Книжный магазинчик прошлого - Майерсон Эми

Я положила фотографию обратно в рамку и поставила ее на комод, на то же самое место. Мне вдруг стало необъяснимо грустно. Больше фотографий в комнате Билли не нашлось. Я внезапно осознала, что, несмотря на возможность каждый день видеть образ Эвелин, дядя вел одинокую жизнь, и этот единственный снимок подчеркивал мои догадки. По коже пошли мурашки, а по спине словно ударили током. Меня испугало его одиночество. Я еще раз осмотрела комнату в поисках подходящего замка и, не найдя его, пулей выбежала наружу, стараясь как можно быстрее отдалиться от зеленых глаз.

У входной двери я не увидела никаких старых ящиков, а не столике из красного дерева не стояло никаких шкатулок. Похожий стол был у моих родителей в коридоре на втором этаже – декоративная фамильная ценность, доставшаяся папе по наследству от бабушки. Я провела рукой по гладкой поверхности, задумавшись: замечал ли Билли схожесть между его столом и нашим и бывало ли такое, что он садился за этот стол и думал о нас?

Я попробовала выдвинуть ящик. Тщетно. Тогда я прощупала рисунок плюща, вырезанный на деревянном покрытии, и нашла медную замочную скважину. Антикварный ключ идеально проскользнул внутрь.

Я повернула его вправо и открыла замок.

Первое, на что я обратила внимание, – неприятный мускусный запах старины. Ящик был завален квитанциями и разорванной почтовой бумагой. Среди многочисленных счетов за отопление встречались пожелтевшие вырезки из «Лос-Анджелес таймс», и я изучила каждую статью, надеясь найти следующую подсказку, пока не поняла, что это всего лишь забытые отрывки из газеты. Под старыми предметами повседневного быта Билли находилась папка со спрятанными для меня подарками.

Билли хранил мои фотографии, программку с моей школьной пьесы, листовки с конкурса ораторского искусства, где я участвовала. Я положила все эти вещи в хронологическом порядке, и передо мной развернулся иллюстрированный пересказ моего детства. История начиналась со снимка Билли со мной на руках. Я – в пеленках лавандового цвета, а на его лице – нечто среднее между удивлением и испугом. Следующая фотография, сделанная двумя годами позже: мы сидим в темном ресторане и уплетаем спагетти, как в мультфильме «Леди и Бродяга». Далее снимок 1991 года: я бегу в блестящем купальнике. Январь 1993 года, мой седьмой день рождения. Это был единственный раз на моей памяти, когда Билли пришел на мой праздник. На этой фотографии мы с Билли позируем с козленком. Я умоляла маму сделать из нашего дворика маленький зоопарк.

«Миранда, я не знаю. Это негигиенично», – говорила она.

Я завербовала Билли в свою команду, и мы подготовили презентацию для мамы с занимательными фактами о нигерийской карликовой козе, той самой, что может плодиться круглый год и живет около пятнадцати лет, и о гибриде зебры с ослом. Их еще называют зеброидами, очень редкое животное. Мы учли все меры предосторожности, чтобы гарантировать чистоту, обещали установить специальный пункт для мытья животных и купить много антисептика для рук. Также мы предоставили научные исследования с доказательствами, что шанс подхватить какую-нибудь заразу от нигерийской карликовой козы из Южной Калифорнии очень мал.

На фотографии Билли держал эту козу, как трофей.

Следующий снимок был сделан после школьной пьесы в шестом классе. На ней Билли обнимает меня с Джоани, одетых в костюмы пуританок. На нас одинаковые чепчики и синие платья, но по нашим позам понятно, кто играл Эбигейл Уильямс, а кто – ничем не примечательную женщину, обвиненную ею в колдовстве.

На последней фотографии оказался зоомагазин, один в один, как в моих воспоминаниях. Линолеум с крапинками, металлические клетки, в которых сидели разноцветные птички. Билли прижимал меня к себе, а я поднимала щенка к камере. Мы оба восторженно улыбались. Мы оба казались счастливыми.

А потом все изменилось.

Я продолжила рыться в ящике, пытаясь найти что-нибудь еще, касающееся меня. Среди многочисленных реклам, кредитных карт и чеков с бензоколонки я, в конце концов, наткнулась на сложенный листок линованной бумаги. Почерк был явно мой, но вот текст я видела впервые.

Привет, дядя Билли!

Спорим, ты не ожидал, что я напишу? Прошло столько лет! Вчера я окончила школу. Веришь? Ребята привели на выпускной всех родственников. А я только родителей. Я подумала о тебе, и, знаешь, ты бы тоже мог прийти.

Ты вспоминаешь обо мне хоть иногда? Порой я думаю о всех тех классных моментах, которые мы провели вместе. Так или иначе, я просто хотела передать привет. Если ты отправишь ответное письмо, я буду рада. Не волнуйся, я не расскажу маме. Ха-ха!

С любовью,

Я перечитала письмо и представила, что почувствовал Билли, получив его. Он так и не ответил. Я бы запомнила. Я бы написала ему еще раз, мы бы отправляли друг другу письма, пока это не стало бы постоянной перепиской. Наверняка он хотел ответить. Иначе зачем хранить мое письмо? Вероятно, он знал, что, по каким-то не известным мне причинам, он не может это сделать.

Я медленно сложила письмо. Вот и все? Билли привел меня к своему рабочему столу, просто чтобы показать, что он обо мне не забыл? Кто знал, что наше последнее совместное приключение закончится так скоро.

Спрятав письмо обратно в ящик, я вдруг заметила маленькую, но четкую надпись вдоль одного из краев стола: «Вниз». Я не придала этому значения, пока не положила фотографии в ящик и не заметила то же слово, написанное на обратной стороне каждого снимка: вниз, вниз, вниз, вниз, вниз. А на фотографии из зоомагазина оказалась надпись: «Алиса последовала вниз за Кроликом». Следующая подсказка!

Я рыскала по комнате, пытаясь найти книжную полку или какую-нибудь груду литературы, где может быть хоть какая-нибудь потрепанная версия «Алисы в Стране чудес». Но в гостиной не оказалось ни одной книги.

Сделав глубокий вдох, я вновь вернулась в спальню.

Мне нужно было вернуться.

Корешки книг на полке настолько выцвели, что их названия сливались с тусклой канвой. «Маленькие женщины», «Смерть на Ниле», «Цветы лиловые полей», «Даже девушки-ковбои иногда грустят». У меня в голове не укладывалось, что Билли мог читать эти романы. Между Сильвией Плат и Колетт едва виднелся тоненький бордовый корешок. На нем позолотой было написано: «Льюис Кэрролл».

Обложка не отличалась оригинальностью: красное полотно с позолоченным портретом Алисы посередине. Я провела рукой по ее рельефным на ощупь волосам, кружевному платью, похожему на то, которое я надевала три Хеллоуина подряд, пока окончательно из него не выросла. Видел ли Билли меня в этом синем платьице? Помнил ли он, что я мечтала завести кролика, чтобы одевать его в жилет? Я перевернула обложку книги.

Алиса падала, падала, падала и упала на кучу листьев и сухих веток. Она не ушиблась, но ее охватило еще большее любопытство. Она попыталась открыть несколько дверей. Все были заперты. Алиса нашла золотой ключик, слишком большой для одних замков и слишком маленький для других. Она заметила занавеску и заглянула за нее. Ключ подошел к скважине, но коридор, ведущий к прекрасному саду, оказался слишком узким.

Дальше слова Кэрролла были выделены желтым цветом:

«За последнее время произошло столько невероятного, что Алисе начало казаться, что очень немногие вещи в этом мире действительно невозможны».

Именно поэтому Алиса выбрала прагматический подход – насколько вообще человек может быть прагматичным после того, как последовал за говорящим кроликом вниз по длинному и темному туннелю – она принялась искать книгу с указаниями, но вместо этого нашла пузырек с надписью «Выпей меня». Я пролистала книгу и наткнулась на конверт меж страниц в самом конце. На конверте горела надпись: «Прочитай меня».