за мной.

Это была та самая имитация моей земной квартиры, в которой я здесь очнулся. Похоже, внештатникам понравилось, как я тогда в ней бесновался, и они вновь поместили меня в нее, чтобы из колеи выбить перед допросом.

Последнего я не очень опасался. Пока. Физическое насилие — вещь немыслимая в родных пенатах, хотя в последнее время я столкнулся с таким количеством прекрасно существующего невозможного, что уже не решался что бы то ни было утверждать.

С другой стороны, если бы внештатники получили хотя бы туманный намек на возможность рукоприкладства, я бы об этом уже узнал. Нет, судя по всему, на меня морально давить будут — и окружающая обстановка тому свидетельство. Если бы они только этим и ограничились, я пожелал бы им всяческих успехов — загнать меня в угол и схватить за язык куда более изощренным умам еще ни разу не удалось.

А вот при мысли о целителях у меня мурашки по коже шли. Случай с бледной немочью однозначно показал, что у них вообще никаких табу не существует: им что отпетому человеческому преступнику, что неопытному ангельскому новичку память выхолостить — бровью не ведут. А у меня в голове порыться — так вообще вприпрыжку побегут, чтобы уничтожить свидетельства своего соучастия в подчистке Татьяниных результатов.

Как я могу этого избежать? Ну, понятное дело — блок поставить. И закрепить, как темный гений научил. Святые отцы-архангелы, смиренно прошу обратить внимание на правомерность использования любых средств защиты ввиду превосходящего числа нападающих.

В противном случае, окажись я у них в лапах, дело может закончиться посрамлением одного из самых блистательных наших подразделений перед лицом изощренно коварных методов защиты сознания противника. Не то, чтобы я на это надеялся — если целителям удастся преодолеть мой мысленный блок, я первым с гордостью отмечу превосходство профессиональных навыков светлых собратьев. И сочту себя удовлетворенным, если их работающая надо мной бригада в полном составе отправится на лечение