История одной практики - С. Лисочка

— А что потом было? — спросила Селена.

— Пришел ла Локо в очередной раз, схватил меня за волосы и шею, и потащил наверх, на второй этаж, — ответила эльфийка. — Там меня связали и посадили в угол, к другим заложникам.

— Вы знали, зачем вы там? — спросила Селена.

— Нам объявили, что нас в жертву демону принесут, — сказала она. — Эльф, который в маске был. Но я, конечно, понимала, что меня это не касается.

— Почему не касается? — спросил Эрик.

— А зачем тогда надо было мне рассказывать, что со мной сделают патриархи, когда мы вернемся в Винчецию? Я думаю, что меня туда привели, чтобы я видела, как из-за меня люди умирают. Чтобы меня помучить. Извините…

Айлин вытащила из рукава платок и спрятала в нем свое лицо. Ее спина и плечи стали содрогаться в рыданиях.

— Ну-ну, — сказала Селена. — Не стоит так убиваться. Все это уже прошло…

— Вы не представляете, что я пережила, когда демон освободился! — сквозь слезы сказала Айлин. — Я видела, как Фионель…

— Поверьте мне, я могу представить, — сказала Селена. — Если вы помните, то я была там, и сержант тоже. Нам всем нелегко пришлось.

Мы это не обсуждали. Я не спрашивал, что видели в пустых глазах демона мои коллеги и не рассказывал о том, что видел в них я. Впрочем, Селена права: не надо знать, что именно видела Айлин, достаточно знать, что чувствовал ты сам. Так что сейчас мы оба вполне сочувствовали Айлин и вполне понимали ее. А вот Эрик переводил взгляд с лица эльфийки на лицо Селены, с лица Селены — на мое лицо. И не понимал… Морщил лоб, злился, но понять не мог. Думаю, бесполезно рассказывать тебе об этом, мальчик — слова не смогут передать то ощущение беспомощности, то чувство пустоты, то отчаяние.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — наконец сказал маг, устав рассматривать наши физиономии. — Айлин, скажите, что было в записках, которые вам передавал доктор Катани?

Айлин вздрогнула и с испугом посмотрела на Эрика. Как по мне, так он очень даже угадал с моментом, когда стоило задать этот вопрос.

— Н-ничего… — залепетала она, заикаясь. — Н-ничего т-там н-не б-было…

— Айлин, я думаю, что вам лучше все нам рассказать, — произнесла Селена.

Айлин затравленно посмотрела на вампирку.

— Впрочем, если желаете, мы можем спросить о содержании тех записок вашего мужа, — добавил Эрик. — Ему, я думаю, будет… Айлин? Что с вами, Айлин?

Глаза эльфийки закатились, и она медленно сползла со стула на пол, потеряв сознание. Эрик вскочил на ноги и растерянно захлопал глазами.

— Умеешь ты вопросом с ног человека сбить, — сказал я ему. — Ну, кто, кто тебя так учил с женщинами обращаться, а? Полуэкт Малиновый?

Уиннифред Цельсио, эксперт-криминалист, капрал Стражи

Пробуждение было крайне неприятным. Нет, дело не в Льюре, дело в одной сумасшедшей алхимичке, которая наелась накануне стимуляторов. Не стану описывать свое состояние в подробностях, скажу лишь, что полоскало меня все утро, и что затем душевая надолго стала мне домом родным. Во-первых, под горячим душем было тепло, а меня не только тошнило, но и сильно морозило, а во-вторых, если в душ я еще нашла силы залезть, то сил на то, чтобы вылезти, я долго не могла отыскать.

Льюр встретил меня у дверей ванной с чашкой горячего чая, на который он наложил какой-то наговор, заставил его выпить и проводил до кровати в спальной. Тут, в отличие от гостиной, все вещи и мебель остались ровно на тех местах, как сутки назад, когда я уходила на службу.

Разумеется, чтобы идти на работу сегодня, и речи не было. Кроме того, что у меня крутило живот, так еще и голова кружилась, а цветные пятна прыгали перед глазами. Плюс ко всему, меня лихорадило, и даже укрывшись зимним одеялом, которое Льюр нашел в шкафу, я никак не могла согреться. Не говоря уже о том, что волчьи уши и хвост никуда не делись. Нет, я, в принципе, их не стеснялась, но довольно у нас в отделе и одной волколюдки.

Льюр все отпаивал меня чаем, но магию я его просила на меня больше не тратить. Во-первых, по опыту знаю, что это не поможет. Все чудные ощущения, что подарило мне утро, имели, по сути одну причину: я вчера потратила столько сил, сколько у меня не было, заняв их у себя сегодняшней, так что пока природный баланс сил не восстановится, все попытки вылечить меня магией результата не дадут. Во-вторых, Льюр еще сам был слаб, ходил по квартире, опираясь на стенку, хотя и старательно делал вид, что с ним все в порядке. Впрочем, вскоре я нашла в себе силы написать записку Квентину, в которой кратко описала свое состояние и попросила отгул, вызвала Фьюарин и отправила ее. Эти несложные действия забрали у меня столько энергии, что я валилась бы с ног от усталости, если бы уже и так не лежала в кровати. Проклятые стимуляторы…

— Сколько же ты их вчера потребила? — спросил меня Льюр.

Я ответила. Голос мой прозвучал слабо и сипло, а Льюр округлил глаза и, кажется, я увидела, как у него зашевелились его эльфийские уши.

— Ты сумасшедшая, — заявил он мне.

— Я — алхимик, — выдавила я из себя какое-то подобие улыбки. — Не нравлюсь?

— Волчьи уши тебе не слишком идут, — признал он. — Но в целом… ты прекрасна!

— Хам! — сказала я. — Хам, шут и паяц. Гадости совершенно не обязательно было сейчас говорить. Я и без того представляю, как выгляжу. Мне плохо, а ты все шутки шутишь.

— А я не шучу, — ответил он и как-то очень пристально посмотрел на меня. — Это все, — он сделал круговое движение рукой, указывая на меня, — пройдет. А ты была и будешь прекрасной. И не надо спорить… Давай-ка лучше поспи. Глазки закрывай, баю… эфетто юни-крува тай.

Это же надо так заклинание ловко наложить, что я и глазом моргнуть не успела! Я тут же заснула, причем даже понять не успела, что засыпаю.

В этот раз пробуждение не было столь отвратительным. Разве что левая нога затекла, но так это от того, что кто-то на ней лежал. Я приподняла голову и увидела Льюра, который свернулся калачом и спал, мирно посапывая, положив голову как раз на затекшую ногу. Впрочем, стоило мне пошевелиться, как он открыл глаза и сел на край кровати.

— Вот теперь ты выглядишь еще прекраснее, — сказал он, продолжая разговор на том самом месте, на котором его прервал несколько часов назад. — Как ты смотришь на то, чтобы подняться и позавтракать?

От мыслей о еде меня снова замутило, я замотала головой, а он посмотрел на меня и вышел из комнаты. Вернулся он через пару минут с тарелкой рисовой молочной каши.

— Где ты ее взял? — удивилась я.

— Сварил, пока ты спала. Молоко у тебя было в ларе-сохранителе, рис на полке. Тебе придется это съесть, хочешь ты этого или нет.