Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес

В одну кучу спешно валилось все, что можно. После Парада Победы на своей даче Жуков произнес первый тост не за Сталина, а за «старейшего командарма Чуйкова». Певица Лидия Русланова на одном из приемов в Потсдаме назвала Жукова Георгием Победоносцем.

Тень заговора против Сталина, якобы замышленного Георгием Константиновичем с группой офицеров, — это уже серьезнее. В «дело Жукова» ложились обвинения в том, что он без серьезных оснований снимает с должностей высших начальников, утверждает «порочные» уставы, присваивает себе заслуги во многих победах и преуменьшает в них роль Сталина. В донесениях Сталину сообщалось, что некоторые известные генералы — командующий 8-й гвардейской армией В. И. Чуйков, командующий 1-й гвардейской танковой армией М. Е. Катуков, командующий артиллерией Группы советских оккупационных войск в Германии В. И. Казаков и другие — именуют себя «жуковцами», а не «сталинцами».

В апреле 1946 г. Жуков отзывается в Москву и назначается Главнокомандующим Сухопутными войсками. После должности первого заместителя он становится просто заместителем наркома обороны. В то время когда Георгий Константинович еще только принимал дела на новой должности, начальник Главного управления контрразведки «Смерш» В. С. Абакумов фабриковал документы по так называемому «авиационному делу».

Все началось с письма, которое в августе 1945 г. Василий Сталин отправил своему отцу. В письме содержалась жалоба на то, что «ВВС принимают от промышленности самолет Як-9 с дефектами, из-за которых бьется много летчиков». Тогда постановлением ГКО командующему ВВС главному маршалу авиации А. А. Новикову был объявлен выговор «за невнимательное отношение к поступающим из строевых частей ВВС сигналам о серьезных дефектах самолета Як-9 с мотором 107А и отсутствие настойчивости в требованиях об устранении этих дефектов»{678}. Новиков считал, что поводом для этого послужил его отказ представить Василия Сталина к присвоению звания генерала. Несмотря на это, под нажимом самого Иосифа Виссарионовича в начале марта 1946 г. его сын все-таки стал генералом, а строптивый Новиков был отстранен от занимаемой должности. В середине марта для проверки Военно-воздушных сил создается государственная комиссия под председательством заместителя министра Вооруженных Сил Булганина. Члены комиссии, в состав которой входили видные военные деятели, в том числе маршалы Жуков и Василевский, нашли много недостатков в деятельности Новикова на посту командующего ВВС. Постановлением СНК СССР от 16 марта он был снят с занимаемой должности, а в апреле, несмотря на то что он являлся депутатом Верховного Совета СССР, его арестовали.

30 апреля Новиков пишет пространное письмо Сталину, в котором заявляет о своей виновности «в еще более важных преступлениях», суть которых составляют… его связь с Жуковым и те «политически вредные» разговоры, которые велись с ним. Описание «пагубных» деяний Георгия Константиновича занимает несколько страниц{679}.

Главный маршал авиации пишет:

«Касаясь Жукова, я прежде всего хочу сказать, что он человек исключительно властолюбивый и самовлюбленный, очень любит славу, почет и угодничество перед ним и не может терпеть возражений.

Зная Жукова, я понимал, что он не столько в интересах государства, а больше в своих личных целях стремится чаще бывать в войсках, чтобы, таким образом, завоевать себе еще больший авторитет.

…Жуков ведет вредную, обособленную линию, т. е. сколачивает людей вокруг себя, приближает их к себе и делает вид, что для них он является „добрым дядей“. Таким человеком у Жукова был и я, а также Серов …

Жуков очень хитро, тонко и в осторожной форме в беседе со мной, а также и среди других лиц пытался умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им.

Так, во многих беседах, имевших место на протяжении последних полутора лет, Жуков заявлял мне, что операции по разгрому немцев под Ленинградом, Сталинградом и на Курской дуге разработаны по его идее и им, Жуковым, подготовлены. То же говорил мне Жуков по разгрому немцев под Москвой…»

Все же следователи Абакумова оказались плохими редакторами — пропустили они один абзац в тексте Новикова, где он говорит о себе: «Повторяю, что несмотря на высокое положение, которое я занимал, и авторитет, созданный мне Верховным главнокомандующим, я все же всегда чувствовал себя пришибленным. Это длится у меня еще с давних времен».

Тем не менее заявление «пришибленного» Новикова (он был сыном полицейского. — Авт.) было зачитано на заседании Высшего Военного Совета, который состоялся 1 июня 1946 г. под председательством Сталина. С точностью реконструировать ход этого заседания не представляется возможным, так как различные источники, прежде всего, воспоминания участников, трактуют его с большой долей субъективности. Даже личные свидетельства, оставленные Георгием Константиновичем, весьма противоречивы. Совершенно точно, что «показания» Новикова были зачитаны полностью и что самую твердую позицию в защите Жукова занял маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко. Отдадим должное принципиальности и порядочности Павла Семеновича — уж у него-то были причины обижаться на Жукова, выслушал он от Георгия Константиновича кое-что незаслуженное в бытность командующего 3-й гвардейской танковой армией, во время штурма Берлина.

И. С. Конев, это подтверждается и другими свидетельствами, упоминает, что много грязи на голову Жукова, включая всякого рода бытовые подробности, вылил начальник Главного управления кадров генерал Ф. И. Голиков. Сам Конев на заседании отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним работать очень трудно, не только находясь в его подчинении, но и будучи соседом по фронту. «Привел в качестве примера наши споры по Берлинской операции, — вспоминал Иван Степанович. — Но, однако, заявил, что категорически отвергаю предъявленные Жукову обвинения в политической нечестности, в неуважении к ЦК. Сказал, что считаю Жукова человеком, преданным партии, правительству и лично Сталину, честным коммунистом… Если бы Жуков был человеком непорядочным, он вряд ли стал бы с такой настойчивостью, рискуя жизнью, выполнять приказы Ставки, выезжать на самые опасные участки фронта, ползать на брюхе по передовой, наблюдая за действиями войск, чтобы на месте оценить обстановку и помочь командованию в принятии тех или иных решений. Нечестный человек, тем более нечестный в политическом отношении, не будет себя так держать»{680}.