История одной практики - С. Лисочка

Дубравная улица, где мы сейчас находились, была почти пуста, лишь в самом ее конце, спиной к нам, прогуливалось какое-то почтенное семейство, так что на то, как из рыжего лиса получается рыжий парень в светло-сером мундире стража, смотреть было некому.

— А почему нельзя к дому подойти? — спросил Илис, приняв человеческий вид. — Кошак же оттуда пришел.

Утром, отпустив всех отдыхать, домой я не пошел. Решил дойти до Управления и подремать там, на диванчике. Однако, несмотря на усталость, поспать не получилось — в голову лезли всякие мысли. В основном, о маме и отце, и о Лазурике и обо мне. Мысли были невеселыми: я хорошо знал, как отец любил маму и, по некоторым признакам, я догадывался, что эти чувства были вполне взаимны. Однако эта любовь не соединила их, не сделала их счастливыми. Аналогий проводить не хотелось, но будущее сегодня представлялось мне совсем не радужным.

Мне подобные настроения обычно не свойственны, я, лично, себя считаю оптимистом. Подозреваю, что это встреча с демоном мне сегодня кровь портит. Я взял себя в руки и усилием воли заставил мозг думать о работе, о том деле, что мне предстояло довести до конца. И, знаете, такой настрой принес свои плоды, так что к тому моменту, как в кабинете начала собираться моя команда, я уже знал, как найти место, где прятался все это время ла Локо и где, возможно, до сих пор скрывались его сообщники.

Селену я оставил в кабинете — скоро лейтенант должен был доставить доктора Катани для допроса, и я считал, что лучше ее это никому не сделать. Вэнди на службу не пришла, прислав вместо себя записку с просьбой об отгуле, сославшись на состояние своего здоровья и состояние пострадавшей от замещения квартиры. Фиги я послал в тюрьму, допрашивать арестованных. Бригира с его людьми — опрашивать потерпевших. Сам я с Илисом отправился с ними, но лишь до дверей клиники. Что до Эрика и Банни, то они, видимо, опаздывали, и их я ждать не стал, наказав Селене сделать им внушение. Я, конечно, понимаю, что у этих двоих наверняка нашлось очень важное дело на двоих, но это совсем не повод, чтобы на работу опаздывать.

Дом мы с Илисом нашли довольно просто — пошли по следу, который оставил ла Локо, когда шел в клинику. Точнее, по следу шел Илис, а я шел за ним.

— Не стоит пока лезть на рожон, — сказал я. — Сначала надо узнать, чей дом, а уже потом пытаться выяснить все остальное. Сейчас сядем, я запрошу информацию, посидим, подумаем. Там будет гораздо удобнее, чем на улице, да и не стоит двум стражам крутиться в округе. Одно дело — мимо прошли, другое — принялись туда-сюда топтаться. Лишнего внимания нам сейчас привлекать не надо.

— А в пивнухе мы к себе внимание не привлечем разве? — спросил Илис.

— Если закажем себе по кружке пива, то не более чем кто-либо другой, — ответил я. — Потому как ничего человеческое стражам не чуждо. Патрулировали, устали, зашли выпить. Немного не по уставу, ну так не уставом же единым живет страж. Кстати, пиво тут должно быть очень даже.

Пиво оказалось не только «очень даже», но и недешевым — по четыре горошика за кружку. Мы взяли к пиву тарелку фисташек на двоих и заняли столик у окна. Бармен к нашему приходу отнесся с пониманием и без всякой подозрительности. Ну, нас, действительно, можно понять. Во время замещений приходится дежурить чуть ли не сутками, тут любой устанет. А сменившись с дежурства, хотеться расслабиться за кружечкой светлого.

— Пиво — лучшее изобретение людей, — сказал Илис, делая большой глоток из своей кружки.

— Не людей, а гномов, — поправил я его. — Вполне согласен. Хотя с металлами у них тоже неплохо получается. Фьюарин!

При появлении почтовой феи Илис, как всегда, чихнул.

— Сообщение для страж-канцлера де Рыфа, — сказал я. — «Нужна информация по дому восемь на Дубравной улице. Все что у нас по нему есть и как можно быстрее».

— Поняла, — кивнула фея и улетела.

— Ты голоден? — спросил я Илиса.

— Нет, — ответил Илис, — я час назад плотно перекусил. Бабушка уточку запекла — уррррр, уточка!

Надеюсь только, что его бабушка утку добыла легально, а не у какого-нибудь фермера из птичника утащила. Илис мне как-то признался, что ему самому мимо курятника спокойно пройти большого труда стоит. Инстинкты.

— Это хорошо, — сказал я. — Потому, что я думаю оставить тебя тут в засаде. Не в пивной, не надейся. В саду того дома. Сможешь спрятаться так, чтобы тебя не заметили?

— Там трава высокая, сад подзапущен, — ответил Илис, — смогу, наверное. А долго в засаде сидеть?

— Пока я за тобой не приду. До темноты — как минимум, — ответил я. — Я тебе весточку с Фью пришлю, если планы поменяются. Тебе надо будет просто сидеть где-нибудь в кустах, следить за домом. Кто входит, кто выходит. А как стемнеет — подойти поближе и осмотреть его вокруг, а если получится — то и внутри. Справишься?

— На разведку сходить, как тогда, в башне Повелителя зверей? Конечно, справлюсь!

— Вот и замечательно, — сказал я. — Это очень удачно, что ты в Стражу работать пошел. Побольше бы таких, как ты — мы бы вмиг порядок в городе навели. Как жаль, что вас мало.

— Я — вообще уникален! — закивал Илис. — На самом деле, нас в городе трое. Но им не интересно в Страже работать.

Про бабушку я периодически от Илиса слышал, а один раз даже видел. Она как-то заходила его навестить. С виду — симпатичная женщина, лет сорока, рыжая… Илис рассказывал, что она сценарии для нашего городского театра пишет. Надо бы как-нибудь сходить и посмотреть. С Рикой. Хм… А вот про третьего мне слышать еще не доводилось. Да и вообще, несмотря на то, что я первые годы своей жизни провел при Лунном храме, лис-оборотней я не видел даже там. Ни одного.

— А третий чем занимается? — спросил я.

— О, он очень занят, — ответил Илис. — У него огород. Знаешь, какие цветы растут? Уууу!

Продолжить расспросы я не успел — вернулась Фью.

— Ответ, — сказала она мне и передала сложенный вчетверо лист бумаги. — Еще что-нибудь?

— Обожди минуту, — сказал я, вчитываясь в изящный подчерк Саоры. — Сейчас определюсь…

Фьюарин, кажется, собиралась поворчать по этому поводу, но Илис, отчихавшись, протянул ей очищенную фисташку, и она передумала.

Дом номер восемь до недавнего времени принадлежал госпоже Шохлен, вдове городского советника, но три месяца назад она умерла и оставила особнячок двум своим замужним дочерям. Судя по всему, ни одна из них в доме жить не собиралась. Для того, чтобы его можно было продать, по закону требовалось выждать полгода, так что наследницы, чтобы сократить издержки, сдали дом заезжему суранскому господину по имени Георг Терминткаль. Господину Георгу Терминткалю было двадцать девять лет, и занимался он тем, что рисовал картины в непонятном для прочих людей стиле, который он сам называл постмодернистским неокубизмом. Что это такое, я понятия не имею. Около месяца назад, вышеозначенный господин, которого можно было бы назвать художником, если бы его рисунки и картины не были бы настолько авангардными, имел неосторожность повздорить в одном из питейных заведений с праздновавшей там что-то компанией гномов. Терминткаль был слегка бит, и, в числе прочих, доставлен в Управление Стражи для оформления протокола. На следующий день суд вынес постановление об административном правонарушении, господин Терминткаль заплатил штраф в пять грифонов, и был отпущен восвояси, а сведения о нем самом, как и о месте его жительства осели в архиве Стражи, откуда и были извлечены по моему запросу.