Необычная гувернантка - Карен Рэнни

Закрывая дверь за отцом Девлена, Беатрис поймала себя на мысли, что не доверяет ни одному из Гордонов. «Пожалуй, впредь лучше будет скрывать свои чувства от них обоих», – решила она.

Несколько минут спустя горничная принесла поднос, полный яств. Как и в прошлый раз, Беатрис не могла пожаловаться на отсутствие выбора. Блюда и соусники едва поместились на столе.

Девушка слишком долго страдала от голода, чтобы пренебрегать едой. После первой же ложки лукового супа Беатрис уже нисколько не задевало, что она обедает одна в своей комнате.

Она с удовольствием попробовала нежные овощи – картошку с морковью и фасолью, – приправленные острым соусом, а чудесный ростбиф оказался таким сочным, что Беатрис легко справилась с ним без помощи ножа. К аппетитным булочкам, покрытым хрустящей корочкой, ей подали горшочки с маслом и медом. Горничная поставила на стол и графин с вином, никак не меньше стакана. Беатрис неторопливо приступила к еде, смакуя каждый крохотный кусочек и наслаждаясь терпким вкусом вина. Пиршество заняло у нее больше часа.

Она не стала задергивать шторы и села перед окном, разглядывая темные холмы и деревню, видневшуюся где-то далеко внизу. Мерцающие огни у подножия горы напоминали звезды, но Беатрис знала, что это огоньки свечей. Там, в озаренных золотистым сиянием комнатах, сидят и разговаривают люди, делятся своими заботами, смеются или ссорятся.

В том мире нет места одиночеству. Там обсуждают еще один прожитый день, жалуются на жизнь, говорят о любви, пережевывают повседневную рутину, засыпают друг друга вопросами и отвечают.

Иногда Беатрис так не хватало прикосновения другого человеческого существа, что к горлу подступали рыдания. Временами ей хотелось просто с кем-то поговорить, посмеяться.

Она была одна в целом мире, где никого не заботило, жива ли она или давно умерла.

На какое-то мгновение Беатрис едва не поддалась отчаянию, но усилием воли заставила себя не думать об одиночестве. Пусть у нее не осталось никого, кто любил бы ее, но она обязательно найдет себе такого человека. Друга, или знакомого, или даже ребенка, такого, как Роберт. Кого-то, кому будет приятно находиться в ее обществе.

Одинокая жизнь без любви или привязанности противна человеческой природе. Проходят дни, но никто не скажет тебе: «Как ты? Хорошо ли тебе? Я вижу, ты улыбаешься! Почему глаза твои полны слез?»

Беатрис с досадой посмотрела на пустой бокал. Должно быть, это вино заставило ее так нелепо расчувствоваться.

Она поднялась, раскрыла окно и вдохнула свежий ночной воздух. Ветер утих, но стало заметно прохладнее. Беатрис не торопилась закрывать окно. Она накинула на плечи свою новую накидку и вгляделась в темноту, где мерцали дразнящие огоньки. Одиночество и гнев душили ее.

Мечтательница Салли обычно смеялась над ней: «Глупая девочка, ведь никогда не знаешь, что может случиться завтра. Вдруг произойдет что-то удивительное, невероятное, а ты сидишь и вздыхаешь, мрачная как туча».

Но Беатрис никогда не обладала жизнерадостностью своей подруги. И в конечном счете радужные мечты Салли не уберегли ее от холеры.

Стук в дверь вывел Беатрис из задумчивости. Она ожидала увидеть горничную, вернувшуюся забрать посуду, но на пороге стоял Девлен.

Если Камерона Гордона Беатрис впустила в свою комнату без малейших колебаний, то при виде его сына она не поспешила распахнуть дверь. В ней заговорила осторожность. Девлен не был прикован к инвалидному креслу. Этот молодой и красивый мужчина отличался дьявольским обаянием и, если верить его отцу, умело им пользовался, соблазняя доверчивых девушек. Но Беатрис не собиралась становиться его жертвой.

– Мисс Синклер. – Девлен учтиво поклонился. – Я пришел убедиться, что вы здоровы. Отец сказал, вы неважно себя чувствуете.

– Да? Он так сказал?

– Мне хотелось убедиться, что это не так. Вы выглядели вполне здоровой, когда мы расстались.

– Все хорошо, спасибо.

Оба держались довольно вежливо, но в глазах Девлена горел хищный огонек. Внезапно лицо его помрачнело, а улыбка исчезла.

– Я чем-то обидел вас?

Этот неожиданный вопрос так удивил Беатрис, что она застыла на месте, держась рукой за дверь и не сводя глаз с Девлена.

– Нет.

– Тогда почему же вы не спустились в обеденный зал?

Беатрис не прослужила в замке и одного дня, но уже оказалась втянута в семейную интригу. Она не знала, что ответить. Что Гордон-отец советовал ей опасаться Гордона-сына? Девлен не жил в Крэнноке постоянно. Он всего лишь гостил здесь, а Камерон как-никак был ее нанимателем.

И все же она не решилась солгать.

– Я получила огромное удовольствие от обеда у себя в комнате, – уклончиво ответила она, надеясь, что ей удастся избежать дальнейших расспросов.

В глазах Девлена мелькнуло сомнение, но он промолчал.

В этот миг Беатрис почувствовала себя необычайно беззащитной и уязвимой, ей страстно хотелось разделить с кем-нибудь свое одиночество, но Девлен представлялся ей самой неподходящей компанией. Как там говорил его отец? Все начинается с разговоров, потом вступают в действие чары. А ей уже довелось испытать на себе силу обаяния Девлена.

Внезапно он протянул руку и коснулся ее щеки.

– Вы очаровательны, мисс Синклер. Но почему у вас такой печальный вид?

Вопрос застал Беатрис врасплох. Ей хотелось сказать, что она совершенно безоружна перед его добротой, но вместо этого девушка попыталась закрыть дверь. Девлен ухватился за косяк, и Беатрис с мольбой взглянула на него.

– Пожалуйста, – единственное, что она сумела выдавить из себя.

– Мисс Синклер. – Ему не следовало произносить ее имя так ласково, таким проникновенным голосом.

– Пожалуйста, – в панике повторила Беатрис, протянула руку и накрыла его ладонь своей, потом медленно разжала пальцы Девлена, заставив его выпустить косяк. В ответ он поспешно схватил ее за руку.

Беатрис закусила губу, не зная, как ей теперь закрыть дверь. И тогда Девлен сделал что-то очень странное. Он наклонился и прижался губами к ее щеке. Это был поцелуй.

Ее никогда еще никто не целовал.

Беатрис ожидала большего, но ощущение оказалось слишком ошеломляющим.

Губы Девлена, теплые и мягкие, нежно коснулись ее кожи. На мгновение Беатрис почувствовала на щеке его дыхание, и всю ее охватило странное волнение.

Девлен выпрямился и снова слегка поклонился.

Извинение? Или простая вежливость?

Беатрис захлопнула дверь и бессильно привалилась к ней, прижавшись лбом к темному дереву. Она коснулась пальцами щеки там, где поцеловал ее Девлен. Щека горела. Он ушел, но воспоминание о его поцелуе осталось, смущая и волнуя Беатрис.