Ванечка и цветы чертополоха - Наталия Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Желаю насладиться в полной мере этим выдающимся мужчиной, — пожелал Кирилл Миле и прикоснулся губами к её щеке. — А тебе, Жека, не разочаровать твою прекрасную зеленоглазку. Береги её, жалей и люби. — Они изобразили своё фирменное рукопожатие-полу-объятие прямо с Ванечкой на левой Жениной руке.
Комиссаров отдал огромный букет из роз, хризантем и гвоздик Миле.
— Стань ему настоящей, верной и любящей спутницей жизни. Таким парням нужен надёжный тыл. — Володя обернулся к Елене и многозначительно взглянул на неё, а она всё продолжала снимать, постепенно приближаясь к ним и стараясь не прихрамывать. — Не обмани надежд своей графинечки, Женя.
Он положил руку Палашову на плечи, развернувшись лицом к камере и расплывшись в улыбке. Елена снимала всех четверых крупным планом, но потом Володя забрал камеру и запечатлел, как она обняла сразу всех троих — Милу, Женю и Ваню.
— Поздравляю! Я уверена, у вас всё будет замечательно, потому что вы просто сияете рядом друг с другом. И я хотела бы хотя бы изредка бывать у вашего тёплого семейного очага, чтобы согреться лучами вашего искреннего счастья! Я так рада, что теперь знаю вас обоих и вашего чудесного малыша.
— Спасибо, Елена, за такие тёплые слова. Я тоже рада с тобой познакомиться. Все Женины друзья — мои друзья.
— Я так рад, что вы пришли сегодня разделить наш праздник, — добавил Палашов к словам своей жены. — Приглашаю вас продолжить его с нами в кафе. И всегда добро пожаловать к нашему камельку. — Вдруг всплыло это пыльное словцо, которое он услышал от бабы Лиды, прощаясь с ней.
Фотограф, ненавязчиво выполнявший всё это время свою работу, сделал несколько коллективных снимков в специальном месте для фотосессии. После чего гости Палашовых высыпали на улицу и шумно откупорили символическую бутылку шампанского, которая всё это время томилась в багажнике «девяточки», а в руках Бургасова превратилась в праздничный фонтан, бурно пролившийся на асфальт. Остатки из ополовиненной бутылки плеснули по глотку в пластиковые стаканчики и шумно и весело допили.
Потеснившись, гости на трёх машинах укатили гулять в кафе. Вероника села в машину к племяннику и наблюдала, как засыпал на руках у бабушки крошечный нарядный мальчишечка. Женин сын, Женин сын, Женин сын… Не верилось, не укладывалось в голове. Эта тихая сияющая девчоночка на переднем сиденье — жена племянника. Странная неземная девочка, поглядывающая на него… как? Влюблённо? Восхищённо? Восторженно? А он? Она его просто не узнаёт. Нет, лицо, руки — его. Но она помнит его чумазым, ободранным, дерзким, постоянно выдающим перлы пацанёнком, а этот мужчина… Неужели он? Сияние девочки перекинулось на него. Молчит… А должен бы спрашивать, как там у нас в Екатеринбурге? Вот глянул на неё в зеркало заднего вида, улыбнулся, словно окатил своим счастьем. Сказал только: «Вероника, как здорово, что вы приехали!», — и снова замолчал. Взглянул на Милу, как на долгожданный подарок, с благодарностью, и снова уставился на дорогу.
В кафе их ждал уютный уголок у картины с совой. Бильярдные столы отодвинуты подальше к окнам, столики составлены кучнее, обстановку дополняли приглушённый свет, тихая приятная музыка, на каждом столике — низкая цилиндрическая свеча в прозрачной вазочке, предусмотрительно — вазы с водой для цветов. В уголке очень кстати встала коляска, в которую отправился спящий Ванечка, освободив бабушку. На столиках начали появляться холодные закуски, графины с напитками. Когда гости расселись и почти перестали суетиться, в ход пошли горячие блюда. Официанты были немного старше, чем большинство гостей. Их было двое — девушка и юноша, органично проплывающие между столиками с подносами. Как обещали, на столах присутствовали только безалкогольные напитки, но что-то такое витало в воздухе, что всё равно пьянило. Девчонки щебетали, как птички. Юноши и мужчины тихо посмеивались. Галина Ивановна поддерживала беседу с Вероникой. Елена расспрашивала Милу. Когда пришло время, Олег Андреевич и Евгений переглянулись и кивнули друг другу. Хозяин подозвал официанта и отдал распоряжение. В это же время Палашов склонился к Миле и позвал:
— Графинечка, идём со мной. Я буду кружить тебя в нашем первом свадебном танце.
Убедившись, что Ванечка продолжает сладко спать, не взирая на шум, она встала из-за стола и протянула Жене руку. Он вывел её в центр небольшой площадки, располагающей к танцам, и они встали напротив друг друга в позе лодочки. Во время этого танца Евгений не хотел отрываться от глаз своей избранницы, поэтому оставил между ними расстояние. Впрочем, её пышный шлейф всё равно коснулся его брюк, сделав их несколько ближе, чем могло показаться со стороны.
— Что мы танцуем? — тихо спросила Мила на изготовке.
— Я не знаю, — в глазах заискрились смешинки и уголок рта полез вверх, рискуя превратиться в улыбку. — Не я выбирал песню.
— А кто? Папа?
Евгений кивнул, и, словно по его сигналу, зазвучало короткое вступление: на фоне звенящих струн и металлических ударных тонкая мелодия синтезированного инструмента, похожего на флейту, но точно не она. Сразу после него вступил густой сочный тенор, плавный и не надрывный:
Ваша светлость, неужели
Вы пришли сквозь век опальный?
Сквозь туманы и метели
Вижу бледное лицо.
Различаю еле-еле
Светоносный взгляд печальный
И в протянутой ладони
Обручальное кольцо.66
Евгений уверенно вёл Милу под незнакомую ему песню и проникался такими правильными, такими уместными словами, читая в её глазах то же узнавание, чувствуя в движениях полную покорность и изящество. А голос исполнителя поднимался и усиливался, поднимался и усиливался, пока в конце не закреплял взятые позиции. С этого места вступали ударные, музыка становилась напористее и гуще, голос тоже зазвучал настойчивее.
Неужели все вериги
Были только испытаньем?
Неужели, чтоб воскреснуть,
Нужно
