Еврейский синдром-2,5 - Эдуард Ходос

Таукешева: А деньги у нас были, чтобы строить этот рынок? И участие города хоть какое-то должно быть?

Депутат Шевченко Н.Е.:…Какие будут взаимоотношения с «АВЭКом»? Половину рыночного сбора они будут отдавать и плату за землю?

Таукешева: То, что положено по закону, они всё будут платить. Это только касается рыночного сбора… Мы предлагаем льготную ставку - 50% от действующей, чтобы продавец пошёл на этот базар. Чтобы было хоть какое-то участие города. (Весьма интересная роль отведена «городу» - отказаться от собственных денег - Авт.).

Депутат Захарченко С.П.: В справке, которую нам дали, указана сметная стоимость рынка - 240 млрд. крб. Это заложено, что город будет финансировать?

Таукешева: Нет, я сразу сказала, что город не осуществляет строительство данного рынка.

Захарченко: А после того, как «АВЭК» построит этот рынок, кому он будет принадлежать?

Таукешева: Я не могу ответить на этот вопрос…

Захарченко: Это будет частный рынок, а рыночный сбор мы сможем с него брать?

Таукешева: В обязательном порядке.

Захарченко: Т.е. сейчас вопрос стоит о том, что мы вместо того, чтобы получить какие-то деньги от рыночного сбора, мы предоставляем возможность, чтобы эти средства «АВЭК» забрал себе. Так?

Таукешева: Для того, чтобы у него была возможность пустить рынок в эксплуатацию. А когда он начнёт работать, у него прибыль будет больше.

Захарченко: Вот эти 29 млрд…

Таукешева:…А мы ему возвращаем деньги?

Захарченко: За что?

Таукешева: За строительство.

Захарченко: Это его частная собственность будет.

Таукешева: Это мы ещё увидим.

Захарченко: Нет, вы скажите однозначно: это будет частная собственность или нет?

Таукешева: Я не могу ответить.

Захарченко: А кто может сказать? Евгений Петрович, кто-то может сказать, кому будет принадлежать этот рынок?

Председатель: «АВЭК и Ко», конечно, который строит за свои деньги.

Захарченко: «АВЭК и Ко» - это частная собственность!

Председатель: Да, конечно.

Захарченко: Мы им сейчас помогаем построить, отдаём 29 млрд. безвозмездно…

Таукешева:…15 млрд.

Захарченко: Ну, хорошо, 15 млрд. отдаем только для того, чтобы он построил…

Таукешева:…Теоретически, но мы не знаем, получит ли он эти 15 млрд.

Председатель: Татьяна Дмитриевна, вы уже так всех запутали, что я предлагаю вам остановиться. (Евгения Петровича явно начал тревожить ход обсуждения вопроса и он поспешил прийти на помощь своей «запутавшейся» подчинённой - Авт.).

Захарченко: Я не понимаю, почему мы другим не помогаем?

Председатель: Тут крайне неудачно составлен проект решения - так что, здесь никто ничего не поймёт… Здесь предлагается отказаться на 3 месяца от той доли, которая причитается в городской бюджет, с тем, чтобы рыночный сбор на территории этого рынка был вполовину меньше, чем на том же Центральном рынке, тем самым, сделать его привлекательным и стимулировать отток торгующих промышленными товарами с Центрального рынка на новый рынок…».

В конце концов, Евгению Петровичу и его подчинённым все-таки удалось «запутать» депутатов Харьковского горсовета и они приняли «нужное» решение.

Получив льготное преимущество, Барабашовский рынок оправдал надежды, возложенные на него харьковскими властями и засосал в свои ряды большинство торговцев Харькова вместе с их покупателями, обеспечив баснословные барыши своему частному владельцу.

Исходя из того, что все приведенные документы «носят явно выраженный клеветнический характер», наверное, можно поверить в то, что обвинения, высказанные журналистом Ермаковым в адрес Евгения Петровича Кушнарёва, «являются ложными и унижают его честь и достоинство».

Во всяком случае, суд в это искренне поверил и признал претензии истца правомочными.

Интересно, что бы сказал сегодня суд, если бы честный гражданин Кушнарёв решил отмыть своё «доброе имя» от выдвинутых против него обвинений Михаилом Бродским?

Видимо, Евгений Петрович на этот раз засомневался в «клеветническом характере» заявлений народного депутата и решил не рисковать.

Да и Александр Борисович Фельдман предпочёл молча проглотить слова Бродского, чтобы не акцентировать внимание общественности на своей конкуренции с погибшим Юрием Кононенко в деле становления базарного бизнеса. (Кононенко также являлся владельцем одного из крупных харьковских рынков.)

Тем более, что им на помощь пришли харьковские следственные органы, не нашедшие связи между смертью Кононенко и угрозами его «замочить» со стороны вышеозначенных лиц:

«Уголовное дело по факту гибели Юрия Кононенко закрыто. Следствие пришло к выводу, что причиной смерти стало неосторожное обращение с оружием. Что касается заявления Михаила Бродского, обвинившего Евгения Кушнарёва в давлении на Кононенко, то следователи отработали и эту версию, выяснив, что к моменту происшествия разногласия были улажены»

[35].

А… Так всё-таки были «разногласия». Любопытно, каким образом харьковским следователям удалось установить, что к «моменту происшествия разногласия были улажены»? Сам Кононенко, что ли им об этом сказал?

Впрочем, почему бы и нет? Признались же мёртвые наркоманы в убийстве журналиста Гонгадзе… Не верите? Придётся поверить: сам министр внутренних дел об этом сообщил!

Наверное и погибший Кононенко перед «неосторожным обращением с оружием» заявил что-то вроде: «Какой базар, ребята? Всё чики-пики, никаких разногласий!», о чём и поставил в известность следственные органы, ведущие расследование по факту его собственной гибели.

Ведь не могли же наши честные следователи поверить на слово только подозреваемой стороне. Или харьковский губернатор, как жена Цезаря, вне подозрений?

По-моему, впору снимать продолжение сериала «Что сказал покойник?» - на этот раз об особенностях национального следствия…

Вопрос девятый. Сакраментальный

Вы антисемит?

Интересно, с каких это пор призыв «Учитесь у евреев!» стал считаться проявлением антисемитизма?

Откройте последнюю страницу «Еврейского синдрома» и вы увидите, что книга заканчивается именно этими словами, которые являются ключевой мыслью всей трилогии.

Для тех, кто считает этот аргумент не совсем убедительным, придётся рассказать немного о своём прошлом.

В 1973 году я написал и опубликовал в «самиздате» книгу «Я - советский еврей», добрая половина которой была посвящена анализу антисемитизма, как явления.

Если вы помните, в те годы само слово «еврей», вынесенное в заглавие книги, уже было достаточно серьёзным вызовом системе.

Неудивительно, что автор моментально попал в поле зрения Комитета Государственной Безопасности, а сама книга легла на стол отдела пропаганды ЦК КПСС.

Меня, естественно, сразу же «дёрнули» местные «органы». В харьковском областном управлении КГБ (на ул. Совнаркомовской) мне предъявили фотокопию книги и, как бы между прочим, поинтересовались, как она попала к Даниэлю, находившемуся в тот момент в Орле «под колпаком» советских спецслужб.

(Надеюсь, ещё многие помнят нашумевшее «дело Даниэля и Синявского», двух известных диссидентов, авторов книги «Говорит Москва», получивших по нескольку лет «лагерей» за «антисоветскую пропаганду».)

В ответ я пошутил: мол, наверное, у Даниэля есть «своя Рука» в отделе пропаганды ЦК КПСС. В КГБ шутку оценили…

Тем не менее, последовали обвинения в том, что я ратую за «национально-культурную автономию», возрождаю «БУНДовскую программу» и т.д.

В тот момент местные «гэбисты» ещё не знали, что из отдела пропаганды ЦК моя книга была отправлена «на рецензию» в АПН - известное информационное агентство, являвшееся мощным идеологическим рупором Советского Союза.

В АПН я услышал комплименты по поводу моего литературного таланта и… предложение опубликовать ряд статей, осуждающих сионизм.

Нужно сказать, что это агентство специализировалось на издании материалов, предназначенных для зарубежного «пользования».

К тому времени на внутренний литературный «рынок» АПН выпустило только двух (!) авторов: маршала Г.К. Жукова (воспоминания) и Мартина Ларни (рассказы). Я мог бы расширить их число. Предложение было, безусловно, лестным, но не для меня.

Узнав о моём отказе трудиться на «литературном» поприще, КГБ, в свою очередь, решил использовать мои остальные таланты и предложил сыграть роль «Штирлица» на «съёмочной площадке» государства Израиль.

Причём, сначала мне была бы «экстерном» обеспечена аспирантура факультета философии Харьковского госуниверситета, а затем выезд на землю обетованную, где меня «для прикрытия» ожидал бы хороший прибыльный бизнес.