Молчание Сабрины 2 (СИ) - Торин Владимир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Пустите! – плакала Сабрина. – Отпустите меня! Мне больно!
– Отпусти ее сейчас же! – Брекенбок топнул ногой. – Кому говорят!
– Вы что, не хотите, чтобы я починил нашу каллиопу?
– Конечно, хочу, но…
– Может, вы все же не хотите? – уточнил старик. – Не хотите, чтобы она работала? Не хотите, чтобы пьеса удалась? Не хотите, чтобы «Замечательная и Невероятная Жертва Убийства» всем понравилась? Может, вы сами, сэр, работаете на Смоукимиррорбрима?
– Что?! – У Брекенбока от подобного бреда даже глаза на лоб полезли. – Что ты несешь?! Совсем свихнулся?!
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Да замолчите вы все! Голова болит!
– А-а-а-а! Мне больно!
– Ух ты! Мерзость! – раздался голос из-под дождя. – Что я пропустил?!
Под зеленым зонтиком стоял Гуффин. Он был явно в восторге от происходящего.
– Вы только поглядите, кто решил высунуть нос из фургончика! – презрительно бросил Брекенбок. Только Манеры Улыбаться сейчас и не хватало.
– А как я мог пропустить такое представление?
– Да! Такое ты не мог бы пропустить! – язвительно сказал Брекенбок. – Не то, что свой выход в пьесе «Жалобник» в прошлом месяце!
– Ой, сэр! Ну вы прям вспомнили, – снисходительно махнул рукой Гуффин. – Когда же это было? Кто старое помянет, тому глаз вон…
– Что? Ты на мой глаз слюни пускаешь?
– На ваш глаз? Мои слюни? Мерзость!
– Я тебе сейчас покажу «мерзость»!
– Ой, давайте только не сегодня. Я что-то подустал…
– Что ты сказал?
– Да пусть уже отломает ей палец, сэр! – бесцеремонно заметил Гуффин. – У нее их еще девять! Да она только убедительнее будет выглядеть в роли Бедняжки!
– А если я тебе отломаю сейчас пару пальцев, ты будешь убедительнее играть свою роль?
– А вот и нет! Я расплачусь и убегу. Запрусь в своем фургоне и вообще откажусь играть!
– Ну тогда я просто подожгу твой проклятый фургон вместе с тобой внутри! – Брекенбок побагровел даже сквозь грим.
– Сэр, не нервничайте так! Вам вредно! Еще поперхнетесь угрозами!
За всеобщим гвалтом никто не услышал шагов под дождем. Никто не услышал чиркнувшей спички.
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Ломай! Ломай! Ломай!
– Мне больно! – кричала Сабрина. – Талли! Заставь их прекратить!
– Прекратить! – Брекенбок уже бил зонтиком по голове всех, до кого мог дотянуться. – Всем немедленно всё прекратить!
– Мне просто нужна деталь, сэр!
– Мы не отламываем руки у наших же актеров, чтобы сделать из них детали для чего-то там! – уже едва ли не исходя пеной, проревел Брекенбок. Давненько его так не выводили из себя.
– Не руку – просто палец.
– Я покажу тебе «палец»!
Хозяин балагана несколько раз ударил старика по голове зонтом. Один удар рассек тому бровь. Другой пришелся прямо в темя, и механик, потеряв сознание, безвольно рухнул на землю.
– Сэр, накажите их! – заверещал Заплата, тыча грязным пальцем во все стороны. – Проныру, братьев Уирдли, мадам Бджи, Шмыгу или куклу! Все равно кого! Просто накажите!
Заплата получил зонтиком по зубам и скуля отполз прочь.
– Как же болит голова! Вы замолчите сегодня все когда-то, или нет?! Сэр, заставьте их замолчать!
– Сэр, это всего лишь кукла, – вставил Гуффин.
– Сэр, не нервничайте так, а то упадете в обморок, а с вашей высоты падать – это…
– Сэр, а мадам Бджи ударила меня поварешкой! Ни за что!
– А-а-а-а-а! – закричал Брекенбок. – Хватит! Хватит выводить меня из себя!
Казалось, сейчас вот-вот прогремит взрыв.
– Какое славное местечко! – раздался вдруг тихий голос из-за навеса, и тут же повисла тишина.
Все присутствующие повернули головы и в недоумении уставились на незнакомца в грязном пальто, замершего под черным зонтиком в облаке желто-красного папиретного дыма.
Незнакомец улыбался.
– И знаете что? – добавил он. – Кажется, я попал по адресу.
Глава 3. Заплата и Проныра… и мелок.
Окончание всякого ливня в Габене – это совершенно самодостаточное погодное явление. И даже к упомянутому ливню оно, по сути, имеет лишь косвенное отношение.
Предположим, вы где-то прячетесь, чтобы не текло за шиворот, подтянув коленки к самому подбородку. В полушаге от вас все та же стена грязно-серо-сине-зеленой воды, что и час назад. И тут вдруг происходит кое-что такое, что не оставляет сомнений: ну наконец-то ливень закончился! Его уже нет, хотя еще минут пятнадцать вода будет течь, и выбираться из укрытия пока рано.
Если подняться в воздух на воздушном шаре и отлететь на достаточное расстояние, взять подзорную трубу и запастись терпением, то можно увидеть, как высоко в небе дождь уже прекратил идти, а внизу, у самой земли, еще льет как из ведра. Словно кто-то закрутил в облаках краны, но еще пройдет достаточно времени, пока все, что осталось, дотечет.
И вот, к примеру, в том же Фли, в тупике Гро, где разместился «Балаганчик Талли Брекенбока», дождь пока еще шел, как и минуту назад, но все, кто там в тот миг были, сразу же почувствовали, что погода взяла и изменилась, словно капризная красотка Осень вдруг передумала и надела другое платье.
Крики и вопли, возмущенные всхлипы и оскорбленные визги, как тот ливень, уже затихли, но эхо от них еще жило в тупике, отбиваясь от бурых и зеленых стен домов, расползаясь меж потертых фургончиков и по-прежнему звеня в ушах.
В итоге голодная тетка Тишина все же схарчила их. Последний отзвук сгинул. С тем и последняя капля ливня упала на землю – в выбоину между камней старой брусчатки. Круг на луже разошелся, и на этом все – ливень закончился.
Незнакомец глянул в небо, улыбнулся и сложил зонтик.
– Я уж думал, ты будешь идти еще неделю, – пробормотал он.
– Эй ты! Да – ты! – Талли Брекенбок покинул навес и угрожающе двинулся к незнакомцу. – Унылый бормотун с зонтом! Как ты сюда забрел? И кто ты вообще такой?
Чужак без страха посмотрел снизу-вверх на подошедшего хозяина балагана.
– Мое имя Тибсен Несбит, – сказал он и протянул руку.
– Странное имя. С какой стороны ни посмотри. – Брекенбок с подозрением уставился на ладонь чужака: «Что этот незнакомец хочет от меня? Он тянется к часикам в жилетном кармане?»
– Можете называть меня мистером Несбитом. – Догадавшись, что рукопожатия он так и не дождется, чужак, как ни в чем не бывало, опустил руку. – И все будет проще и очевиднее.
– Вы заблудились… гм… мистер Несбит?
Актеры сгрудились, напоминая зевак, наблюдающих за уличной экипажной катастрофой – их любопытные лица выглядывали из-под навеса.
Интерес членов труппы был понятен: если не считать зрителей на постановках уличного театра, чужаки забредали в тупик Гро нечасто – в Фли все знали, что место это дурное, и к нему лучше не приближаться.
Между тем обладатель черного зонтика выглядел весьма примечательно. И хоть он был перепачкан с головы до ног (видимо, вымакал собой все без исключения лужи в Блошином районе), его костюм и цилиндр напоминали костюмы и цилиндры, какие носят по ту сторону канала. Труппа Брекенбока сразу же это поняла, невзирая на толстый слой грязи. Ко всему прочему, на незнакомце были неплохие туфли, еще у него имелся похожий на докторский кожаный саквояж, но самое поразительное заключалось в том, что он курил папиретку марки «Осенний табак» – такие папиретки, как до сего момента полагали актеры, во всем Габене курил лишь Брекенбок.
Чужак с улыбкой оглядел всех присутствующих, отметил стонущую на столе куклу и валяющегося у стола старика. Эта его улыбка была настолько воздушной, что казалось, подуй – улетит, но что-то в ней все же крылось. Неприятное…
– Я пришел наниматься в ваш… «Балаганчик Талли Брекенбока». – Он поднял взгляд на хмурящегося и гневно кусающего нижнюю губу хозяина балагана. – Вам ведь нужны актеры?
– Нет! – воскликнул Манера Улыбаться. – Нам никто не нужен!
