Дождь - Аманда Сан

Музыка становилась громче, пианино звучало яростно. И тогда Икеда заметила меня, оглянувшись на Джуна, она увидела, что я стою на пороге. Тишина в кабинете музыки была напряженной и неловкой. Джун открыл глаза, пытаясь понять, почему Икеда перестала играть.

Она сверлила меня взглядом.

- Ты.

- Кэти, - сказал Джун. Он улыбнулся и поднял руку со смычком, чтобы заправить светлую прядь на ухо с серебряной серьгой.

- Твой гипс, - невольно вырвалось у меня.

- Сняли на выходных, - сказал он. – Но мне все еще запрещены нагрузки следующие несколько недель. Так что, видимо, никакого турнира.

- Что ты здесь делаешь? – бросила Икеда. – Тебя не должно быть на территории этой школы.

- Хана провела меня, – сказала я, словно это могло меня защитить. Вряд ли они вообще ее знали. Имя было распространенным.

- Что-то случилось? – спросил Джун. Он отложил скрипку и смычок в футляр.

Я посмотрела на Икеду. Что ее так злит? Да, ей явно нравится Джун, ладно. Но разве она не знает, что я с Томохиро? Я не была угрозой. И мне не нравилось, как она на меня смотрит.

- Просто хотела поговорить, - соврала я. Не стоит рассказывать все при Икеде. А если она подтолкнет Джуна снова докучать Томохиро?

- Тогда приходи позже, - сказала резко Икеда. – У нас репетиция.

- Все хорошо, - отозвался Джун, поглаживая скрипку. – Все равно запястье начало болеть, - он поднял смычок и ослабил напряжение волос на нем.

- Наруходо, - пробормотала Икеда. Ясно. Она ему не верила, и это мне понравилось. Я ему тоже не доверяла.

- Джаа, - сказал он. – Увидимся позже.

Она закрыла крышку пианино и схватила сумку, после чего промчалась мимо меня. Даже не взглянув.

- Да что с ней такое? – пробормотала я. Но Джун меня услышал и рассмеялся.

- Наверное, это из-за того, что ты сломала мне запястье, - сказал он.

- Видимо, на то была причина.

- Ага, - он закрыл футляр и поставил его рядом с другими инструментами.

- Ты говорил, что играешь, но не упоминал, что это скрипка, - я же ожидала что-то более привычное, например, гитару или пианино.

- Мне нравится ее звучание, - сказал он, пододвигая футляр. Он встал и повернулся ко мне. Светлые пряди выбились и падали ему на лицо, пока он не убрал их. За лето его челка так отросла, что я едва видела его левый глаз. – Когда смычок двигается по струнам, я чувствую, как вместе с ними дрожит мое сердце.

- Ты хорошо играешь, - сказала я. И, почувствовав себя неловко, добавила. – Ты с Икедой.

Он улыбнулся, в комнате стало жарко. Он был красивым, но разве я не должна перестать так на него реагировать? Я была с Томо, а с Джуном были проблемы.

- Мы репетируем для школьного фестиваля. Это был Бетховен. Соната №2 в соль миноре. Я выбирал.

- Красиво, - сказала я. Ему это нравилось, и это было заметно. Как мог этот Джун настолько отличаться от того, что просил Томохиро убить человека? Пусть преступника, но все равно убить.

- Итак, - сказал он. – Ты хотела поговорить?

- Если у тебя есть на это время.

Он сунул руки в карманы и задумчиво покачался с пятки на носок. И снова мило улыбнулся.

- Для тебя время всегда найдется.

Несмотря на мои старания, я покраснела, словно кукла дарума, что продают в сувенирных лавках. Я пришла в себя, когда заметила, как холодны его глаза, словно он всегда думал глубже, чем показывал. Словно я была противником кендо, с которым он сражался. Как она нападет? Как я отвечу? Это заставляло нервничать.

- Пойдем в кабинет рисования, - сказал он. – Я много думал, и мне есть, что тебе показать.

Я вытянула руку.

- Ты ведь не собираешься рисовать? Это опасно, - но он не остановился, а вышел в коридор. Я пошла за ним, закрыв за собой дверь кабинета музыки.

Мимо нас прошла стайка учениц, заметивших мою форму. Интересно, что они подумали.

- Ои, Така-сэмпай! – прокричали они. Он помахал им, они обрадовались. – Какко ии! – лепетали они, обсуждая, как он крут, пока шли по коридору.

Я и забыла, что он знаменитость кендо.

А потом я заметила среди них парня. И узнала его, он был среди Ками в ту ночь.

Джун понял, куда я смотрю.

- Он безобидный. Его рисунки двигаются, но со страниц не сходят.

- О, - так Ками Джуна были не такими и опасными.

- В ту ночь Ками были там для поддержки, - сказал он. – На случай серьезных проблем с якудза, или если бы Юу захотелось задать вопросы.

Он повел меня вверх по бесконечным ступенькам, пока мы не добрались до шестого этажа.

- Твоя школа… ужасно высокая, - задыхалась я.

Он, состроив гримасу, заговорщически зашептал:

- Порой я пробираюсь в лифт.

- Смелый.

- Я бунтарь, - заявил он. – Возглавляю революцию.

Он явно шутил, но получилось страшновато.

Он раздвинул двери кабинета рисования. Белые столы стояли квадратом, в центре которого был стол поменьше, видимо, на него ставили предметы для срисовывания. У одной стены, под доской, стояли коробки с принадлежностями, а напротив были окна во всю стену. Солнце приближалось к горизонту, и свет его был уже не таким ярким. Я шагнул к окну, восхищаясь видом с шестого этажа. Отсюда теннисный корт во дворе выглядел маленьким.

Я услышала щелчок и, обернувшись, увидела руку Джуна на замке.

- Так нам не помешают, - сказал он. – Нам не нужны происшествия с чернилами в Шизуоке, хватило дракона Юу.

- Я не понимаю, - сказала я. – Если в Японии так много Ками, почему вы прячетесь? Почему в подполье?

Он направился к коробкам с материалами и принялся доставать разные краски на белый стол.

- Несколько причин, - отозвался он. – Во-первых, потому что многие Ками слабее, чем Юу и я. Обычно все доходит только до кошмаров и двигающихся на бумаге рисунков. Но к такому привлекать внимание никто не захочет. Если дети заговорят о таком, их отправят в больницу на обследование, решив, что у них галлюцинации. Во-вторых, потому что мы издавна привыкли прятаться, чтобы выжить.

- Томохиро рассказывал, что Ками ушли в подполье в конце Второй мировой войны, - сказала я.

Джун склонил голову.

- Это отчасти так. Ками-самураи скрылись еще задолго до того, как император отрекся от родства с Аматэрасу во время войны. Это было знаком для тех, кто знал. Это заставило всех думать иначе. Нет, скрываться начали еще Ками из семей самураев. Если ты был угрозой для королевской семьи, тебя устраняли, потому самураи перестали говорить об этом. Тебе ведь известно лишь об императорских Ками, что в родстве с Аматэрасу? Все думают, что это лишь миф, об остальных они забыли. И отсюда вытекает третья причина, по которой мы скрываемся. Мы знаем, что эти способности поднимут панику в Японии и в мире. Люди в такое уже не верят, - он оглянулся через плечо, сжимая в каждой руке баночку с краской. – Когда придет время, и люди поймут, что править должны Ками, мы тут же откроем свои силы.