Личностный потенциал. Структура и диагностика - Коллектив авторов

Возвращаясь к половозрастным различиям (см. табл. 1), следует отметить, что от кластера 1 к кластеру 4 возрастает доля представителей старшей подгруппы и доля девушек, что объяснимо более высокими темпами достижения ими психологической зрелости по сравнению с юношами. Тем не менее, в силу небольшого объема выборки, эти различия не являются статистически значимыми и требуют верификации.

Наиболее важным результатом второго исследования стало успешное воспроизведение четырех паттернов развития, теоретически описываемых концепцией самодетерминации и эмпирически выявленных в исследовании 1. Опираясь на несколько иной психометрический инструментарий и принципиально другие подходы к анализу, мы обнаружили, что среди подростков в возрасте от 14 до 17 лет можно выделить четыре группы, значимо различающиеся по показателям осмысленности жизни, приспособленности и самоотношения.

Полученные кластеры достаточно хорошо соответствуют положениям концепции, хотя это соответствие не является полным. С точки зрения концепции, автономный паттерн является единственным здоровым путем развития, однако приведенные результаты говорят о том, что импульсивный паттерн также характеризуется высоким уровнем психологического благополучия. Эта группа, однако, неоднородна: значительную ее часть составляют хорошо приспособленные индивиды с организацией личности, близкой к нарциссической, не склонные сообщать о наличии трудностей или проблем. Это не значит, однако, что их реальные взаимоотношения с другими людьми складываются так же гладко, как им хотелось бы, и что их благополучие окажется устойчивым в случае ухудшения внешних условий их жизни.

Полученные результаты, в целом, подкрепляют нашу концепцию развития личности в подростковом возрасте, однако ставят и ряд новых исследовательских задач:

Теоретические конструкты свободы и ответственности в обоих исследованиях были представлены, соответственно, шкалами внутренней опоры и интернальности, что является довольно условным приближением. Необходимы разработка и применение новых психометрических средств, которые позволили бы более точно операционализировать эти конструкты.

Дж. Лёвинджер ( Loevinger , 1976) в своей теории развития эго описывает симбиотическую, импульсивную, конформную и автономную стадии как четыре из шести основных диахронических стадий развития (см. настоящее издание, с. 59–75). Наш подход описывает сходные, по сути, структуры как альтернативные паттерны, воспроизводящие себя в ходе дальнейшего развития. Из этого рассогласования вытекает задача лонгитюдного исследования, призванного ответить на вопрос о том, в какой мере возрастное развитие связано с сохранением или с взаимным переходом выделенных паттернов.

Как явствует из полученных нами результатов, адаптация и психологическое благополучие могут быть связаны как с благоприятной ситуацией («социальной ситуацией развития»), вне зависимости от личных качеств субъекта, так и со способностью личности строить и поддерживать благоприятные ситуации и трансформировать неблагоприятные, опираясь на ресурсы своего личностного потенциала. Психологическое здоровье и зрелость, таким образом, связаны с двумя рядами факторов, влияющих на них как в положительном, так и в отрицательном направлении и взаимодействующих между собой; более того, здоровье, как и зрелость, – это не столько констатация некоторого актуального достигнутого уровня, сколько мера функциональной способности (компетентности) личности преодолевать заданные внутренние и внешние условия, становясь подлинным субъектом собственной жизни в меняющемся мире.

Исследование 3:

Паттерны личностного развития и психологическое благополучие подростков на новом историческом этапе

В данном исследовании ( Осин, Леонтьев, Буровихина , 2009), была поставлена задача, во-первых, проверить выделение выявленных ранее паттернов личностного развития на новой методической базе и, во-вторых, установить связь паттернов личностного развития с прямыми характеристиками субъективного и психологического благополучия.

В качестве основы для выделения паттернов использовались:

1. Русскоязычный опросник каузальных ориентаций (РОКО) ( Дергачева, Дорфман, Леонтьев , 2008), измеряющий выраженность трех локусов каузальности: автономного, внешнего и безличного. Для целей данного исследования была использована сокращенная форма опросника (полученная на данной выборке надежность каждой из трех шкал из 12 пунктов, измеренная с помощью альфа-коэффициента Кронбаха, составила не ниже 0,6). Автономная каузальная ориентация рассматривалась в данном исследовании как мера свободы.

2. Опросник «Уровень субъективного контроля» (УСК) ( Бажин, Голынкина, Эткинд , 1993). Учитывались лишь шкалы интернальности успехов и интернальности неудач.

В качестве дополнительных использовались следующие методики:

1. Шкала субъективного счастья С. Любомирски в адаптации Д.А. Леонтьева и Е.Н. Осина, дающая экспресс-оценку переживаемого счастья (4 пункта).

2. Шкала удовлетворенности жизнью Э. Динера и др. в адаптации Д.А. Леонтьева и Е.Н. Осина, измеряющая обобщенную удовлетворенность жизнью в настоящем (5 пунктов).

3. Шкала личностного динамизма ( Сапронов, Леонтьев , 2007), измеряющая открытость респондента к изменениям, готовность принимать и инициировать их в собственной жизни (20 пунктов).

4. Тест смысложизненных ориентаций ( Леонтьев , 1992), измеряющий глубину переживания осмысленности жизни (20 пунктов).

5. Опросник психологического благополучия К. Рифф ( Шевеленкова, Фесенко , 2005), включающий 84 пункта, сгруппированных по 6 шкалам: Позитивные отношения, Автономия, Управление средой, Личностный рост, Цель в жизни, Самопринятие.

6. Подростковый вариант опросника «Профиль личностных достоинств» (ПЛД) ( Буровихина, Леонтьев, Осин , 2007), представляющий собой незавершенную русскоязычную адаптацию теста «Values in action», направленного на диагностику выраженности сил характера и добродетелей личности ( Peterson, Seligman , 2004; см. также настоящее издание, с. 79–91). Он включает 24 шкалы.

Выборку составили учащиеся 9—11-х классов (N=77) двух московских школ, в возрасте от 14 до 17 лет; количество юношей и девушек было уравнено. Сбор данных проводился в 2005 г. Учащимся предлагалось заполнить батарею методик в классе, чтобы получить впоследствии обратную связь; опросники подписывались настоящими именами испытуемых.

В ходе обработки данных баллы испытуемых по шкалам опросника РОКО и двум основным шкалам опросника УСК были стандартизированы, а затем подвергнуты кластерному анализу с использованием метода Уорда и квадрата Евклидовой метрики.

Была выбрана модель из 4 кластеров, различия между которыми проверялись с помощью дисперсионного анализа и оказались значимыми по многим из использованных нами шкал (см. табл. 5).

Кластер 1 (N=23) объединяет респондентов с наиболее высокими показателями автономного локуса каузальности опросника РОКО в сочетании с баллами выше средних по шкалам УСК, что позволяет предполагать сравнительно гармоничное сочетание у них механизмов свободы и ответственности, соответствующее ранее выделенному автономному паттерну развития личности. Им также присущи высокие показатели удовлетворенности жизнью, счастья, осмысленности жизни, а также большинства шкал опросников РИФФ и ПЛД.

Кластер 2 (N=33), наиболее многочисленный, характеризуется ярко выраженными высокими показателями безличного локуса каузальности РОКО в сочетании с баллами ниже средних по шкалам УСК, в особенности применительно к достижениям, что свидетельствует о склонности этих подростков к отказу от выбора и непринятию на себя ответственности за его результаты. Для них характерны также низкие баллы по всем без исключения индикаторам субъективного и психологического благополучия: субъективному счастью, удовлетворенности жизнью, личностному динамизму, осмысленности жизни, всем шкалам опросника Рифф, большинству шкал ПЛД. Эта группа подростков имеет некоторое сходство с выделенным ранее конформным паттерном личностного развития, но отличается от него гораздо более выраженным неблагополучием и отчуждением от собственной жизни, сродни «выученной беспомощности». Это отчужденные, пассивные подростки, лишенные собственных притязаний и смысловых ориентаций, «плывущие по течению» и убежденные в том, что их действия ни на что не влияют. Это новый тип личностного развития, который можно назвать « отчужденным ».

Кластер 3 (N=13) объединяет подростков со сверхвысокими баллами по шкалам УСК и средними баллами по шкалам РОКО, что указывает на их гиперответственность при умеренной степени свободы; вместе с тем, по характеристикам субъективного и психологического благополучия они близки первому кластеру, давая в целом вполне благополучную картину. Этот паттерн напоминает выделенный ранее симбиотический паттерн развития, характеризующийся ориентацией на задаваемые извне цели и ценности и на заработанное признание и оценку; хорошие ресурсы адаптации и саморегуляции таких подростков оказываются на службе чужих целей, что позволяет им вполне успешно адаптироваться к жизни, не беря на себя определение ее стратегических ориентиров и приоритетов. Этот паттерн можно назвать « адаптивным ».