Констанция. Книги 1-6 - Жюльетта Бенцони

Тот, поскользнувшись на замшелом камне, растянулся на земле, и шпага короля уперлась в грудь маркиза.

— Дьявол, да вы совершенно не умеете фехтовать я даже не вспотел! — прорычал король, отходя от маркиза. — А вы, барон, такой же фехтовальщик как ваш друг маркиз или, может быть, у вас рука покрепче? А ну-ка обнажите свое оружие!Да нет, ваше величество, что вы, мне не хочется. — Я приказываю! Приказываю достать клинок и нападать на меня!

Казалось, король Витторио не находит выхода для своей ярости. Барон Легран, понимая, что спорить с королем бессмысленно, выхватил клинок и решительно бросился в нападение. Король Витторио даже не ожидал подобной прыти от барона Леграна. Он с изумлением отскочил, а барон продолжал наседать, теснякороля с середины площадки. — Ну, барон, вот это другое дело, — парируя удары, воскликнул король Витторио, — вот это мне уже нравится. Решительнее! Решительнее! Повергните меня на землю!

Но барон хоть и делал все, что в его силах, понимал, что одолеть короля Витторио он не сможет, хотя и считался довольно искусным фехтовальщиком.

— А вы, барон, у кого учились? Кто вам преподал уроки фехтования? — отбивая удары и нападая на барона, поинтересовался король Витторио.

— Я, ваше величество, — задыхаясь и с трудом уворачиваясь от королевской шпаги, отвечал барон Легран, — учился у графа де Бодуэна, ведь он самый искусный фехтовальщик при дворе.

Граф де Бодуэн? Где же он сейчас? Где? Где? — нанося яростные удары, восклицал король. — Почему его сейчас нет здесь?

— Но ведь вы, ваше величество, отпустили его на два дня, — сказал маркиз Лоренцетти, вставая с земли.

— Я отпустил?! — воскликнул король, размахивая шпагой над головой. — Возможно, я о чем — то забыл.

Король перебросил шпагу из правой руки в левую и перешел в решительное нападение. И вот уже через несколько мгновений барон Легран тоже лежал на земле, а острие шпаги короля упиралось ему в грудь.

— Где же граф де Бодуэн, я бы хотел сразиться с ним! Вставайте, барон, вставайте! — закричал король Витторио. — Деритесь, сражайтесь!

— Но ведь вы, ваше величество, фехтуете лучше меня.

— Конечно, потому что я не боюсь умереть, потому что я не боюсь вашей шпаги! А вы трусите, вы прячетесь и уходите от смелого поединка.

— Да нет, нет же, — принялся оправдываться барон Легран, — я стараюсь изо всех сил, но вы более искусный фехтовальщик.

— Да вы, барон, как и граф де Бодуэн боитесь по-настоящему показывать свое искусство при дворе, вы все боитесь быть лучше меня!

Король так сильно отбил удар барона, что шпага того вырвалась из руки и, сверкнув в воздухе, упала на камень. — Вы все, все боитесь меня! — кричал король, яростно размахивая своей шпагой над головой.

— Ваше величество, — вставил маркиз Лоренцетти, — граф де Бодуэн просил два дня, чтобы быть вместе со своей женой в день ее рождения.

— Ах, да, — досадливо поморщился король Витторио, — я и забыл, что вы все ради любви, ради каких-то чувств способны пренебречь своим долгом.

— По-моему, ради графини можно даже пренебречь службой при дворе, — ехидно усмехнулся маркиз Лоренцетти.

— Что?! Что ты сказал маркиз?! — воскликнул Витторио.

— Я только сказал, что графиня де Бодуэн прекрасна.

— Тогда сражайся! — яростно закричал король Витторио, бросаясь на маркиза Лоренцетти.

Тот стал отчаянно защищаться. Но король нападал так яростно, что не прошло и нескольких мгновений, как шпага короля застыла у груди маркиза.

— К дьяволу! К дьяволу такое фехтование! — заревел король Витторио. — Нападайте на меня оба, я буду драться один против вас двоих!

Вооруженный охранник, державший лошадей, даже зажмурился от страха.

А маркиз с бароном переглянулись. На их лицах появились злые усмешки, и они двинулись на короля. Казалось, сейчас они одержат победу, ведь их было двое, а король один. Но не так — то легко было одолеть разъяренного короля Витторио. Он как дьявол бросался из стороны в сторону, парировал удары маркиза, успевал нападать на барона и уже через несколько мгновений оба придворных отступали под яростным натиском атакующего короля.

— Трусы! Трусы! Деритесь! — ревел король, делая смелые выпады. — Двое против одного, — взревел король, сдернул с головы парик, швырнул его на землю и откинул сапогом. — Двое против одного — и не можете победить!

Барон и маркиз разозлились не на шутку и решительно двинулись в атаку. Король Витторио был оттеснен к скале, но не сдавался. Казалось, еще мгновение — и двое придворных смогут одолеть своего повелителя.

Но король изловчился, яростно взмахнул своей шпагой, сделал ловкий выпад и выбил клинок из рук маркиза.

Тот недоуменно повел головой, споткнулся и растянулся на земле.

— Дьявол, будете ли вы драться или нет!

Еще несколько ударов — и клинок барона улетел в сторону.

Вы слишком легко поддаетесь, вы тугодумы! — кричал король Витторио. — Да вы шуты, шуты! Все вокруг меня шуты! — неистовствовал Витторио, бегая по площадке, размахивая шпагой. Его лицо было мокрым от пота, губы дергались, казалось, он бросится сейчас с утеса в озеро, но только чувство долга удерживаетего здесь. — Шуты, все вокруг меня шуты! — в сердцах повторял король. — Да вы все ничто! — вдруг закричал король и яростно отшвырнул шпагу.

Она ударилась о камень и сломалась. Король подбежал к своей лошади, выдернул поводья из рук охранника и даже не вставляя ногу в стремя, вскочил в седло и яростно стегнул коня.

— Вы все боитесь рисковать! — кричал король, неистово стегая лошадь. — Все боитесь рисковать, и я тоже принимаю решение: больше никаких правил, ничто не будет меня сдерживать! А если кто-нибудь или что-нибудь встанет передо мной, то я уничтожу любую преграду, убью любого человека!

Король мчался по берегу озера, вздымая тысячи брызг. Но даже ледяная озерная вода не могла остудить его пыл и ярость.

— Ненавижу! Ненавижу всех, преданных мне только потому, что я король. Ненавижу подхалимов и трусов, ненавижу почести! Я люблю, люблю ее — и она будет моей! Ничто не удержит и не остановит меня, короля Витторио. И Констанция тоже меня полюбит, я в этом уверен, — яростно нанося удары и без того бешеноскачущей лошади, кричал король. Барон Легран и маркиз Лоренцетти ехали не спеша.

— По-моему, он сошел с ума, — негромко сказал маркиз.

— Да нет, он просто влюбился.

— Думаешь, влюбился? Скорее всего, наш король сошел с ума.

— Если бы на твои чувства, маркиз, не отвечали взаимностью, то и ты помутился бы рассудком.

— Я? — воскликнул барон. — Да никогда! Тем более, было бы из за кого. Из-за какой-то парижской графини я буду страдать?