При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы - Андрей Немзер

470

Тынянов Ю. Н. Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 38, 39. Характерна тональность оговорки исследователя, в частности слово «реформист», звучавшее в устах Тынянова не как комплимент. При обсуждении доклада, положенного в основу статьи (Четвертые Тыняновские чтения, Даугавпилс, июнь 1988), М. Л. Гаспаров заметил, что Тынянов не любил Жуковского потому, что тот был новатором, не будучи архаистом. От Тынянова, однако, не были скрыты архаистические тенденции поэзии Жуковского; скорее, его раздражал (и интриговал) недекларативный характер поисков поэта. Пользуюсь случаем принести искреннюю благодарность М. Л. Гаспарову, Г. А. Левинтону и Е. А. Тоддесу за ценные замечания.

471

Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. Л., 1924. С. 87–90.

472

Тынянов Ю. Н. Кюхля. Смерть Вазир-Мухтара. М., 1981. С. 45; далее ссылки на это издание даются в скобках.

473

Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 456. Заметим, что не только в 1819–1820, но даже и в 1824–1825 годах антикарамзинизм Рылеева не был столь ярким и последовательным, как у группы Катенина, Грибоедова, Кюхельбекера. Политический радикализм отнюдь не вел Рылеева к последовательному литературному архаизму: его литературная теория и практика были неизменно эклектичны.

474

Кюхельбекер В. К. Указ. соч. С. 499.

475

В контекст типовых обвинений в адрес Жуковского вмонтирована цитата из футуристического манифеста «Пощечина общественному вкусу». Ср.: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с Парохода Современности». Цит. по: Маяковский В. В. Полн. собр. соч.: В 12 т. М., 1939. Т. 1. С. 399.

476

Это отношение было выражено в статье «Coup d’oeil sur l’etat actuel de la litterature russe» // Le Conservateur impartial. 1817. № 77; перевод под названием «Взгляд на нынешнее состояние русской словесности» – Вестник Европы. 1817. Ч. 95. № 17 и 18; ср.: Кюхельбекер В. К. Указ. соч. С. 434–435.

477

Жуковский В. А. Соч.: В 3 т. М., 1980. Т. 3. С. 43, 81. Впервые «автопортрет» в образе старого ученого зверя-наставника был набросан Жуковским в отрывке 1831 г. «Война мышей и лягушек» (крыса Онуфрий); см.: Вольпе Ц. С. Примечания // Жуковский В. А. Стихотворения: <В 2 т.> Л., 1940. Т. 2. С. 473–475.

478

Г. А. Левинтон заметил, что другим подтекстом «кошачьего» эпизода могло послужить письмо Пушкина брату Льву Сергеевичу от 27 марта 1825 г., передающее впечатление поэта от повести Антония Погорельского (А. А. Перовского) «Лафертовская маковница»: «<…> теперь и брежу Трифоном Фалалеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину» – Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т. 10. С. 105.

479

Там же мотив из «гастрономического» ряда, вновь готовящий образ кота: «<…> накладывала в кофе столько сливок, что рассеянный Вилли давился». Ср. выше: «как сыр в масле». В этой связи нетривиально звучит тема обжорства в пушкинской эпиграмме («<…> объелся я <…> И кюхельбекерно, и тошно»): поэтическое общение благополучных педагогов близко к обжорству и вызывает скуку и тошноту. Подчеркнем, что речь идет не о пушкинском тексте, но о его обыгрывании в романе Тынянова.

480

Существенно, что дерптским профессором, а также воспитателем великих князей был и другой антагонист Кюхельбекера – Г. А. Глинка. Ср. характерные детали интерьера его кабинета: «На видном месте висел портрет Карамзина (лейтмотив романа, восходящий к взглядам Грибоедова, о чем см. ниже, – связь карамзинизма и деспотизма. – А. Н.) с его собственноручной надписью. На столе в чрезвычайном порядке лежали книги, какая-то рукопись и стояли портретики великих князей в военных костюмчиках, с неуклюжими детскими надписями» (104). Несомненно, для Тынянова значима устойчивая в русской культуре, хотя и восходящая к немецкому романтизму, антитеза: энтузиаст-литератор – профессор-филистер.

481

Об иронических обертонах этого мотива см.: Лотман Ю. М., Цивьян Ю. Г. SVD: жанр мелодрамы и история // Тыняновский сборник. Первые Тыняновские чтения. Рига, 1983. С. 73.

482

Русская старина. 1875. Кн. 7. С. 364.

483

См.: Кюхельбекер В. К. [Соч.: В 2 т.] Л., 1939. Т. 1. С. XXVII–XXVIII; Дневник В. К. Кюхельбекера. Материалы к истории русской литературной и общественной жизни 10–40 годов XIX века. Л., 1929. С. 313–314.

484

Тынянов Ю. Пушкин. Л., 1976, С. 383.

485

Ср. эпизоды, в которых Энгельгардт выслеживает и настигает Пушкина и Марию Смит – Тынянов Ю. Пушкин. Л., 1976. С. 398–399, 417, 436–437. Об этой сюжетной линии см. также во второй части статьи «Из наблюдений над романом Тынянова «Пушкин». В уже упоминавшейся «Войне мышей и лягушек» Жуковского, где разрабатывается сюжет «Мыши, хоронящие кота», Пушкин запечатлен в образе поэта-мышонка Клима, по прозвищу Бешеный Хвост, в итоге съеденного котом Мурлыкой.

486

Пушкин А. С. Указ. соч. Т. 4. С. 103–105.

487

Образ «ледяного старца» корреспондирует не только с цитируемыми ниже строками, но и с общеизвестной гравюрой С. Тончи, где Державин изображен на фоне ледяных громад.

488

Державин Г. Р. Стихотворения. Л., 1957. С. 257.

489

«…Что на высоте семнадцати тысяч футов сох дуб, это было сомнительно. Не мог туда попасть дуб. Впрочем, ханство Эриванское еще не было завоевано» (318).

490

В «Смерти Вазир-Мухтара», где голос рассказчика постоянно взаимодействует с голосом героя, отчетливо виден прием остранения. Разрушаются поэтические, исторические, политические стереотипы, и «экзотический» материал (Кавказ, Персия) предстает как бы увиденным впервые. Не случайно в романе развернуты некоторые толстовские мотивы, исследование которых – тема отдельной работы. Для Тынянова важно не только «следование» Толстому, но и художественная фиксация связи: архаисты (Грибоедов) – Толстой – Хлебников (?). Ср. концепцию толстовского архаизма в работах Б. М. Эйхенбаума.

491

Ср.: Жуковский В. А. Указ. соч. Т. 1. С. 191; Пушкин А. С. Указ. соч. Т. 4. С. 104.

492

Державин и Жуковский вводят кавказские пейзажи с помощью одного и того же оборота: «Ты зрел…» В пушкинском примечании, с которым и спорит тыняновский герой, соседство текстов подчеркивает общность приема.

493

«Хищники на Чегеме» резко полемичны по отношению к «Кавказскому пленнику». Идея возможной свободы «русского европейца» здесь отвергается: «Узы – жребий им приличный, В их земле и свет темничный! И ужасен ли обмен? Дома – цепи! вчуже – плен!» – Грибоедов А. С. Соч. М., 1988. С. 344.

494

Отсылка не только к эпилогу «Кавказского пленника» (Пушкин А. С. Указ. соч. Т. 4. С. 102), но и к негативной оценке его П. А. Вяземским в письме к А. И. Тургеневу от 27 сентября 1822: «Мне жаль, что Пушкин окровавил последние стихи своей повести. Что за герой Котляревский, Ермолов? Что тут хорошего, что он, как черная зараза,

Губил, ничтожил племена?

От такой славы кровь стынет в жилах и волосы дыбом становятся». Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1899. Т. 2. С. 274.

495

Ср.: «…Дипломаты поднимали в своих бокалах не портвейн или мадеру, а Пруссию или Испанию» или вопрос Нессельрода о персидских фруктах в ходе обсуждения грибоедовского проекта (251, 254).

496

Грибоедов А. С. Указ соч. С. 525.

497

Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. С. 10—102; ср.: Пушкин А. С. Указ. соч. Т. 5. С. 157.

498

Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. С. 96–97; ср. там же – с. 83.

499

Поэты 1790—1810-х годов. Л., 1971. С. 665, 667.

500

Об этом см.: Лотман Ю. М. А. С. Пушкин: Биография писателя. Л., 1982. С. 216; Лотман Ю. М. Архаисты – просветители // Тыняновский сборник. Вторые Тыняновские чтения. Рига, 1986. С. 205–206.

501

Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. С. 96.

502

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 189, 190.

503

Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 39–40.

504

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 190. Ср. сочувственное цитирование дневниковой записи Кюхельбекера (8 февраля 1833) о правильности слога в первой главе «Евгения Онегина», выдающей в авторе иностранца, – Тынянов Ю. Пушкин и его современники. С. 94; ср.: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. С. 228. Двойственность подхода к работе поэта, прививающего к русской словесности иноземную традицию, вероятно, связана с острым интересом Тынянова к общим проблемам «иностранец в России» и «русский в Европе». Об этом см.: Тоддес Е. А. Неосуществленные замыслы Тынянова // Тыняновский сборник. Первые Тыняновские чтения. С. 29–36.