Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самым же вероятным, а вместе с тем и самым тревожным объяснением было то, что пациент мог быть в числе первых волшебников, прошедших обновление. Это объясняло, почему он выглядел старым: Оуэн слышал, что в начале Тауэра иногда избегали косметического восстановления. Если пациент действительно был в числе первых, это также объясняло, почему о лечении не осталось никаких заметок: большая часть ранних записей сгорела при пожаре несколько лет назад.
Также было возможно, что мистер Хан прошёл обновление недавно, но ему было сделано особое исключение, и тело не омолодили. Однако, подобное случалось крайне редко, к тому же это предположение не объясняло отсутствия записей.
Оуэн упёрся в стену, нужно было пробудить пациента и узнать подробности лично у него. Время поджимало: до следующего обхода Гарри оставалось всего пятьдесят минут. Чтобы трансфигурации целителя стали постоянными, Гарри должен был прикоснуться к пациенту – этого требовали все зачарования Тауэра, поэтому если Оуэн не успеет решить проблему и провести исцеление быстро, он застрянет с мистером Ханом до следующего обхода, а это ещё три часа.
Стоит ли позвать аврора, прежде чем будить пациента? Пожалуй, нет. На Мистера Хана не было никакого досье, значит он не был сколько-нибудь важным и могущественным, да и палочку у него в соответствии со стандартной процедурой изъяли. Плюс ко всему, палочка мистера Хана была такой потёртой, что вероятнее всего досталась ему из вторых рук (а то и из третьих). Оуэн не был склонен к предрассудкам, но не мог не отметить этого факта.
Однако, протокол есть протокол. Безопасность в Тауэре была невероятно комплексной, она принимала во внимание все сложности и учитывала любые мелочи, сопровождающие исцеление могущественных незнакомцев со всего мира, но даже она не была стопроцентно надёжной.
Отодвинув занавеску и высунувшись из палаты, Оуэн крикнул в коридор:
– Эй, кто-нибудь, мне нужен аврор!
Стоявший со скучающим видом аврор поспешил к нему и, миновав несколько рядов палат, спросил:
– Мне нужно что-то знать?
– Пациент какой-то странный внутри. Возможно, он проходил обновление до того, как Тауэр переехал в это здание, – сказал Оуэн, передавая тонкую карточку, которую они завели на мистера Хана в Приёмной комнате. – Я слышал о тех людях… ты уже работал здесь тогда?
– Нет, – ответил аврор Мадагаскар, – Я служил в другом месте. Но о подобном слышал, – Он открыл карточку, но в ней не оказалось никакой интересной информации: лишь пара сухих фактов вроде места рождения (Ведийское царство, хотя пациент прилетел через столб в Годриковой Лощине), количества братьев и сестёр (семь, все умерли) и подобного. Мадагаскар пожал плечами: – Буди.
Оуэн убедился, что заклинание приватности активно, и что Мадагаскар наложил все базовые защитные чары, после чего пробудил пациента. Стандартная процедура: некоторые люди плохо реагировали на пробуждение после оглушающего эффекта Столбов и Жезлов Безопасности. Большинство просыпалось спокойно, словно после дрёмы, но некоторых это совершенно дезориентировало и пугало.
Пациент спокойно открыл глаза и заморгал. Он склонил голову на бок, посмотрел на целителя и аврора и огляделся. На его лице на мгновение возникло странное выражение – не типичный страх, сомнения или боль, а мрачная тень – но почти сразу же исчезло.
– Со мной всё в порядке? – спросил мистер Хан. Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
– С вами всё в порядке, мистер Хан. – улыбнулся ему Оуэн. – Вы в Медицинском центре Джона Сноу. В Тауэре. Меня зовут Вилифред Оуэн. Я целитель. Это Гарри Мадагаскар, он работает со мной. Мы хотели задать вам несколько вопросов, но если вам нужно прийти в себя, не спешите.
Пациент кивнул и сел.
– Я могу встать? Это разрешается? – спросил он мягко.
– Нет, простите, – сказал Оуэн. – У вас может закружиться голова. Лучше просто посидите минутку.
Оуэн отступил было к Мадагаскару, но аврор махнул ему в сторону. Освободить линию огня, подумал Оуэн, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
Мистер Хан осторожно передвинулся на кушетке. Он был одет в простую коричневую мантию, порядком изношенную.
– Вы сказали целителю, что вас мучают боли? – спросил Оуэн.
– Да, – сказал мистер Хан. Он перевёл взгляд с Оуэна на Мадагаскара, а потом резко опустил голову, схватился рукой за грудь и сморщился. – Опять.
Оуэн нахмурился и покачал головой.
– Не знаю, что может быть причиной…. – Он снова сделал шаг вперёд и поднял палочку. За его спиной Мадагаскар сдвинулся в сторону, пытаясь найти лучший угол обзора. – Скажите, сэр, вы бывали здесь раньше?
Оуэн приложил палочку к груди мистера Хана и уставился в белую стену палаты, фокусируясь на изображении внутренних органов пациента. Всё выглядело как и прежде.
Мистер Хан что-то тихо пробормотал. Оуэн слегка наклонил голову:
– Простите?
Пациент мягко прикоснулся к локтю Оуэна и повторил шёпотом:
– Я сказал, Эгестиментис.
И Оуэн на некоторое время отключился, они с мистером Ханом очутились вдвоём в каком-то тесном пространстве. Казалось, миновали часы, хотя в реальности прошло всего несколько секунд.
За это время мистер Хан внёс кое-какие изменения в образ мыслей Оуэна. Целитель с интересом наблюдал за процессом со стороны. Казалось, мистер Хан был одновременно и очень большим, и очень маленьким, он смотрел на разум Оуэна с какой-то огромной высоты, в то же время двигаясь сквозь него. Его разум, как заметил Оуэн, представлял собой беспрерывно ползущую массу из тысячи и тысячи тонких слоёв скользкого желе, идущих волнами и возмущающихся при каждом взаимодействии друг с другом. При этом он состоял и из пахнущих уксусом шариков света, которые касались друг друга и то разгорались ярче, то гасли, образуя замысловатые рисунки. Ещё он был острыми иголками, что беспрестанно выходили из тихо вздыхающих тёмных форм и снова в них исчезали. Разум Оуэна был и многим другим при необходимости.
Мистер Хан передвигал что-то и объяснял Оуэну, что так Оуэн станет немного другим человеком. Не сильно другим, но достаточно, чтобы помочь мистеру Хану. После того, как он всё объяснил, всё встало на свои места. Они ещё очень долго разговаривали. И всё это время мистер Хан передвигал желе (свет, иголки, переключатели, зубы). И в конце концов, Оуэна одновременно и убедили, и изменили, и он не знал, где заканчивалось убеждение и начиналось изменение, и была ли вообще между ними граница или разница.
Оуэн согласился, что мистеру Хану следует сделать так, чтобы Оуэн мог забыть обо всём случившемся. Мистер Хан создал в разуме Оуэна давление, ожидающее команды,
