Две вечности. Асфиксия - Ананке Кейрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Шен!
Мне повезло, ещё чуть-чуть, и снова бы поймала только воздух. Джошени выглядел готовым к странствию: в руке – фонарик, на лице – любовь к приключениям, не отягощённая осознанием, что на улице стемнело. Для полноты картины не хватало только рюкзака за спиной.
– Ты в заповедник? – спросила я, заранее зная ответ.
– Да, прогуляюсь немного.
– Там темно.
– Ничего страшного, да и профессор разрешил. Сказал совместить приятное с полезным и поручил выгуливать собак.
– Ого! – воскликнула я, поражаясь то ли энергии друга, то ли безответственности профессора. Кто в своём уме доверит трёх взрослых алабаев незнакомцу?
– Похоже, животные меня любят.
Идеальное объяснение живучести Джошени, рассекающего по лесам, заполненным опасными дикими зверями.
– А мне с тобой можно?
– Конечно.
Я тоже вооружилась фонариком и постаралась одеться как можно теплее. Заодно нашла походные ботинки, о которых говорил сегодня Илай. Их явно потрепало время, но они были куда удобнее, чем мои сапоги на невысоком каблуке.
Внутри «Амнеи» царил бодрящий холод, но на улице ветер пробирался под одежду и старался проникнуть до самых костей. В окнах гостиницы горели огни, превращая её в маяк посреди чернильного моря деревьев. Было страшно отойти от здания на пару шагов, не то что уйти куда-то на прогулку. Даже звёзд не было видно, и казалось, что мы находимся внутри стеклянного снежного шара, из которого вытрясли весь снег, а потом за ненадобностью укрыли плотной тёмной тканью.
Собаки встретили нас весёлым лаем. Джошени без стеснения открыл вольер и поприветствовал каждого пса, потрепав по голове. Собаки пищали от восторга. Удивительно, ведь алабаи обычно настороженно относились к чужакам. Видимо, профессор всё-таки заранее убедился, что собаки ладят с Джошени, и только после этого дал добро.
– А теперь – прогулка, – звонко произнёс Джошени, радуясь не меньше псов.
Слово «прогулка» произвело волшебный эффект, и псы засуетились, при этом поглядывая на человека в яркой одежде как на своего нового бога. Джошени пристегнул к ошейникам поводки. Какой силой нужно обладать, чтобы одновременно удерживать всех трёх зверюг?!
– Все готовы?
Собаки залаяли, будто понимая человеческую речь.
– Идём! – на единой радостной волне провозгласила я.
Мы вышли на дорогу, ведущую к главному входу в заповедник, и услышали торопливый выкрик:
– Подождите!
Эрмина подбежала к нам, щурясь при свете направленных на неё фонариков.
– Вы идёте изучать заповедник? Можно с вами?
Даже в темноте глаза девушки горели любопытством, напоминая два лазурных драгоценных камня.
– Мы выгуливаем собак, – пояснила я.
– О.
Эрмина посмотрела на питомцев профессора так, словно только сейчас заметила их гавкающее и топчущееся на месте присутствие.
– И правда.
– Не хочешь с нами? – спросил Джошени.
– Хочу!
Выражение восторга на милом лице Эрмины делало её похожей на ребёнка. «На ребёнка, – мысленно добавила я, – который не прочь отправиться поздним вечером в лес с людьми, которых знает всего полтора дня».
– Мы не заблудимся в темноте? – на всякий случай спросила я.
– Не волнуйтесь. Сегодня я уже раз десять гулял с собаками, так что выучил наизусть тропинки.
Раз десять? Когда только успел? Он явно преувеличивал, но я начинала понимать, почему псы от него в восторге. Мы прошли через главные ворота и оказались во власти заповедных лесов. Собаки послушно перебирали лапами впереди шествия, и было видно, что они привыкли к маршруту. Эрмина следовала за Джошени бодрым шагом, как по ровному асфальтированному шоссе. А вот я начинала выдыхаться. Выносливость Эрмины вызвала во мне уважение, смешанное с завистью.
Приходилось задействовать все возможные силы, чтобы не оказаться в одиночестве среди безликих чёрных деревьев. Днём лес выглядел блёклым и сонным, однако ночью картина менялась на противоположную. Постоянно чудилось, что кто-то смотрит из темноты, хотя кусты оставались молчаливо-неподвижными. Не было слышно даже хлопанья птичьих крыльев, что немного настораживало.
– Навевает воспоминания, – нарушил тишину Джошени.
– О чём? – спросила я.
– Большую часть детства я провёл в похожей местности. Мы с мамой жили уединённо в загородном доме, хоть и не так глубоко в лесу. Рядом раскинулся сад, и я каждый день наблюдал за ним из окна, как за какой-то передачей по телевизору. Не знаю, что меня так в нём привлекало.
– Ого, – с уважением выдохнула Эрмина.
– Переехав в город, я сильно удивился, что воздух может так отвратительно пахнуть, и что вокруг совсем нет деревьев. Я был сражён. Но и рад.
В голосе Джошени мелькнул странный оттенок. То ли ирония, то ли печаль.
– Приятно вот так окунуться в детские воспоминания.
– Ага, – согласилась я, вдруг осознав, что впервые слышу о детстве Джошени, хотя мы были знакомы не один год.
– Приятно и немного страшно.
Последние слова он произнёс еле слышно, поэтому вряд ли они предназначались для посторонних ушей.
– А ты выросла в городе, Ли? – спросил Джошени.
– Я родилась далеко отсюда, в небольшом городишке, который, честно говоря, больше напоминает деревню. Потом мы с родителями переехали, но не могу сказать, что скучаю. Мне нравится, когда вокруг много людей.
– Вот как.
– А я родилась в городе, – сказала Эрмина, – и меня радует смена обстановки. Заповедник потрясающий.
– Поэтому ты его изучаешь? – спросила я с улыбкой.
– …Да. Поэтому.
Мне показалось, или Эрмина ответила с небольшой заминкой?
– А ты долго работаешь в «Амнее»? – продолжила я расспросы. – Не страшно жить далеко от города?
Сложно было представить современную молодую девушку, разлучённую с благами интернета.
– Недолго. И не страшно.
– И профессора не боишься?
– Почему я должна бояться Нолана? – удивилась Эрмина.
– Он – мрачный тип, который внушает страх одним своим видом, как-то так, – ответила я.
– Нолан не ругает без причины.
Джошени с пониманием кивнул:
– Суровый, но справедливый, да?
– Угу!
Я хотела расспросить Эрмину подробнее, но собаки вдруг залаяли, обидевшись, что на них никто не обращает внимания.
– Тише, Триггер, тише, – ласково пробормотал Джошени.
– Шен…
Мне захотелось прочистить уши.
– Как ты назвал пса?
– Триггер, – ответил Джошени без колебаний.
– Странное имя.
– Точно, я же вас не познакомил!
Джошени всплеснул руками, напоминая заботливую мамашу, гордящуюся своими беспокойными отпрысками.
– Знакомьтесь, это Триггер. Это Нарратив. А это мой любимчик – весельчак Инсайт.
– Всё ясно, у профессора на уме одна только психология.
Возможно, зря я его побаивалась.
– Вы правы, – с серьёзным видом кивнула Эрмина, и в её голосе скользнуло осуждение. – Однажды он так заработался, что забыл обычные человеческие слова. Я с трудом его расшифровала. А потом отправила
