Кровавая жертва Молоху - Оса Ларссон

Яльмар Лундбум сидит неподвижно, с полузакрытыми глазами, словно замечтавшись.

«Я должна поцеловать его», – думает Элина, сама поражаясь этому зову сердца.

И немедленно говорит себе, что все это глупости. Они только что познакомились. К тому же он куда старше. И такой толстый.

Но когда она смотрит на эти тяжелые опущенные веки, на его губы, только что исказившиеся чуть заметной гримасой боли, пока его спокойный голос высказывал словами другого свою собственную тоску… В этот момент она видит в нем совсем молодого человека, даже мальчика. Ей так хочется узнать его поближе. Все, что случилось в его такой долгой жизни. Элина хочет знать все. Целовать его. Владеть им.

– Свят-свят, – произносит Щепка. – Это прямо про моего Юхана Альбина. До того, как он повстречал меня. Теперь он больше не пьет. Но послушайте, у меня ведь тоже есть книги!

Открыв один из своих сундуков, она приносит свой вклад в содержание книжной полки.

Яльмар Лундбум снова оживляется и довольно фыркает, читая заголовки типа «За опущенными жалюзи» и «Сладость греха».

Снова надев пенсне, он открывает книгу наугад и читает:

– Леопольд медленно обнял ее одной рукой и осыпал ее стройную шею сотней белых лепестков роз. «Прекрасная!» – прошептал он, страстно глядя ей в глаза. А затем поцеловал ее долгим, обжигающе пылким поцелуем.

На этот раз Щепка закрывает глаза и слушает, словно в церкви.

– Красиво! – восклицает она, когда он заканчивает.

Яльмар Лундбум лукаво улыбается.

– Так-так, – говорит Элина. – Романы для барышень и кухарок заставляют господина директора улыбаться? Ибо у меня и такой товар тоже имеется.

Она достает еще несколько пакетов коричневой бумаги, в которых скрываются дешевые издания. Здесь и несколько детективных историй о Шерлоке Холмсе и Нике Картере, и, конечно же, книги Дюсе о детективе Лео Карринге, авантюрные романы, романтика необузданной природы, мистерии и любовные романы самой читаемой шведской писательницы Йенни Брюн.

Воздух пропитывается сочными описаниями балов, наследств, отравлений, бедных девушек, ставших дамами высшего общества, двойников, опиумных притонов, жизни золотоискателей, пиратов, осквернителей могил, шпионов, ревности, мук совести, детоубийства, мошенников, мести, шейхов из пустыни, соблазнителей, загадочных незнакомцев, невинно осужденных, гипнотизеров, гонок на автомобилях, белых медведей, тигров-людоедов, очаровательных докторов, бессовестных преступников, пустынных островов в Тихом океане, экспедиций к Северному полюсу, опасностей, отчаяния и счастливых концов.

Они по очереди читают вслух тексты на задней стороне обложки и восхищаются яркими переплетами.

– Какое изобилие непотребной литературы! – произносит Яльмар Лундбум и улыбается Элине.

Она кивает и признается, что она пропащая душа.

И тут Щепка громко зевает. Яльмар Лундбум вскакивает на ноги с такой скоростью, словно его кухарка продудела в трубу.

– Я приду и проинспектирую оставшиеся книги в ближайшее время, – говорит он с наигранной важностью и указывает на оставшиеся коричневые пакеты на дне чемодана Элины.

За окном снова началась метель.

– О боже, опять! – восклицает Щепка.

Яльмар прощается. Щепка и Элина стелют себе на раздвижном диване. Едва накинув дверные крючки, они буквально валятся в постель.

– Могу сказать, что ты умеешь и убираться, и смеяться, – бормочет Щепка в ухо Элине. – Бог услышал мои молитвы, послав мне такую товарку.

Обе мгновенно засыпают.

Яльмар Лундбум бредет домой сквозь метель. На улице ни души. Он пребывает в необычно веселом расположении духа. Давно ему не было так весело и легко, как в этот вечер. С собственной домработницей и новой учительницей.

Он произносит ее имя вслух. Какая детская наивность! Звуки улетают недалеко – танцующие снежинки впитывают в себя его голос.

– Элина! – произносит он.

Ребекка Мартинссон постучала в дверь Кристера Эриксона. Он проживал в коричневом четырехкомнатном коттедже на Ютронвеген. Как мило с его стороны взять на себя заботы о Маркусе! Ее интересовало, как у них дела. Из-за двери до нее донесся лай собачьего хора.

Войдя, она присела на корточки и поздоровалась. Тинтин с важным видом приподняла лапу, давая почесать себе грудь, одновременно чуть приподняв губу в сторону Роя, показывая, что ему следует дожидаться своей очереди. Щен в ее глазах был просто пустым местом, так что на него она вообще не обращала внимания. Он увивался вокруг Ребекки, поскуливал, то и дело пытаясь лизнуть ее в лицо. Его хозяйка, его прекрасная хозяйка – где она была так долго? Вера наспех поздоровалась, но тут же вернулась в кухню. Ребекка последовала за ней. Кристер стоял и жарил оленину, так что брызги масла летели во все стороны.

Маркус вышел ей навстречу на четвереньках. На нем был надет джемпер со складкой. «Только что купленный», – подумала Ребекка.

Светлые волосы мальчика спадали на лицо, закрывая глаза. Ноги и руки были тонкими, как спички.

«С детьми трудно, – подумала Ребекка. – Взрослого можно было бы спросить, как у него дела. Нужна ли в чем-то помощь. Выразить соболезнования. Но что делать с ребенком, который выходит к тебе навстречу на четвереньках?»

– Привет, Маркус! – произнесла она в конце концов.

Он требовательно залаял ей в ответ.

– Ну надо же, – сказала Ребекка Кристеру и засмеялась. – У тебя новая собака?

– Само собой, – рассмеялся Кристер. – Это Дикий пес, которого Вера встретила в лесу. Правда?

– Гав! – подтвердил Маркус и кивнул.

Ребекка почесала Маркуса по голове и погладила по спине.

«Как удачно, – подумала она. – С собаками я, по крайней мере, немного умею обращаться».

Мальчик исчез в гостиной и вернулся с теннисным мячиком. Он был великоват, чтобы держать его в зубах, поэтому он придерживал игрушку рукой возле рта.

– Умная собачка. Апорт!

Она кинула теннисный мячик. Щен и Маркус дружно кинулись за ним.

Она согласилась остаться на ужин. Оленина с брусникой, картофельным пюре и коричневым соусом. Маркус ел из миски на полу. Вера терпеливо сидела рядом в надежде получить остатки.

После ужина Маркус исчез во дворе, огороженном металлической сеткой. Кристер поставил варить кофе. Пока кофеварка шипела, он принялся за мытье посуды.

– Ему нравится спать в собачьей будке, – проговорил он. – Я подумал, если ему хочется быть собакой, если ему так спокойнее, то пусть себе.

– Ты наверняка прав. Завтра к нам приедет следователь из Умео, который умеет допрашивать детей. Может быть, ей удастся сделать так, чтобы он что-то вспомнил.

– Кто позаботится о нем? Вы это уже решили?

– Маркуса заберет кузина его бабушки, Майя Ларссон. Она временно живет в Курравааре. Ее мать в больнице. Я дам ей твой телефон.

Кристер Эриксон кивнул.

– Он прекрасно может пожить у меня. Одной собакой больше… Кстати, я слыхал о фон Посте.

Ребекка раздавила ногтями несколько хлебных крошек о столешницу.

– Меня удалили, – сказала она. – Альф Бьернфут передал следствие фон Посту.

– Вот это да! С какой стати?

– Он говорит, что якобы боится возможности предвзятого отношения, раз я живу в той же деревне. Но мне думается, что фон Пост просто очень хотел отобрать у меня это дело. А Альф просто…

Ребекка не договорила и пожала плечами.

– Ты разговаривала с ним?

– Кратко.

Дождавшись, пока Кристер поставит перед ней чашку и нальет кофе, она добавила:

– Я назвала его жополизом.

Кристер расхохотался.

– Отлично! Хорошо, что ты не впала в состояние аффекта.

Ребекка ухмыльнулась и подула на свой кофе.

– Не надо относиться к этому как к личному, – сказала она деланым голосом. – Я нарисовала сердечко вокруг его решения и постаралась увидеть ситуацию его глазами.

– Глазами жополиза.

Кристер посмотрел на Ребекку. Ему удалось поднять ей настроение. Ему всегда хотелось этого. Пошутить с ней, когда она впадала в уныние. Теперь она широко улыбалась. Он видел ее язык. Какие у нее яркие губы! Без всякого предупреждения в голове начинали тесниться запретные картины. Ему пришлось отвернуться от стола, приняться за мытье посуды. Зачем она все время движется? Качает головой. Пожимает плечами, так что груди приподнимаются под кофтой.

– Даже не знаю, что на меня нашло, – сказала Ребекка. – Я жутко разозлилась. Все произошло так быстро. Но сейчас…

Она снова пожала плечами, вид у нее был усталый и подавленный.

– В этом нет ничего странного, – ответил Кристер. – Человек имеет право обидеться и рассердиться, если с ним плохо обошлись.

– Да. Во всяком случае, я не намерена ходить туда, пока они занимаются этим расследованием. Возьму весь отпуск, который у меня накопился.

Отпив несколько глотков кофе, она постучала ногтем по чашке.

– Как ты думаешь, что с ней произошло?

– Даже не знаю, – проговорил Кристер тихо, словно Маркус мог услышать его со двора. – Остервенелые удары. Может, кто-нибудь в деревне с ума спрыгнул. Суль-Бритт не любили. О ней распускали всякие сплетни. Такой человек легко может стать жертвой сумасшедшего, который мечтает убить знаменитость – или хотя бы ту, кого все в деревне называют шлюхой.