Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес

На конференции была окончательно согласована система четырехсторонней оккупации Германии, которая должна была служить ее демилитаризации и демократизации. Предусматривалось, что на время оккупации верховная власть в Германии будет осуществляться главнокомандующими Вооруженными Силами СССР, США, Великобритании и Франции, каждым в своей зоне оккупации. По вопросам, затрагивавшим Германию в целом, они должны были действовать совместно в качестве членов Контрольного совета. Потсдамским соглашением была определена новая польско-германская граница по линии Одер — Западная Нейсе, установление которой было подкреплено решением конференции о выселении немецкого населения, оставшегося в Польше, а также в Чехословакии и Венгрии.

Участники конференции подтвердили передачу Советскому Союзу Кенигсберга (с 1946 г. — Калининград) и прилегающего к нему района, учредили Совет министров иностранных дел (СМИД), возложив на него подготовку мирного урегулирования с Германией и ее бывшими союзниками. По предложению советской делегации на конференции был обсужден вопрос о судьбе германского флота и принято решение разделить весь германский надводный, военно-морской и торговый флот поровну между СССР, США и Великобританией. По предложению Великобритании было решено потопить большую часть германского подводного флота, а остаток поделить также поровну. Советское правительство предложило распространить компетенцию австрийского временного правительства на всю страну, то есть также и на те области Австрии, которые были заняты войсками западных держав. В результате переговоров было решено изучить этот вопрос после вступления войск США и Великобритании в Вену. Три правительства подтвердили свое намерение предать главных военных преступников суду Международного военного трибунала. Участники конференции высказали свои мнения и по некоторым др. вопросам международной жизни: положение в странах Восточной Европы, Черноморские проливы, отношение Организации Объединенных Наций к режиму Франко в Испании и др.

На приеме, который устроил перед своим отъездом из Потсдама проигравший парламентские выборы Черчилль, произошел любопытный инцидент. Отставной британский премьер неожиданно провозгласил тост за здоровье Жукова. «Мне ничего не оставалось, как предложить свой ответный тост, — вспоминал Георгий Константинович. — Благодаря У. Черчилля за проявленную ко мне любезность, я машинально назвал его „товарищем“. Тут же заметил недоуменные взгляды И. В. Сталина и В. М. Молотова и несколько смутился. Однако быстро оправился и, импровизируя, предложил тост за „товарищей по оружию“, наших союзников в этой войне — солдат, офицеров и генералов армий антифашистской коалиции, которые так блестяще закончили разгром фашистской Германии… На другой день, когда я был у И. В. Сталина, он и все присутствовавшие смеялись над тем, как быстро я приобрел „товарища“ в лице У. Черчилля»{670}.

После завершения Потсдамской конференции Жукову пришлось заниматься подготовкой визита генерала Эйзенхауэра в Советский Союз. Инициатором этого визита был Сталин.

Жуков сопровождал Эйзенхауэра во время поездки в Москву и Ленинград. Эйзенхауэр запечатлел в своих мемуарах «Мандат для перемен» примечательный эпизод: «Сталин, босс, железной рукой правивший Советским Союзом, был начисто лишен чувства юмора… Вечером в кинозале мы смотрели советскую картину о взятии Берлина, где был показан и мой старый друг маршал Жуков с множеством орденов и медалей на парадном мундире. Во время демонстрации фильма Сталин сидел между мной и Жуковым. В какой-то момент я повернулся и сказал нашему переводчику, сидевшему позади Сталина: „Скажите маршалу Жукову, что, если он когда-либо потеряет свою работу в Советском Союзе, он сможет, как доказывает эта картина, наверняка найти работу в Голливуде“. Сталин молча выслушал переводчика. „Маршал Жуков, — сообщил он мне ровным тоном, — никогда не останется без работы в Советском Союзе“». Впрочем, у кого в этом случае юмор оказался тоньше, сказать трудно.

Постепенно выяснялось, что у русских и американцев было разным отношение не только к юмору. 14 августа, накануне отъезда Эйзенхауэра из Москвы, американский посол устроил прием в его честь. Глава военной миссии США в Москве генерал Д. Р. Дин вспоминал, что, выпив и закусив, Жуков и Эйзенхауэр пустились в дружеский спор о свободе прессы: «В результате выявилось фундаментальное различие их мышления. Эйзенхауэр очень хорошо изложил нашу позицию, но это не произвело на Жукова никакого впечатления. Он был продуктом поколения, которое никогда не знало никакого подобия индивидуальной свободы, и никакой аргумент не мог оправдать в его глазах безусловную свободу выражения своих чувств и мыслей устно или письменно, даже если они могут не противоречить интересам государства».

Разным было отношение у союзников и к проведению совместного военного парада в Берлине, который должен был продемонстрировать их единство. 7 сентября в районе Бранденбургских ворот выстроились войска СССР, США, Англии и Франции. Атмосферу происходившего довольно точно уловил водитель Георгия Константиновича А. Н. Бучин:

«Маршал Жуков в парадном мундире объехал выстроившиеся войска, стоя в открытом „паккарде“, который довелось вести мне, — вспоминал Бучин. — Волнующее зрелище. Увы, западные правительства не захотели прислать своих высших командующих в оккупированной Германии. Что делать, Георгий Константинович занял место на трибуне, произнес приличествующую случаю речь, и перед ним прошли войска четырех держав. Технику западные державы не вывели, протопали части, несшие оккупационную службу в своих секторах в Берлине. Довольно комично выглядели шотландцы, здоровые ножищи с голыми коленками из-под клетчатых юбок.

Наши войска были великолепны, продемонстрировали безупречную строевую выучку. Трудно было поверить — перед трибуной, чеканя шаг, прошли ветераны Великой Отечественной, которые привыкли воевать, а не маршировать в парадном строю. Земля задрожала, когда пошла техника — тяжелые танки и самоходные орудия».

Это свидетельство советского солдата. А вот что писал американский исследователь У. Спар в своей книге о Г. К. Жукове:

«День парада приближался, и тут Жукову сообщили, что главнокомандующие трех остальных держав не смогут присутствовать и пришлют своих заместителей. Когда Жуков доложил об этом Сталину, диктатор отнес это на счет стремления союзников преуменьшить значение парада войск антигитлеровской коалиции. Он приказал Жукову самому принять парад. С точки зрения Жукова, парад оказался успешным и достиг своей цели.