Я ее забираю (СИ) - Ковалевская Алиса

— Да ты горячая, — сипло усмехнулся он мне в шею, прихватил кожу зубами, и я, запрокинув голову, протяжно застонала.

Подол поднялся ещё выше, пальцы Макса прошлись по тонкой ткани трусиков меж ног. Адреналин, его близость, вино… Никогда я не чувствовала подобного тому, что чувствовала сейчас, с ним. Касалась его спины, лопаток, плеч, а внутри всё скручивалось, сворачивалось, натягивалось и пульсировало.

Я плохо помнила, как Макс, под неумолкающее улюлюканье зала, стащил меня с ринга, как вёл по коридору. Только его уверенную хватку на запястье и металлический привкус крови во рту. Втолкнув в комнату, он припечатал меня к стене, накрыл собой, заставляя отбросить всё разумное, стирая грани, а вместе с ними и любое моё возможное сопротивление. Волосы его были влажными, как и кожа. Одурманенная, я запустила в них пальцы, вторая ладонь легла на его плечо, и я провела вниз, по кольцу татуировки и дальше, по покрывающему руку узору.

— Так значит, Кобра? — задыхаясь, шепнула я.

Он резко подхватил мою ногу под коленом и прижался ко мне совсем близко. По телу моему пробежала лихорадочная дрожь.

— Кобра… — повторила я, гладя его по руке, поддаваясь ему.

— Именно, — укус в скулу, касание его колючей щетины и губы на моих.

Не думая, я ответила. Знала, что не должна делать этого, что вообще ничего этого случиться было не должно, но противиться себе не осталось сил. Ни один мужчина не будил во мне подобного тому, что будил он.

Сжала пальцы в его волосах, поймала движение его языка. Поцелуй стал ещё глубже. Макс просто брал меня, выжигал во мне всё прежнее, лишал прошлого, заменяя его настоящим. Таранил меня языком, вдавливал пальцы в обнажённое бедро, тёрся о меня пахом и не скрывал, что это доставляет ему удовольствие.

Ладонь моя скользнула по его влажной груди, по шёлковым колечкам волос. Первый раз в жизни мне так нестерпимо хотелось касаться мужчины, хотелось этого ненормального неистовства.

— Не здесь, — внезапно прохрипел Макс, когда ладонь моя опустилась к его животу. Резко отстранил меня и посмотрел в глаза.

Черты лица его были жёсткими, глаза — сплошной мрак. Рвано, тяжело дыша, я облизала ноющие губы. Сознание не работало, здравый смысл отшибло начисто. Опустила взгляд к его губам, ниже, к переплетённому на левой стороне груди узору татуировки. Посмотрела в глаза и шумно выдохнула.

— Не здесь, — так же сипло, но твёрдо, повторил Макс и стиснул зубы. Отпустил мою ногу, и я тут же, пошатываясь, привалилась к стене.

В каком-то полузабытье смотрела, как он скидывает боксёрские шорты, жадно впитывала каждое его стремительное движение.

Он был прекрасен! Не просто красив — великолепен. Сейчас, когда кожа его поблёскивала от пота, всё ещё заряженный дикой энергией, он походил не просто на хищного зверя — на античное божество, воплощённое в человеческом облике.

Надев джинсы прямо на голое тело, он повернулся ко мне и застегнул ширинку.

— Тебе идёт твоё прозвище, — не отводя взгляда, проговорила я.

Он не усмехнулся и ничего не ответил. Взял с дивана рубашку и, не застёгивая, набросил на плечи, а после отдал мне пиджак. Взяв, я против собственной воли поднесла его к лицу и вдохнула. Прикрыла глаза. Ткань касалась моей груди через платье, и этого было достаточно, чтобы я поняла: пути назад нет.

Буквально через несколько секунд пальцы Макса вновь сомкнулись на моём запястье. Ни слова не говоря, он поволок меня по коридору к чёрному ходу.

— Отличный бой, — открывая дверь, с явным уважением сказал охранник, и Макс кивнул.

А после мы вывалились в тёмную, освещённую лишь тусклым блеском звёзд подворотню. Прохладный воздух коснулся распалённого тела, но я не чувствовала холода. Короткая перебежка до машины, кожаный салон, резкий визг тормозов и проносящиеся мимо огни никогда не спящего города.

Не прошло и нескольких минут, как машина резко свернула к подсвеченному охраняемому дому. Ворота перед нами незамедлительно открылись, и машина чёрной тенью скользнула во двор, а после на подземный паркинг.

Спрашивать где мы, я не стала. Честно говоря, мне было всё равно. Наверное, я действительно потеряла рассудок, потому что понимала, что не возразила бы даже, если бы Макс утащил меня на край света.

Всё так же молча он хлопнул дверцей машины и буквально в следующее мгновение, открыл мою. Свет на паркинге был приглушённым, но я видела, как блестят его чёрные глаза. Взяв за плечо, он вытащил меня из салона и тут же припечатал к машине. Обхватил затылок и, шумно выдохнув через нос, нетерпеливо прижался к губам. Всё такой же жаркий, одурительно пахнущий и желающий меня, он терзал мои губы, жёстко, сводя с ума и лишая возможности дышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Солёный, — выдохнула я ему в губы. — Вкусный…

Захлопнув дверцу, он обхватил мою руку и потянул меж машин к дальнему концу стоянки. Почти бегом мы добрались до лифтов. Макс хлопнул по кнопке вызова и, крепко обхватив за талию, прижал меня к себе спиной. Его влажный рот на моей шее, его грубая щетина…

Стоило створкам разъехаться, мы буквально ввалились в кабину. Развернувшись в руках Макса, я нетерпеливо отвечала на его поцелуи, шарила ладонями по груди и, совершенно позабыв, кто я, а кто он, сама жалась к нему.

Лифт плавно устремился вверх, унося меня прочь от реальности, ладонь Макса опустилась на мой зад. Рот в рот, язык к языку, так близко и так невыносимо, что мне стало наплевать совершенно на всё.

Я несдержанно застонала ему в губы, царапнула живот, потянулась к натянутой ширинке. С силой дёрнув лямку платья, Макс укусил меня за плечо, и я вскрикнула. Лизнула его скулу и ощутила на языке вкус крови. Сунула пальцы под пояс джинсов и прошлась языком снова, а после, прихватила кожу зубами, постанывая, изнывая от его касаний. На мне украшенное цветочными аппликациями в тон ткани вечернее платье, на нём — джинсы и распахнутая рубашка. Я, несколько часов назад капнувшая на запястья и ключицы любимые духи, и он, грязный, пахнущий кровью и рингом. Как такое вообще возможно?! Я…

— Dannazione, penso di volerti anche io (Чёрт подери, кажется, я тоже хочу тебя — пер. с итал.), — выдохнула я ему в губы и, обвив шею рукой, с силой укусила за нижнюю.

— Вот дрянь! — Он крепко сжал меня, до боли, до ломоты в рёбрах, грубо намотал волосы на кулак и завладел губами. Сминая меня, давая понять, что хозяин тут он, не позволяя мне ни мгновения лидерства.

Пылающая, изнемогающая под его руками, сошедшая с ума от его напора, я растворилась в жестоком, наполненным неприкрытым желанием и страстью поцелуе. Он терзал мой рот, зубы наши соприкасались, языки сплетались в агонии, руки хаотично блуждали.

Что мы приехали, поняла я лишь тогда, когда Макс, не отпуская, куда-то меня потянул. Стены кружились, мелькали, но я ничего не разбирала. Не чувствовала ничего, кроме его близости, его силы, его губ. Только эта ночь, только он. И я в этом огне, танцующая босиком на раскалённых углях возле уносящегося в черноту неба языками древнего пламени костра.

— Сюда, — удерживая меня, Макс набрал что-то на панели, и дверь перед нами отъехала в сторону, но терпения его надолго не хватило.

Уже через несколько шагов он толкнул меня к стене и тут же навалился сверху. Рванул лямки платья, обнажая плечи, грудь. Ткань жалобно затрещала, как и я, безоговорочно поддаваясь его животному желанию.

Смяв грудь, он наклонился и вобрал в рот сосок. Задрал подол. Пальцы его вонзились в моё бедро, и я застонала. Наощупь нашла пуговицу на его джинсах. С наслаждением, дрожащая от нетерпения, провела по дорожке волос и дёрнула вниз молнию. Макс обхватил меня за шею, я почувствовала на лице его дыхание. Губы в губы, и мы, слепые, обезумевшие, двигающиеся в темноте по неровной, неподдающейся никакой логике траектории куда-то в пустоту.