Время для жизни (СИ) - taramans

Он, обняв ее за талию, зашептал горячо в ушко, чуть виднеющееся под беретом:

- Так, может так и надо? Ну чего уж тут пустые сплетни разводить? Пусть уж будут – полными, эти сплетни, а?

Она тихо засмеялась:

- Вань! Ты так дышишь мне в ухо… щекотно!

Косов попытался поймать ее губы своими, но не преуспел – женщина отстранилась, уперлась рукой ему в грудь:

- Ты не забыл? Мы печки сюда пришли топить!

- Так одно другому – не помеха!

- Ишь ты быстрый какой! Охолонись! Отпусти, Вань…

Они, сняв замок с дверей веранды, прошли в дом. Лиза, нащупав на стене выключатель, зажгла свет, резанувший им по глазам. Когда Иван проморгался, она уже сняла пальто и берет, вешала их на вешалку у дверей.

Он огляделся. Небольшая, но уютная кухонька. Стол у окна, задвинутые под него табуретки. Большая печь у другой стены. Деревянный тумбовый стол и навесной шкафчик над ним. За печью – рукомойник. Сразу и не заметил, что на плите печи лежит большой полосатый кот. Нет, не так – на плите печи ВОЗЛЕЖИТ! Да, именно – возлежит! Большой, даже огромный пушистый, полосатый – КОТЯРА!

Как будто только что услышав их, кот нехотя повернул голову и спросил:

- Моу? – довольно утробно, но этак - вальяжно! Типа – «Ну что – пришли?».

Потом этот… «тигр» поднялся и потянувшись, сел на задницу.

- М-а-а-а…, - уже не вальяжно, а вопросительно, даже – требовательно!

«Принесла рыбкаф? курачкаф?».

- Тиша! Тишенька! Соскучился, да? Замерз, поди, проголодался? Бедненький, хороший мой! – Лиза начала наглаживать-натискивать «зверюгу».

«Ну вот как они это делают? И зачем? Ну какой там – замерз? С такой шерстью никакой шубы на хрен не надо, на снегу можно спать! А про «проголодался» - так с такой «хлеборезкой», он еще месяц может поститься! Без ущерба для здоровья!».

Лиза продолжала нажулькивать котяру, чего-то ему негромко напевая-бормоча на ухо. Тот наклонив голову, изредка что-то «мявкал» так же негромко в ответ.

«Мыр… ма-а-а… мя-я-а!» - типа, да! И намерзся, и наголодался! Чуток только до смерти осталось!

Вообще-то Косов, а ранее и Елизаров, четвероногих любил. И котовских, и псинок! Но вот коты, а тем более – кошки! Они же только позволяют себя любить. В доме или квартире – они главные! Вокруг них все вертится, такой… котоцентричный мир.

Собаки все же честнее. Они любят или не любят – в открытую, душа – нараспашку. Если так посудить, по характерам и эмоциям, собаки – это мужчины, кошки – это женщины!

- Иван! Ну чего ты стоишь? Нужно принести дров и затапливать печь. А я пока Тишу накормлю!

Услышав планы Лизы, кот всем своим видом показал – да, вот правильные приоритеты в жизни любого нормального человека! И даже в подтверждении этого, прилег снова на плиту – «Лапки совсем не держат!».

- Г-к-х-м… Лизонька! Я готов на любые подвиги ради твоих красивых глаз, и не менее красивых ножек, но – вот незадача! Я вообще не представляю, где и что брать!

- Точно! – хлопнула себя по лбу женщина, - Сейчас! Тишенька! Ты потерпишь минуточку, хорошо? Славный мой котик!

Кот повернулся с бока на живот, вытянул лапы и положив на них свою лобастую «будку», тяжело вздохнул:

- Мя! – коротко и ясно: «Не уверен, что доживу, но… что тут поделать, если вы такие… двуногие!».

«Ишь, зараза! Каков артист, а? Помирает он, ага! А лапы-то какие толстые – не каждая собака может такими лапищами похвастать! И вот… носятся они с этими котами, носятся! И нацеловывают их, и наглаживают! Это хорошо, что коты… не мужики! Ну – в смысле конкуренции. А то бы нам с дамами – вообще ничего не светило! Где есть кот, на мужика женщина внимание обращает в самую последнюю очередь! Если вообще – обращает, это внимание!».

Лиза, чмокнув умирающего артиста в нос, накинула на плечи пальто:

- Пошли, покажу, где, что брать! Так… вот здесь у Лиды свет в ограде включается! Запомнил?

Она провела его в дровяник, где он набрал полную охапку дров, не забыв прихватить кусок бересты на растопку. На обратном пути женщина, нырнув на секунду в какой-то чулан на веранде, прихватила пару свертков.

- Здесь рыбка для Тиши, а здесь… да, все верно! Здесь мяско!

«Совсем неплохо живут некоторые! Совсем неплохо! Понятно теперь – как можно наесть такую морду!».

Иван сложил принесенные дрова у печи на кухне, потом сходил и принес дров для печи в зале. Зал оказался совсем небольшой, но тоже – очень уютным! Круглый стол под светлой скатертью посредине; над столом на длинном витом шнуре - люстра с бархатным зеленым абажуром. У стены – широкая тахта под покрывалом. Книжный шкаф полон книг, этажерка… оп-па – патефон! И буфет, полный разной посудой!

«А неплохо живет Лида с мужем! Видно, что он вполне себе обеспеченный человек по нынешним временам. А уютно-то как! Такой уют – типично женский! Все эти шторочки, занавесочки, рюшечки и оборочки! Молодец, Лида! Представляю, как ей… юморно глядеть на мой… г-х-м… спартанский уют в комнате, в клубе!».

В доме было не холодно, но… зябко. Недаром этот… клубок шерсти облюбовал печную плиту.

- Тиша! Иди кушать. Тиша! Ну чего ты?

«М-да… А у меня она не спросила – а не хочу ли я перекусить?».

Косов затопил «контрамарку» в зале и перешел на кухню. Здесь происходила кормежка, причем – под пристальным наблюдением Лизы, которая склонилась над котом.

- А рыбку почему не ешь, котик?

- М-ва… м-ва-ма… ма…, - послышалось в ответ.

«Объяснил, чё!».

- Ну ладно, потом поешь, когда оттает, да? – согласие было выражено в виде недлинного движения хвостом.

- Не знал, что ты так любишь котов! – обратился он к Лизе.

- Ой, знаешь – очень люблю! Очень! У нас дома, ну – когда я с родителями жила, всегда были коты и кошки! Я с самого раннего детства с ними рядом. Правда сейчас… не получается держать – я же постоянно в школе, или у Вас – в клубе, у Лиды!

- Лиза! А ты не знаешь, у Лиды в доме курить можно? – повертел он в руках портсигар.

Она махнула рукой не глядя:

- Кури! Ее… супруг – тоже курит постоянно! Лидочка все сетует, что все прокурил в доме!

Он присел возле приоткрытой дверцы кухонной печи и выпуская дым в печь, наблюдал, как «зверюга», насытившись, моет мордаху. Лиза зашла в зал.

- А ты здоров, зверь! Ты тут за хозяина, как я понимаю? – негромко обратился он к коту.

Тот приостановил омовение, приподнял лапу повыше и презрительно посмотрел на Ивана. «А как иначе? Или ты полагал другое?».

- Ладно, ладно! Не гуньди тут мне! Я здесь человек временный, пришел-ушел!

Кот опять отвел лапу и коротко чихнул, как сплюнул: «Вали побыстрее!».

- Вань! Ты с кем там разговариваешь?

- Ну как с кем? Если ты ушла в зал? Здесь только я и вот – Тихон Иваныч!

Кот опять посмотрел на него и вроде бы кивнул – типа: «Только так и обращайся! Одобряю!».

- Да-а-а… Ты разговариваешь с котом? – Лиза вышла на кухню, удивленно улыбаясь.

- Ну а что? Ты же с ним разговариваешь, почему я не могу?

- Ну… так… непривычно! Обычно мужчины до этого… не опускаются, что ли.

- А я вообще животных люблю! Мне кажется, что они, в основной своей массе – лучше, чем люди. Кстати! Вот читал где-то, что коты понимают человеческую речь. Ну… не всю, но за свою жизнь они начинают распознавать около ста слов. И может быть и отвечали бы, только вот у них горло по-другому устроено, не приспособлено под это. А собаки – еще больше понимают! Там же читал, что интеллект собак… не всех правда, а каких-то определенных пород, не помню… он примерно равен разуму пятилетнего ребенка. Представь, да?

Лиза как-то странно улыбнулась ему и, подойдя, обняла и крепко поцеловала.

- Ну погоди, погоди… сумасшедший! Ну что ты! Дай хоть маленько дом нагреется – холодно же! – она, смеясь, отталкивала его, - давай я тебя пока покормлю! Сейчас быстро… ну погоди же! Хоть яичницу пожарю на плите, и чай поставлю! Ты же голодный, наверное!

«Смотри-ка ты… все же вспомнила!».

Она смогла его чуть успокоить, и продолжая улыбаться, принялась суетиться на кухне. Он же, чтобы не приставать к Лизе, прошелся по залу и заглянул в спальню.