Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции - Евгений Васильевич Цымбал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Монтажно-тонировочный период протекал напряженно. <…>
Озвучание подходило к концу, когда вдруг, неожиданно, по состоянию здоровья актер Гринько продолжать работать не смог — потерял голос. Пришлось срочно делать замену и переозвучивать почти все с начала. <…>
Коллектив двухсерийного фильма «Сталкер», отсняв заново 2 серии фильма на высоком художественном уровне, сократил первоначальный перерасход до 98,8 тыс. рублей.
По решению художественного совета студии двухсерийный фильм «Сталкер» отнесен к первой группе по оплате художественных фильмов Госкино СССР[538].
Этот текст правдиво изображает историю «Сталкера», во всяком случае его третьего варианта. Конечно, с точки зрения второго директора картины.
7 июня 1979
Отдел контроля за кинорепертуаром Главного управления кинофикации и кинопроката Госкино СССР выдал
разрешительное удостоверение № 2177-Р/79
Отдел контроля за кинорепертуаром разрешает звуковой, цветной кинофильм «Сталкер» 2‐е серии (по мотивам повести Аркадия Стругацкого и Бориса Стругацкого «Пикник на обочине» производства киностудии «Мосфильм» 1979 года к демонстрированию в пределах СССР для всякой аудитории, кроме детей младшего возраста, без срока.
Классификация: художественный
Жанр:
Частей 17, метров 4475,8
Сценаристы А. Н. Стругацкий и Б. Н. Стругацкий
Постановщик: А. Тарковский
Композитор: Э. Артемьев.
Начальник отдела контроля за кинорепертуаром
Ф. Ф. Иванов[539]
Интересно, что специалисты по контролю за кинорепертуаром затруднились с определением жанра фильма и оставили вопрос о его жанровой принадлежности открытым.
Кайдановский переживал, ожидая завершения фильма. Несмотря на все опасные для психики муки, которые ему доставляла работа с Тарковским, он все же доверял ему и высоко ценил общение с ним.
Потом была премьера в Центральном доме кино, откуда во время сеанса не ушел никто. И конная милиция, которую я видел впервые. Ажиотаж и столпотворение кинематографистов, журналистов, писателей. Энтузиазм, восхищение, потрясение и восторг одних коллег и раздраженное бурчание других. В своих пристрастиях и те и другие доходили до исступления.
Луиза Капо, посмотрев законченный фильм, загорелась желанием взять у Тарковского интервью. Андрей Арсеньевич в это время не давал бесплатных интервью иностранцам и отказал ей. Я хотел помочь Луизе и, несмотря на обиду, попросил Тарковского изменить свое решение. Я убеждал его, что это будет интервью не журналистам или киноведам, а студентке и для студентов. Оно хорошо представит его в глазах итальянской молодежи. Студенты в Италии и их мнение — большая сила. Возможно, Андрей Арсеньевич внял моим аргументам, возможно, он чувствовал какую-то вину передо мной, или по каким другим причинам, но в итоге он согласился, поставив условием, что даст интервью мне, а Луизы на записи не будет. Вопросы мы с ней сформулировали заранее. Конечно, некоторые из них возникли во время разговора с режиссером. Я записал интервью с Андреем Арсеньевичем на диктофон, отпечатал текст на машинке, максимально сохраняя его смысл, интонацию и манеру речи, и подарил Луизе. Вскоре она уехала в Италию. Больше мы с ней не встречались, а спустя несколько лет я узнал, что она умерла.
У меня не сохранилось русского текста интервью. Я много лет не знал, опубликовала его Луиза или нет. Потом удалось выяснить, что оно было переведено на итальянский язык и опубликовано. Первая часть его часть вышла в газете Scena[540], вторая — в журнале ACHAB, при котором выходила Scena. Через несколько лет после публикации оба издания прекратили существование, найти их нелегко. В России это интервью практически неизвестно. Мне удалось его найти — на итальянском языке, так как мой собственный оригинал не сохранился. Интервью представляет интерес, ибо рассказывает об отношении Тарковского к «Сталкеру» сразу после завершения фильма. Вот несколько фрагментов, непосредственно относящихся к этому фильму в обратном переводе с итальянского[541]:
«Сцена»: Сталкер, Писатель, Профессор. Кто эти три персонажа?
Тарковский: Обычные люди, настолько убежденные в своей правоте, что в итоге они переубедили даже Сталкера. Если кратко, они представляют точку зрения, отражающую современную жизнь. И именно эта точка зрения заставляет Сталкера пересмотреть свои взгляды. Это история о кризисе, о проигрыше идеалиста. Сталкер — последний из могикан, реликт, идеалист. Потеря веры, триумф прагматизма или скорее материализма, содержащего прагматизм, вероятно, в более негативном смысле. Я не имею ничего ни против Профессора, ни против Писателя; они обычные люди, порождение нашего времени.
«Сцена»: «Профессор» и «Писатель» были уже в самом первом варианте сценария. Почему именно два интеллектуала?
Тарковский: Это объясняется просто: я хорошо знаком с миром творческой интеллигенции. Что касается Профессора, намеревающегося уничтожить место исполнения желаний, мне показалось, что именно ученый, прежде всего, мог прийти к такому заключению. Не думаю, что у человека с простым образованием возникло бы такое желание или такая возможность. А ему, напротив, легче изготовить бомбу, но вопрос даже не в бомбе… На самом деле, мне кажется, Ученый должен бояться этого места больше других, ибо он в состоянии представить то, что может случиться. По отношению к Зоне он ведет себя именно так, как на самом деле должен относиться к собственной науке; наука, технология и их развитие по отношению к обществу и человеку, возможно, более опасны, чем это место. Мне было важно, чтобы этот человек был похож на то, как я представляю себе ученого-функционера, не ученого в смысле изобретательства, а именно в этом смысле. Он не из тех, кто открывает что-либо, придумывает новую идею, на самом деле наш ученый мне представляется неудачником: он ничего не изобрел, ничего не придумал и всю жизнь мучился от некоего комплекса неполноценности.
«Сцена»: Что важнее? То, что исполняются желания, или то, что исполняются только сокровенные желания? Для Писателя, например, тот факт, что просто исполняются желания…
Тарковский: Думаю, да. Даже если он говорит, что не боится того, что он плохой человек. Я думаю, что это не так; на самом деле он не верит в то, что он злой, он боится другого. Как и у Профессора, его фантазия не выходит за пределы того, что это место может быть использовано людьми, жаждущими власти. Этот человек определенно неглубокий, хоть и восприимчивый.
«Сцена»: Кажется, что Сталкер находит в Зоне умиротворение…
Тарковский: Да, но не потому, что Зона существует,
