Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Её конечно так и подмывало напрямую спросить Галкута: «Ты убил своего сына?» И если он хоть что-то ответит, то она узнает правду. Впрочем даже если промолчит, она скорее всего сумеет по всплеску эмоций в ауре определить его отношение к этому вопросу, а значит и возможный ответ, пусть и не так однозначно. Но она не решалась. Если это всё же правда, то определенно не стоит бередить его больную психику, ибо сильное эмоциональное переживание может спровоцировать новый приступ.
— Ты знаешь что такое крауцер? — Спросила она.
Галкут задумался.
— Да вроде что-то слышал такое, — неуверенно произнес он. — Еще в детстве. Что-то вроде волшебной палочки кажется. Он что пытался продать это тебе?
— Что-то вроде, — не вежливо ответила девочка и пошла дальше по тропинке.
Галкута её невежливость никак не задела, он уже начал привыкать к переменчивому настроению своей подопечной. И он спокойно последовал за Элен.
70
Элен увидела молодого человека, рисующего закатное солнце на высоком борту фургона. В руках у незнакомца были кисть и палитра. Одет он был в белую рубашку с пышными оборками, щегольской зеленый камзол с блестяшками и прорезями и черные лосины. На ногах красовались замшевые короткие сапоги с заклепками и загнутыми носками, на голове сидел лихо сдвинутый набок серый берет с белым пером.
Элен остановилась чуть сзади и слева, метрах в двух от молодого художника, разглядывая его творение. Картина изображала бескрайнюю ширь синего моря, над которым нависало огромное багровое солнце, отражавшееся от воды пламенеющими отблесками. И немного вдали, накреняясь на волнах, плыл маленький корабль с белым парусом. Элен припомнилась строка из песни, которую частенько бурчал себе под нос дядя Вася: «Если места хватит, нарисуй лодку с парусами ветром полными…»
Молодой человек нанес очередной мазок на закатное светило, отступил назад, осматривая свою работу и весело поинтересовался:
— Ну что скажите, сэви, нравится?
— Очень, — ответила девочка.
Парень посмотрел на своего благосклонного маленького критика и, улыбнувшись, спросил:
— А что больше всего нравится? Море, корабль или солнце?
— Вся композиция в целом, — рассудительно произнесла Элен. — У вас, должна заметить, несколько своеобразная техника, вы используете довольно рельефный мазок. Но возможно благодаря именно этому вы добились дивной чистоты и звучности цвета. И вам прекрасно удалось передать пронзительное ощущение светлой грусти по чему-то утраченному или уходящему, символизируемое этим пламенеющим закатом и в тоже время привнося в это чувство тихой надежды на какое-то продолжение жизни, пусть и непростой, но может по-своему счастливой, символом которой является эта маленькая лодка посреди бескрайнего моря. При этом надо учесть, что вы рисуете на досках.
Молодой человек полностью повернулся к Элен, не сводя с неё оторопелого взгляда. Затем он посмотрел на стоявшего на тропинке Галкута, затем снова на Элен. Из-за белой парусины, обтягивающей верх разрисованного фургона, высунулась светловолосая женская голова.
— Во имя черных крыльев Аароха, — весело воскликнула незнакомая девушка, — кто это здесь так отзывается о мазне моего брата?
— Сама ты мазня, — откликнулся молодой художник, — ты вот слушай, что люди обо мне говорят.
Девушка спрыгнула с фургона и подошла к Элен, с улыбкой разглядывая её. Девочка в свою очередь смотрела на незнакомку. Сестра художника была невысокой худенькой зеленоглазой девушкой 16–17 лет. Одета она была в белую узкую тунику и черные лосины. На её тонкой шее темнела маленькая татуировка черной птицы. Её светло-русые волосы были собраны в пучок на затылке и проткнуты длинной зеленой шпилькой. Но одна прядь, выкрашенная в яркий голубой цвет, выбивалась из общей массы и спадала на левый висок
Девушка глядела на Элен с веселым удивлением.
— Сколько тебе лет, дитя? — Спросила сестра художника.
— Восемь. Почти, — сказала Элен и тут же задумалась. Кит, кажется, говорил, что период обращения Каунамы вокруг своей звезды 436 альфа-суток. А свой возраст, как и большинство землян, она отсчитывала в альфа-годах, каждый из которых состоял из 365 альфа-суток. То есть в летоисчислении Каунамы ей было где-то шесть с половиной лет. Но поправлять себя она не стала.
И хотя в глазах девушки явно отразилось сомнение, она улыбнулась и, протянув руку, представилась:
— Я Нейра.
— Элен, — ответила девочка и пожала ладонь своей новой знакомой.
— А это Мальрик, мой брат. Пустозвон и лоботряс …
— Но-но, — предостерегающе произнес молодой человек.
— Ну и ещё, судя по твоим словам, талантливый художник, — закончила Нейра. — Тебе говорили, Элен, что ты для своих лет очень умная?
— Если честно, мои учителя так не считают, — скромно промолвила девочка.
— Учителя? У тебя их много.
— Ну, вообще, да, — ответила Элен, припомнив и мастера Коана Таругу и своих многочисленных школьных преподавателей и, конечно же, Кита, который, по её мнению, излишне часто любил изображать из себя умудренного годами наставника. Но говорить об этом ей не хотелось и она поспешила перевести тему. Оглядев большой разукрашенный фургон, она неуверенно спросила: — А вы купцы?
— Купцы?! — Улыбнулась Нейра.
Подбежав к брату и картинно встав рядом с ним, прижавшись к нему плечом, она весело спросила:
— Ну-у? Разве мы похожи на купцов? Толстых пузатых скупердяев, чахнущих над своими сундуками с золотом и скрупулёзно записывающих каждый приход-расход в толстые книги?
— Нет, — улыбнулась девочка, чувствуя, как душа её радостно откликается в ответ на энергичное обаяние этой невысокой, хрупкой девушки.
— А тогда кто мы?
— Э-э…, — растерянно протянула Элен.
— Ну посмотри на нас внимательно. На меня худенькую, гибкую, на этого славного пройдоху в берете, с длинными ловкими пальцами и ясными глазами профессионального обманщика. Кто мы?
Элен почти инстинктивно, словно в поисках ответа, огляделась по сторонам и затем, прежде чем осознав что делает, обернулась и беспомощно поглядела на Галкута. «Артисты», одними губами, беззвучно, произнес тот.
— Артисты! — Весело крикнула девочка, не обратив внимание, что приняла помощь от заклятого врага.
Но подсказка не прошла незамеченной.
— Так не честно, — как бы с обидой, заявила Нейра. — Кто этот хмурый долговязый подсказчик в шляпе?
Зеленый глаза Нейры горели озорством. Но увидев как резко смутилась её маленькая собеседница, девушка немного осадила саму себя.
— Это твой друг? — осторожно спросила она.
— Это слуга моего дяди, — неохотно ответила Элен. — Он присматривает за мной.
Она понимала, что сейчас её спросят о дяде и как только станет известно, что она племянница ненавистного судейского, отношение веселых
