Пластун - Владимир Лиховид

Ободрённый, юноша взлетел по ступенькам наверх и очутился перед наглухо закрытой дверью. До этого он бывал здесь только днём и дверь эта, ведущая во внутрь крепости, всегда была открыта. А сейчас… растерянно моргая, Иван попытался отворить дверь, но она, не менее прочная, чем мощные крепостные ворота, стояла нерушимо, как гора Ак-хая. Юноша в панике огляделся по сторонам. Кругом высились отвесные стены. И на них маячили дозорные воины. Что делать?

Прижав ладонь к тяжело бухающему сердцу, Иван тупо глядел на сколоченную из толстых дубовых брусьев и скреплённую коваными гвоздями дверь перед собой. Всё пропало! Нет другого выхода отсюда дальше в фортецию и на главный бастион. Потому и закрыта на ночь эта дверь! И ранее можно было догадаться…

Кляня себя за глупость, Иван обречёно опустился но корточки перед заколоченной дверью. Вот так и будет он сидеть, как дурень, до утра. А утром что?

Сколько времени сидел он так, ругая себя и весь свет за одного, Иван не смог, не смог бы ответить. Но довольно долго – турки в арсенале уже загрузили все возы и тишина воцарилась над спящей каменной громадой. Только двое стражников, опёршись на копья, замерли у огромных ворот арсенала.

Резкий скрип отодвигаемого засова мигом привёл Ивана в чувство. Дверь перед ним дрогнула и стала приоткрываться. Вскочив, юноша секунду отчаянно глядел на неё, потом прыгнул в сторону и замер у стены. Дверь отворилась и появился здоровенный турок с факелом в руке. За ним, один за другим, стали спускаться вниз по лестнице турецкие воины. Иван, практически не дыша, буквально влип в стену, наблюдая за мелькавшими рядом тенями в широких шароварах, остроконечных железных шлемах и саблями по бокам. Шестеро воинов дружно затопали по двору крепости, направляясь в сторону входной башни. Вышедший первый турок остался на первой ступеньке лестницы, наблюдая за ними. Двое воинов, отделившись, зашагали к арсеналу. Стражники у его ворот передали им свои копья с длинными конскими хвостами-бунчуками и направились к лестнице.

Вот оно что! Смена караула, ну конечно! Иван облизал сухие губы. Сейчас сменяется четверо стражников в башне и дверь опять закроется. На сколько? До утра, скорее всего…

Напряжённо уставившись в спину турка на лестнице, Иван отделился от стены и шмыгнул в проход за дверью. И, как на зло, у самого входа споткнулся о выбоину в каменном полу. Чуть не упав, он с лёгким шумом ударился плечом о стенку. Воин на лестнице обернулся и шагнул к двери.

Иван, не живой – ни мёртвый, застыл у стены. Что делать?! Бежать по проходу в глубь крепости? Низкий каменный коридор, достаточно хорошо освещали смолистые факелы, торчавшие во вделанных в стены железный держаках. Коридор был прямой, и турок его непременно заметит! Иван, дрожащей рукой, сжал рукоять кинжала за поясом. Ударить стражника, когда появится в дверях… куда лучше ударить? В горло? В грудь?! А ежели и убьёт он турка одним махом, то подходящие воины обнаружат тело и тревога поднимется по всей фортеции… – мысли лихорадочно прыгали в голове парня, пальцы, сжимавшие кинжал, мгновенно стали мокрыми.

Массивная фигура турка показалась в дверном проёме и большая чалма его полезла вовнутрь коридора. Задыхаясь, Иван потянул кинжал из ножен.

– Ахмед, чего ты там забыл, уважаемый? Давай поболтаем, пока ага посты проверяет! – раздался весёлый голос у подножия лестницы!

Чалма остановилась на расстоянии ладони от прильнувшего к стене парня. Не входя дальше в коридор, турок обернулся к лестнице:

– Да чего-то померещилось, Юсуф! Шайтан, похоже, пошаливает… – сиплый голос его как в трубе загремел под кирпичными сводами коридора.

– Не упоминай нечистого в это время, дорогой. В полночь и так вся нечисть гуляет вольно, сам знаешь!

Бледный, как смерть, Иван перекрестился, глядя опасливо в широкую спину дозорного воина. И быстро, почти бегом, на полу цыпочках, двинулся по коридору. Шагов двадцать, шагов двадцать и только пройти – а там поворот! Пусть поболтает ещё чуток…

Иван благополучно добрался до поворота и словно камень свалился с его плеч. Прислонившись к стене, он некоторое время отдыхал, утирая рукавом пот с мокрого лица. Затем двинулся дальше. Благодаря частым визитам к паше, юноша хорошо знал все закоулки этой части крепости. Но на бастионе был только раз и днём. Заблудившись в извилистых каменных коридорах, Иван уже стал приходить в отчаяние. Но выручило море – через узкую бойницу явственно прослышался шум прибоя. Ориентируясь по нему, Иван вскоре нашёл коридор, ведущий на бастион.

Глава 16

И вот прохладный солёный ветер дунул в лицо, остужая тело. Молчаливой каменной громадой простилался впереди главный бастион. Выглянувшая из-за башни луна озарила пушки и железные доспехи воинов на стенах.

Проклиная не к стати яркое ночное светило, Иван осмотрелся, и шмыгнул на восточную сторону бастиона. Дозорные турецкие воины стояли спиной к нему, озирая сверкающее под луной море. Приседая, передвигаясь иногда на четвереньках, Иван добрался до восточной стены. Оглядевшись и убедившись, что стражники его не заметили, юноша приподнялся и глянул вниз.

Море, вздымая чёрные с белыми бурунами валы, тяжело билось о скалистый берег. Каменная кладка стены отвесно уходила вниз, переходя в острые мрачные утёсы. Где-то там должны быть лазутчики…

Иван устало присел на корточки. Надо опять ждать… Но ожидать долго не пришлось – острый крик сенной чайки прозвучал из темноты. Затем – второй. Иван быстро развязал мешок и достал верёвку. Огляделся, осторожно набросил петлю на зубец стены и сбросил верёвку вниз. Стражники на дальней оконечности бастиона всё так же оглядывали пустынное море, опёршись на копья. Сжавшись в комочек, юноша напряжённо ждал. Верёвка, дёрнувшись, натянулась. Вскоре лёгкий шорох раздался за стеной и Иван помертвел от страха.

Из-за края стены появилась самая настоящая чертячья физиономия – чёрная, как сапог, со сверкающими в темноте глазами. Через секунду парень понял, что это был сам Резун с измазанным, как у него, сажей, лицом.

Ловко перевалившись через край, казак притаился рядом с Иваном.

– Здорово будь, хлопче! Чего так телился долго? Не чаялся уж дождаться тебя! Подумывал не схватили тебя басурмане случаем! Да в фортеции вроде всё тихо было… Каково тут? Всё спокойно?

Иван кивнул. Они посидели так немного, потом Резун, покопавшись за пазухой, протянул что-то юноше:

– Держи! Вот мешочек со свинцовыми гвоздями, два молотка и фонарь. Потом сгодится! А сейчас сиди тихо, я всё сделаю сам. Уразумел?

Тёмной тенью старый пластун скользнул вдоль стены к ближайшему дозорному. Наблюдая за ним, Иван никак не мог понять, как такой здоровый и тяжёлый мужик может передвигаться так же тихо и бесшумно, как кошка…

Подскочив к стражнику, Резун быстро обхватил турка сзади рукой, сжав ему рот. В свете луны блеснуло лезвие ножа… Оставив неподвижное тело дозорного лежать рядом с пушкой, пластун неслышно прокрался к следующему стражнику. И буквально через несколько минут все четверо дозорных мёртвыми лежали на каменных плитах бастиона.

Иван, поражённый, воочию мог убедиться, что запорожцы прозвища дают друг другу не зря! Резун – он и есть резун…

– Ваня, где вход в башню? Ага, понял! Надо непременно снять басурмана там! – тяжело дыша, казак двинулся к чёрной нише входа.

Задрав голову, юноша посмотрел на высящуюся над бастионом массивную сторожевую башню. Где-то на её вершине должен быть ещё один турецкий дозорный воин.

Ждать пришлось, как показалось Ивану, целую вечность. Наконец из башни вынырнул довольный Резун.

– Дело сделано, хлопче! Эх, кабы были тут два десятка моих пластунов, то порешили бы всех сих басурман, дрыхнувших в казематах. Ладно, пидемо дале… забрав у Ивана фонарь, казак осторожно раздул его. Затем поставил на каменный зубец бастиона и приоткрыл одну замазанных копотью стенок. Слабый жёлтый луч вырвался наружу, затмив на мгновение свет луны. Резун мигом закрыл стекло. Потом опять открыл. Снова закрыл. Фонарь часто мигал жёлтым глазом, посылая в море свои тайные сигналы. И оттуда, от линии тёмного ночного горизонта едва заметно мигнул другой жёлтый глаз. Некоторое время оба фонаря-глаза перемигивались друг с другом. Потом пластун задул фонарь:

– Ещё дело зроблено, брат! А теперича дела за нашими. Давай гвозди и молотки, Ванька!

Вытащив из мешочка длинный тяжёлый свинцовый гвоздь, Резун бросился к ближайшей пушке:

– Гляди, как сие делается, брат! – вставив гвоздь в затравочное отверстие орудия, Резун одним махом вбил его во внутрь пушки.

Орудие загремело, как церковный колокол. Иван втянул голову в плечи и с ужасом огляделся. Ещё один сильный замах – и молоток намертво расплющил шляпку гвоздя о бронзовый ствол пушки.