Призрачный воин - Торп Гэв

Обсуждение проходило в большом Зале истин, предназначенном для открытых прений тысяч альдари, отчего он казался безмерно огромным для горстки участников переговоров. С потолка тянулись потоки волнообразной призрачной кости, похожие на замерзшие водопады. Обычно они мерцали загробным сиянием, однако сейчас отличались безжизненной серостью, поскольку Иянна изгнала духов на время заседания.

Вопреки убеждению, что поступь альдари отличается легкостью, а их жесты и голос могут быть весьма мягки, сейчас звуки их шагов, казалось, разносились по всему пустому залу, будто каждый из присутствующих носил сапоги с подковами, а всякий шелест ткани или скрип кожи слышались особенно четко. Это служило напоминанием о том, что некогда существовало, а затем исчезло навсегда, и именно поэтому дискуссии протекали здесь быстро, все разногласия высказывались лишь приглушенным тоном, а эмоции держались под строгим контролем.

Когда иннари и иянденцы в последний раз встречались в этом месте, они решили воскресить полубога из прошлых эпох человечества. Текущий вопрос был в равной степени отягощен историей и знамениями, и потому Иврайна заметила отсутствие важной персоны.

— Разве принцу Ириэлю не следует знать о происходящем?

— Радуйся, что его тут нет, — бросил Дентилн. — Его дух, по обыкновению, неугомонен, и он не испытывает энтузиазма по поводу вашей затеи. Хотя с помощью своей силы — силы Иннеада — ты провела его через порог смерти обратно в мир живых, он все еще помнит, что по вине иннари попал в загробное царство.

— Он орудует старушечьим мечом, и уже довольно давно, — сказала Иврайна. — Так что, нравится ему или нет, но он повязан с Иннеадом душой и телом. На какое-то время он осел на Ияндене, однако его сердце всегда принадлежало холодной пустоте меж звезд. Вот почему его здесь нет.

— Более я не отдам никого из моего народа в подчинение твоему культу, — промолвил Дентилн, когда закрытое собрание близилось к завершению.

— Твоего народа? — Взгляд Иянны заставил бы вздрогнуть любого с менее раздутым эго, но Дентилн ничуть не смутился.

— Я с Ияндена, и это мой народ, но я не претендую на владение им.

Иврайна подавила насмешливое фырканье и спрятала презрительную ухмылку за веером.

— Выходит, ты утверждаешь, что он больше не мой? — продолжила духовидица. — Ты это имеешь в виду?

В ответ ясновидец взглянул на Иврайну, а затем снова на Иянну.

— Теперь ясно, Иянна, кому ты на самом деле предана. Избавь себя от душевных терзаний и просто признайся в этом. С тех пор как на твой дом обрушились ужасные несчастья Красной луны, тебя перестало связывать что-либо с Иянденом, кроме привычки и прошлого.

Духовидица приоткрыла рот, чтобы возразить, но поняла, что не может найти нужных слов. Она лишь покачала головой, после чего резко развернулась и направилась к выходу из купола, оглушительно стуча древком копья по полу.

Иврайна подошла поближе к Дентилну, а Алоринис завился у его ног. Иянденский провидец раздраженно покосился на животное, и руны на его браслетах и поясе задрожали и загудели от психических помех.

— Какой противный гиринкс, — буркнул он.

— Я такая же противная для тех, кто выше меня, ведь я не оправдываю их ожиданий, — тихо промолвила Иврайна, мягко касаясь рукава ясновидца. Она уставилась на него холодными глазами. — Твой и мой народ будут шагать бок о бок, но я не потерплю никаких преград на пути к своей цели. Я служу всем альдари с благоволения Иннеада, а не одному кабалу или миру-кораблю, театру масок или девственной планете. Помни, что все наши души принадлежат Шепчущему богу, если только ты не предпочтешь провести вечность в объятиях Великого Врага.

Дентилн отшатнулся, отдернув руку, и попытался призвать себе на помощь гнев, однако от него холодными волнами исходил лишь страх. И хотя руны охраняли его душу от хищников и опасностей варпа, Открывающая Седьмого Пути видела ее насквозь. Прежде чем провидец успел ответить, Иврайна продолжила:

— У меня есть только одно дело на Зайсутре, и это — найти врата, которые приведут нас к Колодцу Мертвых. Все остальные заботы остаются вам, и Иянден может охотно заняться ими.

Дентилн на мгновение задумался над ее словами, нахмурив брови.

— Ты рассчитываешь найти гробницу Эльданеша? — Его язвительный смех прозвучал отрывисто, почти как лай. — Ты жаждешь смерти сильнее, чем я думал, раз желаешь войти в это проклятое место.

— О чем ты? Что тебе известно о нем? — потребовала Иврайна.

— Та земля затронута Кроваворуким, Дочь Иннеада. Там бог мертвых не сможет защитить вас, потому как все вокруг пропитано вероломством Каэла Менша Кхаина. Лишь битва и кровопролитие ждут тех, кто ищет Колодец Мертвых. Так написано в наших легендах. — Выражение его лица смягчилось, а злость сменило беспокойство. — Если ты права и на Зайсутре располагаются врата Злобы, не проходи через них. На другой стороне нет ничего, кроме разрушения. Когда-то Кхаин был погибелью нашего народа, не дай ему второго шанса!

Потрясенная искренностью ясновидца, Иврайна более ничего не сказала. Она быстро последовала за Иянной, а Алоринис засеменил у ее ног.

ГЛАВА 8

ЧЕРТОГИ ПРИЗРАКОВ

Две сестры по мертвым приближались к вратам Душ — метафорическому, но также и физическому месту отправления с мира-корабля живых в заброшенные земли усопших. Иянна считала чертоги Ияндена вторым домом, а то и первым, учитывая судьбу родовых владений семейства Ариеналь. Для Иврайны же они были священным царством — местом упокоения подопечных Иннеада.

В реальности врата Душ выглядели как закрытая широкая арка, в десять раз превышающая рост среднего альдари и достаточно большая, чтобы даже громадные призрачные рыцари могли пройти под ней. Две колонны из серебра и белого камня поддерживали огромный свод, на котором были вырезаны руны четырех дюжин династий.

Местная природа когда-то могла похвастаться зелеными лугами и лесами, где протекали искристые ручьи и пролегали золотистые каменные тропинки. В сотнях уединенных гротов и рощ высились мемориальные монолиты и статуи, а в пещерах и за каскадом опоясанных радугой водопадов скрывались святыни, посвященные павшим.

Теперь не осталось ничего, кроме серого песка, острого гравия и разрушенных монументов. На вершинах холмов стояли развалины мавзолеев с разбитыми колоннами и рухнувшими крышами, видимые небу и равнодушной вселенной. Засохшие русла устилали останки рыб и водных млекопитающих, чьи крошечные глазницы пристально смотрели куда-то вверх из затвердевшего ила. Монеты, безделушки и подарки влюбленных, брошенные на свиданиях в пруды ради того, чтобы получить благословение предков, накрепко застряли в грязи — их золотой и серебряный блеск весьма выделялся на фоне темной почвы. От мостов из белого дерева, нависавших над водными путями, сохранились только гнилые бревна, похожие на зазубренные клыки в темных расщелинах и сокрытых тенями каньонах, что когда-то озарялись светом десяти тысяч фонарей. Раньше под нескончаемой звездной ночью, создаваемой миром-кораблем, над курганами разносились прекрасные погребальные песни, но с тех пор полночная красота сменилась резким, холодным сиянием искусственного света, из-за которого почти полностью отсутствовали тени и портилась вся живописная картина.

Воспоминания об этом месте переполняли разум Иянны до такой степени, что в какой-то миг ее зрение затуманилось, когда она пошла вместе с Иврайной по дорожке, ведущей к вратам.

— Мы приходили сюда, когда я была маленькой. Множество раз. На памятные торжества и пиршества радостного поминовения. Счастье хорошо прожитых жизней сочеталось с печалью утраты. Всегда царило равновесие и живые с мертвыми пребывали в согласии.

Ее голос задрожал, и она притворилась, будто прочищает горло. Иврайна никак не отреагировала, ожидая услышать продолжение.