Витражи - Татьяна Солодкова

"Не знаю…"

Ну, хоть за что-то спасибо, если бы он сказал мне "да", я бы точно свихнулся.

– Как тебя хоть зовут? - поинтересовался я, раз уж с тобой заговорили, надо же познакомиться, хотя кто его, конечно, знает, как со стихиями общаться. Что-то я еще не слышал, чтобы маги разговаривали с ветром, огнем, водой или землей. Мне почему-то представился Почвин, припавший к земле и требующий от нее ответа.

"Денис…" - неожиданно ответил ветер.

– Это я Денис, - запротестовал я.

– Очень приятно, - растерянно пробормотала проходящая навстречу девушка, но я не обратил на нее внимания.

– Ты что-то путаешь. Денисом зовут меня.

"И меня… - раздалось в ответ. - Раньше меня звали Егор… А еще раньше Иван… А еще…"

– Ясно-ясно, - заверил я, сообразив, что он перечисляет моих предков. - Но ведь это не твои имена. Как зовут именно тебя, а не мага Стихии?

"Так и зовут…"

– Нет, - запротестовал я, - так не пойдет, у каждого должно быть свое имя.

"Меня зову Денис…" - затянул свое ветер.

– Ладно, - сдался я. - Денис так Денис, твое дело.

"Твое… Мы - одно целое…"

Я закатил глаза, час от часу не легче. Теперь у меня еще одна часть отыскалась. Спасибочки.

"Интересно, а это не очередной фокус Красова, чтобы меня отвлечь?" - невольно подумалось мне, но оказалось, что ветер читает мои мысли.

"Это не Красов… - ответил он на не высказанный вслух вопрос. - Это я… Ты мой хозяин… Я тебе подчиняюсь…"

Почему-то это заявление меня не обрадовало. Опять я обнаружил то, о чем никогда не слышал. Но за это Захара корить нечего: он не больно-то много знает о магах Стихий.

"Что прикажешь?…" - тем временем деловито осведомился ветер.

Мне нужен был тот, кто в магах Стихий разбирается, а еще лучше является одним из них. Огнев и Почвин меня недолюбливали, так что кандидат в просветители был только один - Водуница, и я очень надеялся, что она мне не откажет. А чтобы попусту не тратить время, я связался с ней немедленно.

– Денис? - удивилась она, услышав через кольцо мой голос.

– Да.

"Да…" - тут же ответил ветер.

– Заткнись.

– Что?! - не поняла Водуница. - Ты вызвал меня, чтобы сказать: "Заткнись"?!

– Нет-нет, прости, это не тебе.

– А кому, могу я узнать. Это не тайна?

– Как раз нет. Надо поговорить.

– На тот берег, где всегда, - решила волшебница. - Я сейчас буду.

У нас с Водуницей было одно заветное место. Если нам нужно было поговорить, мы непременно встречались там. Когда-то в этом месте она пыталась вернуть меня к магии. И теперь этот прибрежный участок мы смело именовали своим. Я часто встречался на берегу с другими магами, например, недавно с Захаром, но никогда в этом месте.

Водуница появилась раньше меня, хотя я переместился сразу, только завернул за угол, чтобы меня никто не заметил.

– Что стряслось? - вместо приветствия сразу спросила она.

– С тобой когда-нибудь говорила стихия?

Она посмотрела на меня как на идиота.

– Ну, ты же говоришь со мной.

"Она не понимает…" - пропел ветер.

– Я сейчас не с тобой, - напомнил я ему.

– А с кем? - Людмила приняла мои слова на свой счет.

– Об этом-то я и толкую, - пояснил я. - Ты когда-нибудь говорила не с другим магом Стихии, а со своей собственной стихией?

– С водой? - на всякий случай уточнила она. - Я же не сумасшедшая.

Я от досады аж губу прикусил. Значит, со мной, все-таки, что-то не то…

"Она не понимает…" - повторил ветер.

"Она не поймет…"

– Помолчи хоть минуту, - попросил я, теряя терпение.

Водуница гневно сложила руки на груди:

– Вообще-то, я молчу.

– Зато он не молчит, - она действительно не понимала, поэтому я уточнил: - Ветер.

– Ветер говорит с тобой? - в ее тоне просквозило недоверие.

"Как объяснить слепому, какого цвета васильки?…" - донес до меня очередной порыв. Ветер не прообщался со мной еще и получаса, а уже начал выводить из себя.

– Именно.

– И что же он сказал? - Людмила произнесла это так, будто я прыгал с криками, что я Наполеон, а она спрашивает, какого цвета у меня треуголка.

– Он сказал, что ты не поймешь.

Она помолчала несколько секунд.

– Денис, ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Нет, - признался я.

"Да…"

– Тогда в порядке, - Водуница задумчиво потерла подбородок. - Знаешь, вообще-то есть одна легенда…

– Легенда? - поморщился я. Не пророчество, и на том спасибо.

– Легенда, - кивнула она. - Она говорит, что маг Стихии способен услышать свою стихию, когда поднимется на более высокий уровень.

– Более высокий, чем кто? - не понял я.

"Чем все…"

– Чем другие маги до него, полагаю, - она пожала плечами. - Впрочем, чему ты удивляешься? Ты ведь первый белый маг, которого наградил черной силой Темный Властелин.

– Но я стал нейтральным еще пять лет назад, - возразил я.

– Значит, что-то произошло недавно.

– Или произойдет, - предположил я.

"Да…"

– И ты догадываешься, что это может быть?

"Догадываешься…"

О да, я догадывался, но почему-то соврал. Учил сегодня врать Светку и начал врать сам.

– Нет, - ответил я.

Но на самом деле я ой как догадывался.

– Тогда сообщи, если что-то узнаешь, - попросила Водуница заботливо.

– А вы ничего не узнали про исчезновения? - вспомнил я.

Она покачала головой:

– Нет, но сегодня пропал черный маг, теперь даже Красов поверил, что Кристина тут ни при чем.

Я молча кивнул. Скверная история. Много мелких скверных историй, которые каким-то образом должны были сплестись в одну. В какую и каким образом, тогда я еще не знал.

– До встречи, - сказала Водуница и испарилась.

– До встречи, - отозвался я.

"До встречи…" - эхом повторил ветер.

Я посмотрел на спокойное блестевшее в лучах солнца море; да, моему настроению оно не подходило.

– Я брошусь через витражи, вот что произойдет, - пробурчал я себе под нос.

"Витражи… - повторил ветер. - Витражи - это красиво…"

– Не в данном случае, - опроверг я.

"В любом… Ты не понимаешь…"

– А кто же тогда понимает? - ехидно поинтересовался я. А то Водуница у него не понимает, я не понимаю…

"Егор понимал…"

– Так дед тоже мог слышать тебя? - обрадовался я.

"Нет…Он просто понимал…"

– Он тоже видел сон про витражи?

Но он мне ответил.

Мне показалось, что меня и те витражи разделяет всего ничего.

Я сгоряча пнул ногой корягу, принесенную сюда волной. Она перевернулась на другой бок, бок, на котором чья-то рука и нож вырезали незатейливую надпись на латинском: "Memento mori".

Мне стало жутко. Чего уж тут помнить о смерти, если о ней не дают забыть. А слова Акварели, что я не доживу до июня, вообще не выходили у меня из головы. А ведь в тот день уже было одиннадцатое мая.