Кремлёвские нравы - Дмитрий Шевченко

Не успели секретарши отпоить Костикова сердечными каплями, в приемную ворвались разгневанные корреспонденты, два часа впустую клявшие ни в чем не повинную охрану. Он вялой рукой махнул в сторону кабинета Старого Иезуита. Но тот уже катил в аэропорт, раздумывая, какой на этот раз букет привезти супруге из-за границы. Это старинную традицию, заведенную ещё в годы работы в Ватикане, он никогда не нарушал…

СТРАНА, ГДЕ ПРАВИТ ДЫРОКОЛ

…Так и мне узнать случилось, что за птица президентский лайнер. Андрей Андреич, любимый руководитель, одарил с барского плеча поездкой в далекий канадский Ванкувер — на так называемый «облет» или «предподготовку». Это когда несколько высокопоставленных кремлевских особ садятся в «резервный» Ил-62 (копию ельцинского) и вчерне отрабатывают будущий официальный визит. Следом снаряжается полномасштабный подготовительный десант — дней на десять. (Его-то и оставил для себя Старый Иезуит.) А мы, важные персоны, летим всего на полдня — заключить что-то вроде договора о намерениях.

В Ванкувере вскоре должна состояться встреча глав развитых стран. «Всюду, понимаешь, верховодит Семерка. Непорядок…» — размышлял новый кремлевский мечтатель. Ему страстно хотелось, чтобы колесо мировой истории, споткнувшись о Россию, непременно превратилось в Большую Восьмерку. Так в недалеком будущем, к ужасу Запада, и случилось. Нас всюду приняли — и в Парижский, и в Лондонский клубы. И что же?«…А то письмо, в котором деньги ты просила, я до сих пор ещё не получал», — говорится в старом анекдоте…

Ох, не нужно было мне туда соваться! Старый Иезуит случайных подарков не дарит. Сутки в воздухе до Ванкувера, короткие переговоры — и восвояси. Еще сутки. С ума можно сойти.

Чтобы этого не случилось, мои более искушенные коллеги — руководитель президентского протокола, зам начальника Службы безопасности, начальник штаба одноименной службы, шеф мидовского протокола — основательно подготовились к полету. «Приобщайся! — хором сказали они мне, как только лайнер убрал шасси, и налили по первой. — За отрыв от земли. Иначе скиснешь…»

Никогда раньше не приходилось общаться со столь высоким руководством. Владимир Шевченко, мой однофамилец, был когда-то всемогущим управделами ЦК ВЛКСМ, занимался дипломатической работой. Наконец, из партийного резервиста превратился в главного протокольщика генсека Горбачева. По воспоминаниям Владимира Николаевича, Раиса Максимовна со страстью Одри Хэпберн вошла в роль первой леди, решила, что ровня Тэтчер или — выше поднимай! — самой королеве Елизавете. Стала по всему миру скупать бриллианты с кулак величиной, чтоб досягнуть до венценосной Вандербильдихи. И так преуспела, что будуар её начал походить на Грановитую палату… Охранников замучила мелкими придирками и увольняла за любое непослушание. Шевченко тоже доставалось: перед каждым выходом в свет — истерика. «Что надеть… не так сидит… засмеют… а вон у Рейганихи… мы не в Крыжополь приехали… молчать!» Михаил Сергеевич лишь кисло улыбался — потому относился к жене, как проказливому ребенку.

— Стало быть, второй тост — за нашего дорогого дедушку! — поднял бокал Шевченко, имея в виду Б.Н., спасшего его от «злой Райки» и сохранившего в той же должности. Невиданное дело для Кремля. Владимир Николаевич был единственным крупным чиновником, доставшимся Ельцину в наследство от прежнего управителя…

Но если с Шевченко президент поступил все же по-людски, то с Горбачевым совсем некрасиво получилось. Имею в виду сцену последней встречи. Через несколько дней после своей добровольной отставки Михаил Сергеевич пришел в Кремль — забрать из рабочего кабинета личные вещи. Но ему преградили путь: в самом разгаре была попойка, виски лилось рекой, Ельцин отмечал нежданную победу. Новому хозяину вовсе не хотелось видеть отца перестройки, и он дал команду вынести Горбачеву вещи в коридор. Охрана выкатила тележку с сорочками, ботинками, головными уборами, бумагами, бросила все это на пол перед ошарашенным первым президентом СССР. Забирай, мол, и уматывай. Такое прощание…

Еще летел в самолете Владимир Собкин, начальник штаба Службы безопасности, симпатичный джентльмен, единственный в кремлевской спецслужбе знаток иностранных языков. Рядом — Владимир Абрамов, зам Коржакова по выездным мероприятиям, бывший вояка, здоровый, косолапый, краснолицый, с хохляцким говорком. Добрый Собакевич! Он-то и извлек из портфеля промасленный сверток, любовно развернул его. Сало.

— Под него шибче пойдет, — объяснил Абрамов и снова налил…

«Резервный борт» внутри оказался не таким уж шикарным (кстати, на нем летал ещё Горбачев. Лишь пару лет назад Ельцину собрали Ил-96 — техника отечественная, нутро швейцарское. Говорят, летающий Гранд-отель). Была здесь, конечно, и спальня, и «зала» с обеденным столом. Остальные места для охраны и сопровождающих. Ничего особенного. Две миловидные стюардессы (обе — подруги офицеров СБП) тоже принесли закусить. Впереди был Магадан краткая стоянка и дозаправка. Когда приземлились, полдюжины бутылок оказались пустыми…

Выйдя в аэропорт, мои спутники не долго думая купили ещё несколько пузырей местной зеленой, с «бескозыркой». Увидев это, я с трудом сглотнул. Делать как будто больше нечего, пошли назад.

— За посадку и отлет! — с новой силой зазвучали голоса.

Двигатели, однако, молчали. Через час мы начали беспокоиться. Наконец, в салон ворвался испуганный пилот.

— Аэропорт не выпускает. Не прошла платежка…

— Как не прошла? — возмутился Владимир Шевченко. — Сам проверял, деньги отправлены. Эти козлы понимают, чей самолет, кто летит?

— Сказали — без денег керосин не зальют…

— Щас они получат… — Шеф протокола уже натягивал брюки поверх спортивных штанов. — Кровью отплевываться будут!

— Погодите, Владимир Николаич… — Я попытался его остановить, поднес руку к горлу, сделав характерный жест. — Зажуйте, а то амбре — бензовоз взорвется…

— Дошутишься у меня…

Вернулся назад через час — грустный, обиженный.

— Не дают, гады, топлива. Платежка пропала, копию я не взял. Звоню мэру — ничего не могу сделать, говорит, сами сидим на голодном пайке. Поневоле вспомнишь старые времена. Не по плечу нам эта… демократия…

Помолчали.

— У нас же есть резервные, загашник, — вступил в разговор Абрамов. (Каждая кремлевская делегация, вылетающая в командировку, всегда имеет при себе необходимый денежный НЗ.)

— Так то на самый крайний случай… — отмахнулся было Шевченко.

— По-моему, друзья, он наступил… — подытожил Собкин. — Бери, Володя, мешок с капустой да ступай с миром в кассу. Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? Фронтового командира танка. Пуля прострелила бензобак, горючее вытекло. Кое-как подлатали. Ты стоишь на обочине растоптанной в пыль дороги, по которой несутся в атаку твои товарищи, и пытаешься докричаться: «Братки, керосинчику!»