«Если», 1992 № 03 - Джон Бранер

— Ты слышишь, Господи? Он хочет перевернуть все банковское дело!.. Пожалуйста, не торопись, Мартинус, иначе ты сведешь меня с ума! Дам я тебе ссуду, куплю оборудование, только не вываливай на меня все свои новейшие методы сразу! — Томасус передохнул и продолжил уже более сдержанно: — Что это за браслет, на который ты иногда поглядываешь?

Пэдуэй показал свое запястье.

— Своего рода солнечные часы, только переносные.

— Часы? Гм-м… Попахивает магией. А ты в самом деле не колдун? — Он нервно рассмеялся.

— Нет-нет, — заверил Пэдуэй. — Это простое механическое устройство, вроде… вроде солнечных часов.

— Ах, вот как, понимаю… Но зачем стрелочка, показывающая шестидесятые доли часа? Кому в здравом уме понадобится знать время с такой точностью?

— На моей родине это считается полезным.

— Что ж, другие края, другие нравы… А может, ты дашь сейчас моим ребятам урок этой самой американской арифметики? Покажешь нам, что она и впрямь так хороша, как ты утверждаешь?

— Ладно. — Пэдуэй взял дощечку, нацарапал на воске цифры от 1 до 9 и растолковал их значение. — Теперь подходим к самому главному. — Он начертил кружок. — Этот знак обозначает «ничто».

Младший писарь поскреб затылок.

— Ты хочешь сказать, что этот символ не имеет значения? Какой же от него прок?

— Я не говорил, что он не имеет значения. Он обозначает «ноль» — остаток при вычитании, к примеру, двух от двух.

Старший писарь скептично хмыкнул.

— Не вижу смысла. Какая польза от символа, обозначающего то, чего не существует?

— Но слово-то для этого есть! И оно ведь нужно!

— Положим, — согласился старший писарь. — Но мы не используем «ничего» в наших вычислениях. Где это слыхано, чтобы ссуду давали под ноль процентов? Или брали в аренду дом на ноль недель?

— Может быть, — ухмыльнулся младший, — уважаемый господин подскажет нам, как получить доход от нулевой торговли…

— Чем меньше будете меня перебивать, тем раньше я закончу объяснение! — рявкнул Пэдуэй. — Скоро вы поймете смысл знака «ноль».

На основные правила сложения ушел час. Потом Мартин объявил служащим, что на сегодня достаточно — пусть практикуются самостоятельно. На самом деле он просто выдохся. По натуре Пэдуэй говорил очень быстро, и необходимость продираться через латынь слог за слогом доводила его до безумия.

— Весьма изобретательно, Мартинус, — льстиво сказал банкир.

— А теперь всерьез о ссуде. Ты, конечно, не думаешь, что мы сойдемся на такой смехотворно низкой цифре, как десять с половиной процентов…

— Еще как думаю! Мы же условились!

— Ну, Мартинус! Я говорил, после того, как мои служащие освоят американскую систему, я рассмотрю возможность ссуды под такой процент. А до тех пор разбрасываться деньга…

Пэдуэй вскочил как ужаленный.

— Ты… ты тот, кто обманывает… О, как по латыни жулик? Если ты немедленно…

— Не горячись, мой юный друг. В конце концов, мои мальчики уже все поняли, теперь они справятся сами. Так что можешь…

— Ладно, пускай справляются сами. А я найду другого банкира и обучу его служащих полностью: вычитание, умножение, деле…

— Опомнись! — возопил Томасус. — Нельзя же разносить секрет по всему Риму! Это несправедливо по отношению ко мне!

— Нельзя?! Посмотрим! Да я на этом обучении еще и заработаю! Если ты думаешь…

— Мартинус, Мартинус! Давай не будем принимать поспешных решений! Вспомни, что говорил Христос о долготерпении. Я сделаю тебе особую уступку, так как ты начинаешь новое дело…

Пэдуэй получил ссуду под десять с половиной процентов. И, скрепя сердце, дал слово не раскрывать секрета до ее погашения.

Медный котел Мартин купил в лавке старьевщика — по крайней мере, так он назвал про себя это заведение. Однако никто никогда не слышал о медных трубках. После того, как они с Томасусом обошли всех скобяных торговцев в городе, Пэдуэй занялся медниками. Те тоже слыхом не слыхивали о медных трубках. Правда, некоторые вызвались изготовить желанный предмет на заказ — по астрономическим ценам.

— Мартинус! — взмолился банкир. — Мы прошагали миль пять, мои бедные ноги не выдерживают! Не сгодится ли тебе свинец? Его у нас сколько хочешь!

— Сгодился бы, если бы не одно «но», — сказал Пэдуэй. — Мы отравим всех своих клиентов. А это может создать нам дурную репутацию.

— Так или иначе, дело не двигается!

Пэдуэй задумался под пристальными взглядами Томасуса и Аякса, раба-негра, который нес котел.

— Найти бы сноровистого подручного… Как у вас нанимают работников?

— Никак, — отрезал Томасус. — Совершенно случайно. Можно купить раба — но у тебя не хватит денег, а я не пойду на такое рискованное вложение. К тому же потребуется опытный надсмотрщик, чтобы заставить раба работать по-настоящему.

— А может, повесим у тебя над дверью вывеску: есть, мол, вакансия для мастерового.

— Что?! — воскликнул банкир. — Ты слышишь, Господи? Сперва он выманивает у меня деньги, а теперь хочет обезобразить мой дом! Неужто нет предела…

— Не надо так волноваться, Томасус. Вывеска будет небольшой и очень красивой. Я нарисую ее сам. Ты же заинтересован в успехе моего предприятия?

— Ничего не выйдет. Опоганить жилище, унизить себя физическим трудом… И все равно большинство работников не умеют читать. Нет-нет-нет, даже не заговаривай об этом! А какого размера должна быть вывеска?

Вечером Пэдуэй едва добрался до постели. Пути назад, в родное время, не было. Никогда больше ему не изведать прелестей «Американского журнала археологии», Микки Мауса, теплого ватерклозета, разговора на простом, богатом, выразительном английском языке…

Пэдуэй нашел работника на третий день после знакомства с Томасусом — смуглого хвастливого и нахального маленького сицилийца по имени Ганнибал Сципио.

Тем временем он снял полуразвалившийся дом на Квиринале, перенес туда весь свой нехитрый скарб и купил тогу, чтобы носить поверх брюк и не так бросаться в глаза. Взрослые редко обращали на него внимание в этом разношерстном городе, зато детишки преследовали Мартина буквально по пятам, с громкими криками бегая за ним по улицам. Он потребовал, однако, вшить в тогу просторные карманы — несмотря на протесты оскорбленного портного, не желавшего портить добротную элегантную одежду дьявольскими нововведениями.

Пэдуэй обстругал деревяшку и показал Ганнибалу Сципио, как обмотать ее полосками меди. Ганнибал немедленно заявил, что знает о пайке абсолютно все. Но, когда Пэдуэй попробовал согнуть трубку для дистиллятора, швы сразу полопались. После этого самоуверенности у Ганнибала чуть поубавилось — на некоторое время…