Жизнь графа Дмитрия Милютина - Виктор Петелин

Но и второй штурм Плевенских укреплений был отбит турками.

Главнокомандующий Дунайской армией великий князь Николай Николаевич был явно не в духе: только что он лично принял телеграмму. «Бой длился целый день, у неприятеля громадное превосходство сил, отступаю на Булгарени, шлю Лярского», – телеграфировал генерал Криденер.

Что можно было понять из такой телеграммы? Все очень смутно и неопределенно… Начальник главного штаба армии Артур Адамович Непокойчицкий, престарелый генерал-адъютант, тоже в недоумении разводил руками.

Главнокомандующий позвал своего личного адъютанта полковника Дмитрия Антоновича Скалона.

– Ну уж мне твой дядюшка, Митька! Ничего не разберешь из его телеграммы… Да вот сам посмотри…

Николай Николаевич протянул только что полученную телеграмму.

Скалой быстро пробежал ее глазами.

– …Из этого решительно нельзя ничего понять… Кроме одного: барон Криденер отступает от Плевны.

Скалой внимательно посмотрел на великого князя и отметил про себя, что тот ничуть не изменился, получив столь неприятное известие.

– Ничего бы этого не было, если бы он своевременно выполнил мой приказ незамедлительно следовать к Плевне после штурма Никополя, а он замешкался и опоздал…

– Если бы не в Плевне, то где-нибудь дальше турки все-таки собрались бы, ваше высочество. Нам Плевна, пожалуй, будет сподручнее. Здесь мы не так растянуты и имеем преимущество центрального расположения.

– Вот вместо того, чтобы мне выговоры давать, государь лучше бы мне дал войска, которые я у него просил. Подойдут подкрепления, я сам туда поеду, и вновь атакуем Плевну.

– Как хорошо, ваше высочество, что вы отговорили государя ехать в Тырново. Если бы сейчас и ему пришлось отступить, это произвело бы самое неблагоприятное впечатление не только в армии, но и в России и за границей…

– Пошли телеграмму моему державному брату. В два часа я поеду к нему, а вы все отправитесь вслед за мной часа в три.

Полковник Скалой взял телеграмму, составленную главнокомандующим, зашифровал ее и отправил в Белу, где расположилась Главная императорская квартира. «Получил телеграмму от Криденера, – сообщал великий князь, – что после вчерашнего боя под Плевной неприятель оказался будто бы в превосходных силах и что он вчера же отступил к Булгарени. Я предписал немедленно 16-й дивизии из Иванчи идти на Градище; отсюда собираю четыре полка к Сельви по направлению к Ловче. Сам сегодня отправляюсь через Полукраешти, Иванчу, Овчу-Могилу в Булгарени. Намерен непременно еще атаковать неприятеля и лично вести третью атаку. Гурко пока оставляю в его положении. Заеду к тебе в Белу».

В два часа дня была получена телеграмма от императора Александра: «Крайне огорчен новою неудачею под Плевною. Криденер доносит, что бой продолжался целый день, но громадное превосходство сил турок заставило отступить за Булгарени. Завтра ожидаю Имеретинского с подробностями. Пишу тебе с адъютантом наследника, Оболенским. Под Рущуком и к стороне Разграда вчера ничего не было».

Вторая неудача под Плевной озадачила и привела в уныние. Многие рассчитывали на легкую победу над слабыми турками, старались побыстрее отличиться и получить продвижение по службе. Так оно и было вначале.

Глава 3

В ГЛАВНОЙ КВАРТИРЕ

Вечером 19 июля 1877 года в Главной квартире императора Александра Второго состоялось совещание, в котором приняли участие военный министр Д.А. Милютин, цесаревич Александр, главнокомандующий и начальник штаба Дунайской армии Непокойчицкий.

– Ваше императорское величество, – с горечью сказал главнокомандующий, – ведь я еще в Ливадии говорил, что необходимо увеличить численный состав Дунайской армии. И вот мы сейчас убеждаемся в нашем промахе. Это наша всегдашняя слабость – посылать войска по клочкам.

Милютин признал, что он и его советники при составлении планов кампании недооценили силы турок, плохо были информированы о боевой готовности турецкой армии.

– Мы решили мобилизовать весь Гвардейский корпус, за исключением кирасир, и 24-ю и 26-ю пехотные дивизии, из коих гвардия и 24-я дивизия для немедленного по окончании мобилизации усиления действующей армии, – успокаивал император своего недовольного брата.

– Ожидается прибытие шестидесяти пяти батальонов, двадцати пяти эскадронов, ста девяноста двух пеших и восемнадцати конных орудий, – уточнил военный министр Д.А. Милютин.

– Это все очень хорошо. Жаль только, что эти дополнительные части я буду получать пакетиками… – не успокаивался главнокомандующий.

Никто ему и не возражал. На совещании было решено вновь атаковать Плевну, но более тщательно подготовиться: подтянуть подкрепления, разведать силы Осман-паши и укрепить командование.

Приехавшие от Криденера два ординарца произвели плохое впечатление – бессвязные, бестолковые, а потери были громадные, от пяти тысяч до шести, от батальонов остались кучки отдельных солдат и офицеров. Тягостные впечатления возникали и от информации с других участков фронта.

Главнокомандующий сам взялся разработать всю операцию третьего штурма Плевны. Для этого он и выехал к Плевне.

По дороге в Булгарени в шатре дивизионного госпиталя и застал его командовавший вторым штурмом Плевны барон Криденер. Полковник Скалой испугался за своего дядюшку, опасаясь гнева великого князя. Но ничего подобного не произошло. Великий князь подошел к барону, обнял его и нежно поцеловал:

– Ах, Криденер, голубчик мой! Спасибо вам и от государя спасибо.

Такого оборота дел барон Криденер никак не ожидал. Шесть тысяч вышли из строя в результате проведенной им операции!.. Но все миновало для него благополучно.

29 июля Александр Второй вызвал военного министра Милютина.

– Дмитрий Алексеевич, к обеду будет великий князь, главнокомандующий, для согласования своих действий. Все пока тихо, спокойно. Но у меня не выходит из головы плевенское дело… Так оно повлияло на настроение всей армии… Что-то нам нужно делать с этим настроением, а то уж совсем закиснут…

– 18 июля мы проиграли, ваше императорское величество, по вялости и нерешительности Криденера…

– По моим сведениям, за плевенское дело хвалят только одного генерала Скобелева. Многие убеждены, что если бы его своевременно поддержали на левом фланге, то сражение решилось бы в нашу пользу: утверждают, что турки будто бы уже приготовились к отступлению и даже начали вытягивать свои обозы на Софийскую дорогу… А вот о бароне Криденере говорят, что он утратил всякое доверие в войсках. Да и вообще, говорят, доверие к начальствующему составу сильно подорвано. Атака Плевны велась неискусно… Фронт атаки был растянут на восемнадцать верст… Ах, барон Криденер, сколько горя он мне причинил…