"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

– Прямо целый отряд скачет, – смеясь, сказал боярин Евпатий Львович, – словно в поход идем!

Великий князь Михаил Всеволодович рассмеялся и пустил коня рысью. Боярин Евпатий догнал его. Поравнявшись, они поскакали по подмерзшей земле. Было холодно, но зато не было этого постоянного дождя, и это радовало. От дождей дорога становилась размытой и кони поскальзывались, а по подмерзшей земле скакали легко.

Размявшись и согревшись, великий князь перевел своего коня на шаг. Сопровождавшие его воины сделали то же самое.

– Ну что, боярин Евпатий, проехались мы с тобой, кости поразмяли. Давай теперь и потолкуем. Мне нравится вести разговоры под отрытым небом.

– Главное, чтобы с этого неба дождь не капал, – отозвался боярин Евпатий Львович.

– Боярин, ты человек, всегда мне нужный, и я хотел бы тебя к себе на службу позвать. Станешь воеводой и будешь в моих ближниках ходить.

– Эх, великий князь, – ответил боярин Евпатий, – может, и принял бы твое предложение, но мне вот с этим пареньком ехать в удел наказано. Править ему помогать буду. Как повзрослеет и станет самостоятельно править, так, может, и пойду я к тебе на службу.

– Уговаривать не буду, так как знаю, что без толку, но одно скажу, боярин. Здесь, в Чернигове, тебе очень рады, и у меня большие планы. Удаль твоя и сила найдут применение. Долго думал я по поводу рязанского набега Степи и скажу тебе, не вывертываясь и слов не подбирая. Рязанцы со мной на Калку не пошли, и я с ними не пойду. Рассчитывают пусть только на себя. Они великому князю владимирскому кланяются, пусть кланяются, и пусть у него помощи и просят, но ты – другое дело. Оставайся в Чернигове и будешь жить здесь, как тебе и полагается.

– Нет, великий князь, коли не смогу я тебя убедить пойти мне на помощь, то чего уж говорить тут. Настало время возвращаться.

Боярин Евпатий был поражен словами великого князя Михаила Всеволодовича. Ему казалось, что сейчас вот возьмет великий князь и скажет: «Завтра в поход выступаем». Боярин Евпатий уже не раз представлял, как могучее черниговское воинство вступает в рязанские земли и там, соединившись с ратью Юрия Игоревича, сокрушает степняков. Что ж, видно, многое изменилось, подумал боярин Евпатий. Великого князя Михаила Всеволодовича тоже понять можно. Он в своем праве.

– Послушай, боярин, сейчас уже снег скоро выпадет, да такой, что уже до весны лежать будет. Мы все охотиться будем. Удельные князья черниговских земель съедутся ко мне, и ты сможешь позвать их с собой в поход. Я им препятствовать не стану. Не могу я рать увести, но ежели их помощь сможет что-то решить, то оставайся и позови их.

Боярин Евпатий Львович быстро прикинул, что если он вернется с пустыми руками, то особо не будет иметь значения, когда именно, а вот если удельные князья черниговские придут на помощь Рязани, то это будет большой заслугой.

– Не буду врать, великий князь, – сказал боярин Евпатий Львович, – сильно расстроен я твоим ответом, но понимаю тебя. До зимы погощу, кто знает, может, кто на наш зов и откликнется, только как бы поздно не было. Падет Рязань – много православных погибнет.

Михаил Всеволодович тяжело вздохнул. Он понимал правоту слов Евпатия Коловрата, но не мог поступить иначе. Вот сейчас стоит мне увести свои полки, думал великий князь, как тут же мои земли будут подвергнуты разорению. Так на Руси сейчас. Нет правды. Каждый сам за себя. Даже внутри рода грыземся и друг на друга с завистью посматриваем, а что говорить о межродовых ссорах. Мономашичи – враги Ольговичам и всегда будут пытаться обездолить нас. Вон, Ярослав Киевский точно нападет на меня, коли я в Рязань уйду, но как все это объяснить боярину? Может, поэтому владимирский великий князь на помощь Рязани и не пришел, чтобы я, бросив все, двинул свою рать? А в это время его брат и последний удел Ольговичей себе заберет. Киев наш должен быть. Мы старше по лествичному праву, но Владимир Мономах добился старшинства своими деяниями. Он, может, и был великим, а вот потомки его, величием предка пользуясь, его же заветы нарушают. Живите в мире, говорил он, а им лишь бы побольше земель собрать.

Возвращались с прогулки молча. И великий князь молчал, и боярин. Каждый понимал, что слова сейчас лишние, и не хотел попусту сотрясать воздух.

Совет с княжичем

После верховой прогулки боярин Евпатий Львович и его воспитанник удалились в терем, который им определили для постоя. Стоило им зайти внутрь, как они услышали приятный запах, предвещающий вкусную трапезу.

– Ну, княжич, давай потрапезничаем, – проговорил боярин Евпатий Львович.

– Евпатий Львович, перестань говорить, будто ничего не случилось. Я пусть годами и мал, но понимаю все прекрасно. Не пришлет великий князь Михаил нам никакой помощи, и не стоит надеяться на других удельных князей. Не пришлют они ни ратника. Помяни мое слово.

Боярин Евпатий и сам понимал, что, скорее всего, княжич прав, но не хотел в это верить. Может, хоть кто-то отправится с ним к Рязани. Не может же так получиться, что никто не пойдет.

– Игорь, – произнес боярин Евпатий, – ты вот что мне предлагаешь делать? С пустыми руками ехать? Подождем, хуже не станет.

– Да уж, хуже точно не станет. Пустое это, боярин, прости меня за дерзость. Ты вот молчишь, а надо было тогда великому князю и сказать, что коли не с нами он, то против нас. Коли не друг, так враг, и настанет день, когда он к нам, владетелям рязанским, обратится, и мы ему заплатим тем же. Он нам Калку припоминает, а мы ему это припомним.

– Эх, княжич, ты, видно, совсем еще мало понимаешь. Ну, скажем мы речи эти гневные. И что будет? Помощи мы все равно не получим. Может, кто из удельных князей согласится пойти с нами.

– Никто, помяни мое слово. Мы тут зря теряем время. Возвращаться надо. Не будет нам помощи, только одни слова. Всегда можно объяснить свое нежелание помочь.

Евпатий Львович и сам внутри весь кипел, но надежда, пусть и слабая, теплилась в нем. Боярин надеялся, что все же согласится великий князь, когда увидит, что удельные идут в поход к Рязани. Пусть маленькая надежда, но она есть.

– Я, боярин Евпатий, вот что думаю. Надо мне самому со своим родичем поговорить.

– Ты дитя, Игорь. Не держи обиды, но не будет с тобой великий князь всерьез общаться. Вот вырастешь славным витязем, тогда и пообщаешься.

– Нет, боярин, полно. Я хоть и мал годами и тебя слушаться обязан, но здесь я как бы прошу помощи. Ты мне рот не закроешь. Я завтра же встречусь с Михаилом Всеволодовичем и потребую его помочь моему дяде. Буду заклинать его именем Господа и славой всего рода великого Рюрика. Он отзовется на мои мольбы.

Боярин Евпатий смотрел на княжича и в душе радовался. Хороший князь будет, воля у него есть. Может, и вправду позволить ему с дальним родичем поговорить? Нет, через мгновение решил боярин Евпатий Львович, не стоит этого делать. Пользы от этого не будет, а вот вред такая просьба принести может.

– Нет, княжич, не в том ты возрасте, чтобы такие переговоры вести. Ты вот о чем подумай. Произнесешь ты речи гневные, и не только помощи мы от Чернигова не получим, а еще и врага заимеем. Вот возьмут черниговские князья и ударят нам в спину, когда мы со степняками рататься будем. Мы должны быть сдержанными. Думаешь, мне приятно слышать такие слова? Подождем, может еще есть надежда.

– Только надежда и есть, боярин, – проговорил княжич Игорь Ингварьевич, – надежда, а не вера. Не придет нам никто на помощь. Каждый в душе радуется напасти, нас постигшей.

Прав княжич, подумал Евпатий, прав. Каждый в душе рад несчастью, обрушившемуся на Рязань. Рад и поэтому не только не поможет, а как бы сам не набросился, как хищник нападает на раненую добычу.

– Может, ты и прав, княжич, но мы все равно постараемся помощь привести, – сказал боярин Евпатий. – А ты, чтобы было чем заняться, присматривайся пока и поразмысли. Вот станешь князем, будешь тоже гостей принимать. Как надо их размещать, чтобы они обиду не затаили.