«У» – значит убийца - Сью Графтон

Столики размещались в нишах, похожих на коралловые рифы. Приглушенный свет струился из массивных аквариумов с морской водой, в которых крупные, толстогубые океанские чудовища рыскали в поисках жертвы. На полиуретановых покрытиях столиков были изображены старинные навигационные карты пустынного океана, а по краям карт притаились какие-то подозрительные личности, мало чем отличающиеся от самих посетителей.

Во время редких перерывов в музыке я могла уловить тихие шумовые эффекты, звучавшие из динамиков: звон корабельного колокола, треск дерева, хлопанье парусов, крики чаек. Но самыми жуткими были еле слышные вопли тонущих моряков. Создавалось впечатление, что все мы попали в какое-то морское чистилище, в котором алкоголь, сигареты, смех и грохочущая музыка предназначены для того, чтобы заглушать эти тихие вопли. Все официантки были одеты в купальники, плотно облегающие тело и сверкающие, словно рыбья чешуя. Я предположила, что многих из них взяли сюда на работу из-за их мужеподобной внешности – короткие стрижки, узкие бедра, а уж о бюстах и говорить нечего. Зато у официантов-мужчин на лицах присутствовал макияж.

Чини держался рядом со мной, ладонь его удобно устроилась на моей спине. Иногда он наклонялся ко мне, чтобы сказать что-нибудь, но стоявший вокруг шум заглушал его голос. Потом он исчез на минутку и вернулся с двумя бутылками пива. Мы отыскали свободное местечко, у рифа, откуда был виден весь зал. Прислонившись к стене, мы пили пиво и разглядывали посетителей. После этой оглушительной музыки необходимо было проверить слух. Когда-то мне пришлось выстрелить из пистолета в глубоком мусорном бункере, и с тех пор у меня иногда шумит в голове. А присутствующей здесь молодежи к двадцати пяти годам явно понадобятся слуховые аппараты.

Чини взял меня за руку и кивнул в зал. По его губам я прочитала: "Дэниель" и проследила за его взглядом. Девушка стояла возле двери, явно одна, хотя, по-моему, одиночество ей не грозило. Ей было, наверное, лет восемнадцать – девятнадцать. Но Дэниель, разумеется, прибавляла себе лет, иначе как бы она могла попасть сюда? Длинные темные волосы, стройные ноги, которые росли, похоже, прямо из шеи. Даже на таком расстоянии я разглядела узкие бедра, плоский живот, девическую грудь. Именно такие фигурки восхищают стареющих самцов. На ней были зеленые шорты, топ и зеленый жакет.

Мы двинулись через зал. В какой-то момент Дэниель заметила приближение Чини, и он кивнул ей в сторону выхода. Девица повернулась и вышла. На улице значительно похолодало, от внезапного отсутствия табачного дыма мне показалось, что воздух пахнет свежескошенным сеном. Холодок пробегал по коже, как будто меня обливали водой. Дэниель повернулась к нам, держа руки в карманах жакета. Подойдя ближе, я заметила умело наложенный макияж, от которого она выглядела еще моложе и могла бы сойти за двенадцатилетнюю девочку. Блестящие зеленые глаза, как у некоторых тропических рыб, презрительный взгляд.

– Мы оставили машину за углом, – сообщил ей Чини без всяких предисловий.

– Ну и что?

– Можем немного поговорить там. Втроем.

– О чем?

– О жизни вообще и о Лорне Кеплер, в частности.

Дэниель внимательно посмотрела на меня.

– Кто она такая?

– Это Кинси. Ее наняла мать Лорны.

– Значит, я не арестована, – осторожно заметила Дэниель.

– Ох, успокойся, Дэниель. Это не арест. Она частный детектив, расследует смерть Лорны.

– Из-за разговоров с тобой, Чини, у меня могут возникнуть серьезные неприятности.

– Не волнуйся, мы просто беседуем. Она заплатит тебе твою обычную таксу.

Я бросила взгляд на Чини. Мне надо будет платить этой маленькой шлюхе?

Взгляд Дэниель переместился на стоянку, затем снова вернулся ко мне.

– Я не имею дел с женщинами, – угрюмо буркнула она.

Наклонившись вперед, я сказала:

– Эй, я тоже. Ты просто его неправильно поняла. Чини проигнорировал мою реплику и обратился к Дэниель:

– Чего ты боишься?

– Чего я боюсь? – Она ткнула себя в грудь указательным пальцем. Ногти у нее были обкусаны до мяса. – Во-первых, я боюсь Лестера. Я боюсь потерять свои зубы. Я боюсь, что мистер Дикхед снова расплющит мне нос. Этот парень негодяй, настоящая сволочь...

– Надо было заявить на него в полицию. Я говорил тебе об этом в прошлый раз.

– Да, конечно. Заявлю в полицию, а потом начну готовить себе местечко в морге, – огрызнулась Дэниель.

– Послушай, помоги нам, – продолжал уговаривать Чини.

Она задумалась, глядя куда-то в темноту. Наконец неохотно выдавила:

– Я буду говорить с ней, а не с тобой.

– А я тебя об этом и прошу.

– Но делаю я это не потому, что ты просишь. А ради Лорны. И только сейчас. Я не хочу, чтобы вы меня снова разыскивали.

Чини успокаивающе усмехнулся:

– Ты права.

Дэниель состроила гримасу, передразнивая Чини, и пошла по улице, бросив через плечо:

– Идемте отсюда, пока не появился Лестер.

Чини подвел нас к машине, где всем снова пришлось повозиться с дверцами. Заскрипели они настолько громко, что проходившая за полквартала о нас парочка остановилась. Наверняка хотели увидеть, кого это мы там пытаем. Я села на пассажирское место, а Дэниель заняла место водителя, на тот случай, если ей понадобится поспешно ретироваться. Кто бы ни был этот Лестер, но даже я немного занервничала.

Чини наклонился к окну:

– Я скоро вернусь.

– Если увидишь Лестера, не говори, где я, – предупредила Дэниель.

– Можешь на меня положиться, – заверил Чини.

– Положиться на него. Ну и шутник, – буркнула Дэниель себе под нос.

Через лобовое стекло мы наблюдали, как он скрылся в темноте. Я надеялась в душе, что в понедельник такса у Дэниель не слишком высока, потому что не помнила, сколько у меня денег наличными. И, разумеется, кредитную карточку Дэниель не возьмет, тем более что и получать то по ней уже было нечего.

– Можешь курить, если хочешь, – предложила я, пытаясь расположить ее к себе.

– Я не курю, – отказалась Дэниель. – Это вредно для здоровья. Знаешь, сколько мы платим в этой стране за лечение болезней, связанных с курением? Пятнадцать миллиардов в год. Мой отец умер от эмфиземы легких. Его постоянно терзало удушье, глаза вылезали из орбит. А дышал он... вот так... – Дэниель замолчала, положив руку на грудь. Звуки, которые она издала, напоминали сочетание скрипа и хрипа. – И ему вечно не хватало воздуха. Ужасно так умирать. Надо все время таскать с собой баллон с кислородом. Уж лучше помереть здоровым.

– Я сама не курю, но подумала, что, может быть, ты куришь. Вот и предложила из вежливости.

– Можешь не распинаться передо мной. Терпеть не могу табачный дым. Для здоровья вреден да еще воняет. – Дэниель с отвращением оглядела внутреннее убранство "фольксвагена". – Ну и свинарник. Здесь можно подцепить какую-нибудь болезнь.

– Во всяком случае, ты теперь знаешь, что Чини не берет взяток.

– А в этом городе полицейские не берут взяток. Им гораздо большее удовольствие доставляет прятать людей в каталажку. У Чини есть машина намного лучше, но он не дурак, чтобы приезжать на ней сюда. Ладно, хватит трепаться. Что ты хочешь узнать о Лорне?

– Все, что ты можешь рассказать. Как долго ты ее знала?

Дэниель скривила губы и пожала плечами.

– Года два. Мы познакомились, когда работали в службе сопровождения. Она была хорошим человеком и относилась ко мне как мать. Она была для меня... как это называется... наставницей, но только теперь я понимаю, что надо было больше слушаться ее.

– Почему?

– Она была великолепна. Буквально подавляла меня, а я благоговела перед ней. Лорна четко знала, чего хочет, и твердо шла к своей цели, и если кому-то не нравилось, как она ведет себя при этом, то тем хуже для него.

– А чего она хотела?

– Миллион долларов, для начала. К тридцати она собиралась оставить свое занятие. И ей бы удалось это, проживи она подольше.

– И каким образом она собиралась его заработать?

– А ты как думаешь?

– Для этого ей пришлось бы слишком много времени проводить лежа на спине.

– Не так уж и много при ее расценках. После ухода из службы сопровождения Лорна зарабатывала двести тысяч долларов в год. Двести тысяч. Уму непостижимо. К тому же она еще была умной и надежно вкладывала свои деньги. Не швырялась деньгами, как это делала бы я на ее месте. Совершенно не разбираюсь в финансовых делах. Трачу все, что есть в кармане, а когда деньги кончаются, снова берусь за работу. Во всяком случае, делала так, пока Лорна не наставила меня на путь истинный.

– А что она собиралась делать, когда в тридцать лет бросила бы свое занятие?

– Путешествовать. Валять дурака. Возможно, выйти замуж за какого-нибудь парня, который станет ей опорой в жизни. Все дело в том... и Лорна постоянно вдалбливала мне это в голову... что когда у тебя есть деньги, ты ни от кого не зависишь. Можешь делать все, что угодно. Если парень к тебе плохо относится, то ты можешь послать его к черту и найти другого. Понимаешь, о чем я говорю?