Варркан - Сергей Костин

На его задницу я смотрел уже стоя, одергивая, как ни в чем не бывало, сбившуюся куртку и поправляя взлохмаченную прическу.

Признаюсь, что сделал я это излишне театрально. Однако сомневаюсь, что присутствующие ребята видели хоть один хороший вестерн. Какое-то мгновение мне казалось, что Варрканы все как один бросятся защищать честь опозоренного друга, но они, посмотрев на запутавшегося в одеяле здоровяка и на мое бесстрастное лицо, дружно загоготали. А что я говорил? Должен признаться, доходило до них долго, но смеяться Варрканы умели.

Напряжение сразу же спало, и я понял, что выяснять отношения с соседями по ночлегу в более тесной обстановке не придется.

Парень в кровати перестал барахтаться и наконец выбрался из-под одеяла. Вскочил он довольно резко, я даже подумал, что последует продолжение. Но здоровяк, сначала зло, потом недоуменно оглядел смеющихся, что-то пробурчал под нос и, улыбнувшись, тоже заржал низким грудным смехом. Инцидент был исчерпан.

Смех понемногу стих, ребята разошлись, так ничего у меня и не спросив. Любопытством они явно не страдали. Остались двое – грубиян с низким грудным смехом и второй, который за меня заступался. Именно он представился первым:

– Хейгор! Меня зовут Хейгор.

– Файон, – представился и я своим вторым, а, вернее, теперь уже первым именем. Рука Хейгора оказалась довольно крепкой.

– А это, – Хейгор широко улыбнулся и показал на своего товарища, – мой друг Дальян, что:шачит (нетерпящий).

Последний без тени неприязни крепко пожал руку. Я представился и ему.

– Файон? Убивающий огнем? Странное имя. Где ты только его откопал? – удивился Дальян. Я вкратце поведал историю путешествия к Шептунам, заменив зажигалку колдовским огнем. Никак не думал, что парни не поверят в мой рассказ.

– А ты, оказывается, еще и приврать можешь? – засмеялись они, ставя на мне клеймо болтуна и трепача. – Где это видано, чтобы воспитанника выпускали в лес без Посвящения.

Я счел за лучшее промолчать. Кто знает, какие мелочи придется учитывать в дальнейшем, чтобы не засветиться и не оплошать. Я быстро перевел разговор на бытовую тему, где в процессе обсуждения распорядка дня с горечью узнал, что, кроме посещений библиотеки и залов для занятий, никаких культмассовых мероприятий в ближайшие месяцы не предвидится. Ни кино, ни увольнений, ни даже нарядов на кухню. Не жизнь, а мерзкое однообразие.

Я обвел взглядом ребят, с которыми мне предстояло теперь проводить все время. Ровно двадцать три человека. И все они должны стать моими братьями. Так сказал Магистр. У варркана нет семьи, есть только его клан, где варрканы – братья.

Утро следующего дня выдалось дождливым и хмурым. И без того серые кирпичные стены навевали грусть и тоску. С этого утра я стал простым учеником без всяких скидок. Время валяния на кровати кончилось.

Все мы собрались в большом, просторном зале для фехтования. Здесь учили убивать. Как и следовало ожидать, меня отправили на скамейку запасных. Вообще-то я тоже мог бы помахивать мечом. Благо настроение и желание было. Но, пораскинув мозгами, я решил понаблюдать. Зачем прежде времени позорить себя глупыми выходками. Я почему-то был уверен, что подобная возможность не заставит себя долго ждать.

Учитель меча знал обо мне, и единственное, что от меня требовалось – сидеть с таким видом, чтобы все с одного взгляда поняли, что я полон возмущения и негодования.

Учитель меча Ходаг, видя недоумение некоторых воспитанников, объяснил – новичок, мол, только что перенес тяжелую болезнь и еще не готов к занятиям. Слово учителя – закон. Болен, значит болен.

Курс холодного оружия предполагал отличное владение не только мечом. Варркан должен уметь убивать всем, что колет, режет, рубит или пилит. Глядя на будущих Варрканов, я подумал, что если этим парням дать штопор, то и его они применят с подобающим изяществом и мастерством.

Большинство воспитанников занимались друг с другом, но наиболее опытные после непродолжительной разминки отходили к чучелам-манекенам и продолжали занятие с этими ужасными приспособлениями. Забавные штучки, эти манекены.

Сначала я думал, что Магистр обманывает меня, говоря о волшебной силе, приводящей в движение металлическую игрушку. Мне казалось, это какой-то очень сложный механизм. Он полностью работал на тренирующегося. Чем сильнее наносились удары, тем с большей силой они парировались. То же самое относилось к скорости. Каждому Варркану свой – но не слабее – противник. Но, с другой стороны: низкий уровень развития – конечно, я имею в виду технический уровень – не смог бы создать подобной техники. В общем, мне ничего не оставалось, как принять версию о волшебстве.

Пока я плавал в потоке мыслей о технической стороне дела, будущие Варрканы приступили к метанию ножей. А вот теперь, ребятки, мне можно и поправиться.

– Учитель Ходаг! – Я протиснулся через широкие плечи учеников и склонил голову перед учителем. – Позвольте приступить к занятиям?

– Ты чувствуешь себя лучше? – недоверчиво спросил Ходаг. Конечно, он думал, что я владею ножами так же, как и мечом. Но вот в этом он и ошибается. Уж чего-чего, а ножи я швырять умею, как умею швырять все, что размерами меньше саперной лопатки. Практика, знаете ли, великое дело.

Проходя мимо рекрутов, ждущих своей очереди, я споткнулся и, натяжно крякнув, растянулся перед самыми носками их сапог.

– Посмотрите! Этот парень еле стоит на ногах, -кажется, надо мной издеваются. – Ему нужно снова пойти прилечь. А то не ровен час – умрет.

В любом коллективе найдется человек, который неприятен всем, но его терпят из-за силы и наглости. Красавчик Джармон относился к типу людей, которые всегда хотят выделиться и, стремясь к этому, делают все возможное, чтобы добиться всеобщего внимания.

Вообще-то его имя было совершенно другое. Красавчиком прозвал его я, слишком уж прилизан и неприятен. До этого у меня не возникало столкновений с ним, но теперь пришло время. В этот раз я находился внизу.

Стряхивая ладони, я выслушал издевательскую реплику Джармона и… ничего не сказал.

Может, это малодушный шаг, но я последовал советам Магистра. (Спокойствие и осторожность, терпение и бесстрашие!) Именно это составляло суть Варркана. Но я все-таки завязал небольшой узелок на память.

Прикинув, что бы я сделал с этим парнем, будь это все в другом месте, я улыбнулся, представив его измятую и подпорченную физиономию. Немного успокоившись, я стал наблюдать за метаниями.

Каждая из дорожек представляла собой огороженную металлической сеткой полосу, на которой стояла деревянная фигура человека. Метание производилось примерно с десяти шагов. По мере того как мишень поражалась, она отодвигалась чуть дальше. И так шагов до тридцати, тридцати пяти. Возможно, мишень отъезжала и на большее расстояние, не знаю, при мне этого не было.