Стихи - Александр Перфильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ на письмо не ко мне
Вы мне прочли отрывок из письмаДалекого и истинного друга,Невольно вы ввели меня самаВ орбиту неизвестного мне круга.
Я там прочел и понял — может бытьВсе то, что даже понимать не надо!Как можно изумительно любить,На милую не поднимая взгляда!
А… если нет, и это все не так,То зная вас, такую дорогую,Спрошу его: «Мечтатель и чудак,Как мог ты вообще… любить другую?»
1952Имя
Вы — Легкая, но легкость этаНе мотылька, что жить спешит,То легкость внутреннего светаБольшой и ласковой души.
То легкость мысли, пониманье,Не легкомыслие, нет!Уменье чувствовать, вниманье,На нежность — нежностью ответ.
Не словом даже, только взглядом,Но уводящим далеко…Вот почему мне с вами рядомСветло, и просто, и легко!
«Все так светло и радостно, как сон…»
Все так светло и радостно, как сон:Поля, холмы, сосновый бор, опушки…Вот по таким местам бродил и он,Чье имя нас сто лет волнует — Пушкин.
Он этот край любил с его тоской,И темный бор ему шептал спросонок,И сам он был бесхитростный, простой —Поэт, мечтатель, русский арапчонок.
Чудесный край, тебя светло принять,Все лишнее безжалостно отринув,Один лишь раз послушать и понятьПростые сказки нянюшки Арины.
Старуху я увидел в тех местах,Живая тень, она сидит в чулане,Бескровные шевелятся уста, —— Ей много больше ста — сказали мне крестьяне.
Она древней всех старых мужиков,Ей дед Тарас — осьми десятков — парень,Быть может ей — девчушке в пять годковДарил монетку черномазый барин?
Но нет, она не помнит ничего,Слепа, глуха, язык ее коснеет.И если даже знает про него,То рассказать наверно не сумеет.
Потухший мозг просвет не озарит,Весь мир ее — чулан, убог и тесен…А все вокруг таинственно хранитНетленный аромат его чудесных песен.
«Что же делать мне с моей тоской?..»
Что же делать мне с моей тоской?Удушить ее своей рукой?Только ведь ни в бритве, ни в петлеСмысла нет, как нет и на земле.Хорошо тому, в ком вера есть,В то, что там спокойнее, чем здесь,Мне и этой веры не дано,Значит — жди того, что суждено.
1952Латгалия
Олегу
Крутым откосом вниз, к реченке,В зеленом платье, босиком,Сбегали яблони-девчонки,Чтоб искупаться в ней тайком.
Она под яблоневым садом,Крутя голубоватый хвост,Журча нестрашным водопадомТекла под деревянный мост.
А я с утра сидел в беседке,Стихи и книги разложив,И мне на стол склоняли веткиСозревший солнечный налив.
Текли стихи, жужжали пчелы,Журчала под мостом вода …Был этот день такой веселый,Каких не будет никогда.
1952«Все так же тихо входит осень в сад…»
Все так же тихо входит осень в сад, —Как женщина к любимому больному,И вьется по стене, от дома к домуВ багровых переливах виноград.
Но я сегодня осени не рад,Я ощущаю как-то по иномуЕе животворящую истому,Ее задумчивый и нежный взгляд.
Мне кажется — она полна тревоги,И эта ласковая тишинаНарушится, как только на пороге
Любимого очутится она.В дверь постучит, ответа не услышит.Любимый умер, грудь его не дышит.
1953«Слова бывают очень разные…»
Слова бывают очень разные:Слова, как блеклая листва…Слова ненужные и праздные,Бывают глупые слова.
Слова красивые и звучные,Слова, где мудрости родник,Слова поникшие и скучные,Как раненого сердца крик.
Слова любви, печали, ревности,Горящие, как фонари,Давным-давно, с глубокой древностиИх собирали в словари.
Но есть и те, что недосказаны,Хотелось и не мог сказать —Они с душой и сердцем связаны,Их в словаре не отыскать…
Они сто раз не повторяются,Как будто старое клише,В одной душе они рождаются,Чтоб умереть в другой душе.
«“Звереныш”! Злое слово оброня…»
«Звереныш»! Злое слово оброняТак разговор со мной ты заключила…Но ты сама ведь нежного, меняК звериной страсти этой приучила!
Звереныш спал. Быть может, спал бы век.Кто ж виноват, что первыми зажглисяТвои глаза из под холодных векИ пошатнулась ветхая кулиса?
Любя, приносит жертвы Человек,Но самку хочет зверь без компромисса,Когда она его сама зажжет…Лжет человек! Зверь никогда не лжет!
«Я сквозь шутливые слова…»
Я сквозь шутливые словаИные чувствую напевы:Быть может, вы в созвездье ЛьваСтремитесь из созвездья Девы?
А я, как прежде, на ВесахКачаясь вправо или влево,Забыл мечтать о чудесах,Но продолжаю верить в Деву.
Я верю даже, хоть смущен,Глядя сквозь радужную призму,Когда вечерний телефонСовсем другой причиной вызван.
Что это — шутка, иль каприз?И чью то фразу вспоминаю:— Глаза, опущенные вниз,Поведать правду избегают… —
«Ты помнишь дни: мы были вместе…»
Люшеньке
Ты помнишь дни: мы были вместе,Нас обручила боль потерь.К тебе — одной — моей невестеОпять вернулся я теперь.
То расставались мы, то сноваНаш путаный встречался след.Но никому такого словаЯ не сказал за десять лет.
В душе навек осталось место,Куда других я не пускал,И ни одну из них «невеста»Я никогда не называл.
Любил я много ль, или мало,Бывал ли нежен, или груб,Но это слово не слеталоС моих, тебя любивших, губ.
Все мимолетное остыло,Я обо всех давно забыл,Но самой нежной, самой милойЯ никогда не изменил.
1953«От угла до угла — так всю ночь до рассвета…»
От угла до угла — так всю ночь до рассвета,Так и жизнь проблуждал — от угла до угла.Если встретил кого то, то правда ли это?И не можешь ответить: была, не была?
Да и ты никогда не была, не любила,На мгновенье прижалась к губам, и ушла…Только розы в саду, только желтая вилла,Только шорох шагов — от угла до угла!
1953«Ты отошла, но больше от себя…»
Ты отошла, но больше от себя,Чем от меня… и не хотела ранить,Но обо всем, что было у тебяЦенней любви, в душе осталась память.
При встрече ты себе и мне солжешь,В подобной лжи всегда у слабых — сила,Но… ты ко мне когда-нибудь придешь,Придешь, как ни к кому не приходила.
1953«Расстались, поссорились. Стало вчерашнее…»
Расстались, поссорились. Стало вчерашнееНе больно, не нужно. Обиды, заботы…Я скоро забуду, откуда ты, кто ты…Конец разговорам, звонкам телефонным,Лишь осень с ее надоедливым стоном,Местами багряна, местами желта —Такая, как раньше, и все же не та.
«Ни слова, ни взгляда…»
