Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Если Элли и Ревик не проведут их через дверь, они сгорят здесь — плоть, кости, красная пыль, кровь их друзей и предков смешается воедино. Они будут здесь с богами Нового Мира, когда солнце поглотит единственный их дом, который они когда-либо знали.

Джон прикусил губу, глядя в спины Ревика и Элли.

«Поспешите, — невольно подумал он про себя. — Поспеши, Эл. Тебе надо поспешить, бл*дь».

Он понятия не имел, услышала ли его сестра.

Он понятия не имел, сыграло ли это какую-то роль, даже если она его услышала.

— Убейте этих паразитов! Немедленно! — рявкнул Дейфилиус, показывая на взрывы, полыхавшие разрозненной линией к востоку. — Затопчите их как тараканов, ибо они и есть тараканы! Они даже не видящие… они люди! В чём проблема?

Он уставился на Франка и Маркуса, двух командиров его сил видящих.

Франк смотрел куда-то вдаль, и его глаза казались усталыми. Маркус, высокий худой мужчина с аккуратно подстриженными усиками, посмотрел на него в ответ так, словно хотел ответить, но не был уверен, что сумеет вести себя цивилизованно.

Маркус, пожалуй, выглядел таким взъерошенным, каким Дейфилиус его никогда не видел.

Обычно безупречная чёрно-белая униформа, в которую он был одет, покрылась красной пылью. Усы пропитались потом и тоже запачкались пылью. От пота короткие каштановые волосы льнули ко лбу и шее. Пот смочил куртку и рубашку спереди, ручейками стекал по лицу. Его обычно оливковая кожа сделалась красной и опухшей, покрывшись пятнами.

— Где ваши ледянокровки? — рявкнул Дейфилиус на Маркуса, игнорируя более тихого Франка. — Разве они не могут разобраться с этой проблемой?

— Они сражаются с телекинетиками внизу, — кротко ответил Маркус, стискивая зубы от явного раздражения. — Они пытаются пробиться с копателями. Я думал, что нашим приоритетом по-прежнему является это, а не выкуривание каких-то дикарей из нор…

— Когда они проникнут? — перебил Дейфилиус, вытирая лоб частью своих одеяний. — Долго ещё?

Серебристые нити сердито извивались над ним, жужжали в ушах, кричали на него из какого-то далёкого и усеянного звёздами куска чёрного неба над его головой.

Дейфилиус испытывал головокружение, пребывал как будто наполовину вне себя. Он не слышал ничего, кроме этого жужжания. Он чувствовал ожесточённые тычки их света, лихорадочную частоту, ярость из-за того, что он ещё не сделал необходимое им.

Он знал, что что-то не так.

Что-то пошло ужасно, ужасно не так.

И тут было так жарко.

Слишком жарко, чтобы думать, двигаться, дышать.

Такое чувство, будто сам Ад навестил Землю.

В своём бреду он задавался вопросом, может, так и случилось. Он гадал, вдруг это тоже сделала Мост — вдруг она и её приспешники внизу, прячущиеся в лабиринте проклятой красной скалы, обрушили на него этот ад, заставляя его проживать это, вдыхать это вместе с ними.

— Сэр? — сказал Маркус чрезвычайно вежливым тоном. — Вы хотели, чтобы мы отвлеклись от попыток пробиться сквозь их видящих и стали гоняться за красными индейцами? Или нам продолжать работать над тем, за чем мы сюда пришли?

Дейфилиус слышал в его голосе сарказм, неуважение.

Он знал, что его люди злятся на него.

Он знал, что они ожидали легкой победы над неподготовленным и явно уступающим во всём врагом. Атака в каньоне разозлила большинство из них, и не только потому, что они потеряли четверть своей численности за двадцать-тридцать минут. Он знал, что большинству из них просто хотелось отступить и разбомбить это место под ноль.

Дейфилиус всё это знал. Он чувствовал это в серебристых нитях, в шёпоте разумов вокруг него, в их злости на него, в их отвращении из-за его провала.

Но не мог переживать по этому поводу.

Серебристые нити хотели, чтобы он отправился вниз.

Они хотели, чтобы он убил Моста.

Они хотели, чтобы его копатели разодрали ей горло, разодрали горло её мужа, её приёмного брата и друзей. Они хотели. чтобы те выжрали её нерождённого ребенка из утробы.

Они шептали ему, говорили, что слишком поздно бомбить.

Слишком поздно. Надо пробиться внутрь.

Надо убедиться наверняка.

Дейфилиус всё это знал, и задержки из-за Маркуса, Франка и их видящих вызывали у него желание закричать. Он чувствовал себя так, будто вырвет свои глаза, раздерёт собственную плоть, подожжёт сам себя, если не сумеет добраться до них. То жужжание в его голове сводило с ума, точно тысяча голосов шептала, орала, говорила ему в ухо, твердила, что Бог проиграет, что люди Бога проиграют, и это будет его вина.

Демоны развратят священные двери.

Эта гнилая Ева, соблазнительница, шлюха Сатаны… эта самка… снова уничтожит мир людей.

Как же жарко.

Почему, во имя Бога и его ангелов, так жарко?

Такое чувство, что за последние полчаса потеплело на десять градусов.

Открыв фляжку, которую он носил поверх своих одежд, Дейфилиус жадно выпил несколько глотков. Этого было недостаточно. Пустыня как будто высасывала каждую каплю влаги из его скальпа, из кожи, из лёгких и рта сразу же, как только он переставал пить, и заменяла жидкость красной пылью.

Маркус прочистил горло, уставившись на него.

Дейфилиус чувствовал, что все они теперь смотрят на него.

— Сэр? — единственное слово переполнилось тем вежливым презрением. — Брат Дейфилиус, — произнес Маркус. — Чего бы вы от нас хотели?

Дейфилиус посмотрел на него.

Он уставился на лицо Маркуса, на его идеальные каштановые усики, на выгнутую бровь. Он видел лёгкую улыбку на губах, выражение отвращения в тёмных глазах.

Выдернув из кобуры пистолет, который дали ему его люди, Дейфилиус выстрелил ему в лицо. Сдвинув дуло, он выстрелил и в лицо Франка, когда другой мужчина повернулся к нему, широко раскрыв глаза от шока.

Дейфилиус убрал пистолет в кобуру.

Крики и потрясённые вздохи раздались с обеих сторон, когда солдаты в униформе попятились от него и от двух тел, распростёршихся на камне. Они оба ещё шевелились, словно хватаясь за жизнь, но Дейфилиус их проигнорировал.

Что касается остальных, Дейфилиус их не видел и едва слышал.

Он отпил ещё несколько глотков из фляжки, пролив немного на свои одежды. Только потом он заметил, что кровь то ли Маркуса, то ли Франка забрызгала его одеяние. Подняв взгляд, он увидел, что за ним наблюдает Грегорио, его правая рука.

Выражение лица здоровяка было настороженным, но осторожным.

Никакой непокорности не виднелось в тех тёмных глазах.

— Могу я помочь тебе, Брат Дейфилиус? — уважительно спросил он.

Дейфилиус вылил воду себе на голову, ахнув.

Серебристые нити всё ещё жужжали вокруг него, но не так плохо, как раньше.

Теперь он чувствовал себя яснее. Он вновь чувствовал себя целеустремлённым.

Он не смотрел на два трупа, что лежали в красной пыли у его ног. Он слышал сдавленные звуки от одного из них, но не потрудился определить, от кого именно.

Он смотрел лишь на Грегорио, который всё ещё осторожно наблюдал за ним.

— Да, брат Грегорио, — сказал он с благодарностью. — Ты можешь мне помочь. Я хочу, чтобы вы проникли в туннели. Немедленно. Если копатели не могут это делать, я хочу, чтобы вы использовали бомбы и пробили ямы в земле. Затем я хочу, чтобы вы послали людей. Если они убьют их или поджарят ОБЭ-полями, я хочу, чтобы вы послали ещё больше людей. Я хочу, чтобы эти люди копали голыми руками, если придётся. Я хочу, чтобы вы посылали людей до тех пор, пока мы не пробьёмся.

Он помедлил, оценивая глаза Грегорио в поисках понимания.

— Это ясно, брат? — поинтересовался он нежным тоном.

Последовала кратчайшая пауза.

Затем Грегорио кивнул. Он склонил голову, отдав честь.

— Чрезвычайно ясно, возлюбленный брат, — произнес он почтительным тоном. — Чрезвычайно ясно.

— Тогда, пожалуйста, сделайте это, — ответил Дейфилиус. — Прошу, сделайте это немедленно.