Хроники несчастных - Дмитрий Галабир

Но выбора нет – придется делать и это. Мы же хотим выжить? Риторический вопрос.

Аасма пришла, когда за окном только светало. Несмотря на столь ранний час, выглядела она бодро и свежо. Принесла воды.

Войдя внутрь, бросила нам бутылки, закрыла дверь, повесила ключи. Через плечо у нее переброшена знакомая сумка да и вообще с ней всё по-прежнему за исключением одежды – сменила зеленое платье на бордовый сарафан. И только. Будь у меня такие уродливые ноги – постеснялся бы их оголять.

– Доброе утро, мои хорошие! – радостно приветствует нас она. – Как спали?

А что если она все слышала вчера и просекла весь наш план?

Нет, не слышала. Иначе не сияла бы так от счастья.

Молча проследовав в середину помещения, заглядывает в ведра. Проверив миски, радостно прихлопывает в ладоши.

– Молодцы! И поели, и в туалет сходили!

Запускает руку в сумку и бросает нам по яблоку.

Протерев глаза, я прислоняюсь спиной к стене. От яблока отказаться не могу. Уж сильно хочется есть и такой роскошью я пренебречь не могу. Дар природы ведь, а не стряпня этой больной психопатки. Хоть что-то нормальное.

– Ешьте! – властно произносит Аасма. – Витамины никогда не бывают лишними.

Xватаю яблоко – красное, большое. Пахнет так сладко, что у меня уже текут слюни.

Обнюхиваю его, не скрывая наслаждения, и сходу без промедления откусываю чуть ли не половину.

Сок струится по подбородку, стекает на грудь – запах стоит просто волшебный. Однако несмотря на это Аня к своему угощению так и не притрагивается.

– Ешь! – приказывает ей Аасма.

– Нет!

– Твое дело… – Аасма разводит руками. – Отдашь мужу, если не передумаешь. Ему вон, как я погляжу, понравилось.

Доедаю яблоко, оставляя лишь плодоножку, Аня, насупившись, смотрит в окно. Аасма с умилением оглядывает нас и не перестает лыбиться.

– Есть ещё кое-что для вас, – говорит она и достает из сумки куски белой застиранной ткани – полотенца или простыни.

Скомкав их, тоже бросает нам с Аней. Каждому по пять-шесть кусков.

– Это вам подтираться, – комментирует она. – Рано или поздно еда попросится наружу.

– Что? – изумляюсь я. – Неужели у вас нет бумаги?

– Нет, мой дорогой, – отвечает Аасма. – Благодарствуй и за это. Через пару дней принесу еще тряпок и воды. Будете мыться, – сообщает она. – Чистота – залог здоровья.

Убить бы её. Честное слово, убить бы, причем самым жестоким и изощренным способом. Переломать руки-ноги, разбить лицо, сломать нос, вырвать с корнем эту её косу нахрен. Прикончить. Чтобы она больше не произнесла и слова, чтобы никогда больше на её глупой морде не появлялась эта идиотская улыбка, чтобы глаза её больше не видели ничего, кроме мрака и пламени ада, в котором ей самое место. Нет теперь сомнений в том, что я, действительно, готов на это – взять и убить её. Представилась бы возможность, не раздумывал бы ни секунды.

– Мои дорогие, – волнительно вздыхает она. – Надеюсь, вы не будете упрямиться. Пора начинать.

Мы с Аней молчим.

– Мне хочется, чтобы всё прошло обоюдно – без нервов, боли и страданий. Уверена, вы тоже этого хотите.

– Зачем он вам? – спрашивает Аня.

– Я тебе говорила, дорогая. Я всегда мечтала о ребёнке, но небеса так и не дали нам дитя. Когда он появится на свет, я окружу его такой любовью и заботой, что обещаю, он станет самым счастливым ребеночком на свете! – она мечтательно поднимает глаза и руки к потолку. – Я просто хочу стать матерью!

Аню колотит.

– Это будет не ваш ребёнок, не родной. Материнское счастье ваше не станет полным, понимаете? – она все еще надеется воззвать к здравому рассудку этой ненормальной. Напрасно.

– Это не твоя забота, – миролюбиво замечает Аасма. – Я сама с этим разберусь.

– И неужели вы нас после этого отпустите? – недоверчиво спрашиваю я. – Честно говоря, не очень-то в это верится.

– А на кой вы мне сдались-то? – удивляется Аасма. – Отпустим, конечно же! Не кормить же вас всю жизнь? Это выйдет накладно для меня. Ну так что?

Мне бы понять, насколько большую ценность для меня самого представляет этот ребенок. Будет ли он дорог мне как обычно бывают дороги дети своим родителям? Я его не ждал, не планировал и абсолютно не готов к его появлению. Одно не вызывает сомнений – ему нельзя появляться на свет здесь и попадать в руки к этим психам.

Я надеюсь, Аня вняла моим словам и готова поступить по-моему… У нее и вправду нет другого выхода. Она ведь не хочет, чтобы сюда вновь спустился этот урод и отхлестал меня?

– Нечего больше ждать, – нетерпеливо произносит Аасма. – Если вы не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Вы этого хотите?

– Как вы себе всё представляете? – насколько это возможно беспристрастно спрашивает Аня. – Неужели нам придется делать это прямо здесь?

Она готова рискнуть! Ты убедил её!

– А где еще, родная моя?

– Это не самое лучшее место для зачатия, вы не считаете? – подхватываю я разговор, в надежде убедить Аасму в том, что для дела нужно обязательно сменить обстановку.

– Решили диктовать мне условия? – рычит она, не дав мне договорить. – Здесь я главная!

– Вы главная, мы не спорим, – соглашается Аня. – Но я бы не называла это условиями. Дружеская просьба! Мы же согласились вам помочь, так давайте делать всё сообща? Ради общей цели мы должны помогать друг другу.

Приложив палец к губам, Аасма погружается в раздумья.

– Если я буду в положении, мне ведь много чего захочется… – продолжает Аня. – Еды какой… или на улицу воздухом подышать… За беременными нужен особый уход, понимаете?

МОЛОДЕЦ, АНЯ! МО-ЛО-ДЕЦ!

– Ты это о чем? – хмурится Аасма. – Думаешь, я выпущу тебя гулять?

Она громко, нарочито и продолжительно хохочет, притоптывая несколько раз костлявой ногой.

– Никаких условий, – бездушно продолжает она, вдоволь насмеявшись. – Всё будет так, как скажу я.

Ей ведь обязательно придется снять кого-то из нас с цепи, так? В противном случае не будет ребенка, не будет ничего. Да, возможно, она решит сидеть рядом и наблюдать. Всякое может случиться, но в любом случае привычный порядок вещей будет нарушен.

Если Аасма решит остаться здесь и смотреть за нами, то мы сначала попробуем убедить её в том, что должны остаться одни (кто кроме извращенцев занимается сексом на глазах посторонних людей?) и если она не поддастся на наши уговоры, тогда придется играть. Как в кино – реалистично изображать, что мы в процессе. Не уверен, что Аня захочет реально заниматься со мной сексом.

Не здесь.

Или вообще больше нигде?

В крайнем случае попросим дать нам одеяло, чтобы прикрыться. И