Сезам, закройся! - Ольга Хмельницкая

– Я буду стрелять. Уходи, – спокойно повторил Рязанцев, прицеливаясь псу между глаз.

Но вместо того чтобы уйти, огромный пес сел на задние лапы и ткнулся носом в бок «УАЗа».

– Ты хочешь поехать со мной, хорошая собачка? – спросил Владимир Евгеньевич, с трудом переводя дух.

Зверь отрицательно покачал головой. Полковник с головы до ног покрылся холодным потом. Если до этого простого движения он еще не до конца верил в то, что пес полностью разумен, то сейчас у него от изумления буквально подкосились ноги.

В этот момент послышался звук мотора. Бог-дан, решивший, что у полковника какие-то проблемы, ехал через лужу обратно. Яркий свет ксеноновых ламп ударил псу в глаза. Спустя мгновение Овчинников вывалился из внедорожника и открыл огонь. Оглушительно загрохотали выстрелы. Зверь черной тенью метнулся в заросли и исчез. Богдан, лежавший в грязи, продолжал стрелять.

– Что это было? – спросил он, с трудом переводя дух. – Он собирался напасть?

– Не знаю, – задумчиво покачал головой полковник. – Этот пес понимает речь. Ему что-то от нас было нужно.

– Ужин? – предположил Овчинников, засовывая свой «узи» за пояс.

– Нет. Что-то… в машине, – сказал Рязанцев.

Он подошел к своему «УАЗу», распахнул дверцу и заглянул внутрь. Почти сразу же ему на глаза попалась большая коробка на заднем сиденье.

– Разве что аптечка? – предположил Владимир Евгеньевич, пожав плечами. – Я думаю, что этот пес – один из ваших бывших коллег, сотрудник НИИ. Очередная жертва экспериментов…

Он осекся и с ужасом посмотрел на Богдана. В голову полковника пришла сумасшедшая мысль.

– А вдруг это Ева?! – воскликнул он. – Вдруг это была она?! А что, если Утюгов сделал из нее чудовище и выпустил в лес? Тогда понятно, почему она хотела ехать со мной! Ах я идиот!

Он повернулся к лесу.

– Ева! – закричал полковник. – Ева!!!

Его голос эхом прокатился по лесу.

Несмотря на холод и неудобную позу, Ева заснула почти мгновенно. Ей снилось лето. В небе сияло ласковое солнышко, дул легкий ветерок, деревья были покрыты свежей сочной зеленью, а в темной воде неглубокой прозрачной речки крутились небольшие водовороты. Девушка сняла шлепанцы, села и опустила ноги в воду. Кто-то подошел к ней сзади и сел рядом. Еве было спокойно и уютно. Вокруг царили красота и тишина прекрасного летнего дня.

– Обернись, – сказал мужской голос в сознании девушки.

Ева повернула голову. Прямо за ее спиной стоял большой муравейник.

– Ну и что, – сказала Ершова человеку, лица которого не видела, но голос которого был ей бесконечно знаком и любим, – я их не боюсь.

Девушка отвернулась от муравейника и посмотрела в воду. На песчаном дне, покрытом рябью, росли темно-зеленые водоросли и плавали маленькие серебристые рыбки.

– Уходи отсюда, – сказал мужчина голосом полковника Рязанцева.

Ева повернулась и снова посмотрела на муравейник. Он не выглядел опасным – так, кучка земли с мелкими листьями, сосновыми иглами, песком и глиной. Девушка пожала плечами и вновь стала смотреть в воду. Один из муравьев выполз из муравейника, подполз к пальцам девушки и побежал по ее руке. Ева ощутила приятное мелкое покалывание на коже.

– Уходи! Быстрее!! – закричал мужчина.

– Я не боюсь, – повторила Ева. – Когда-то мама читала мне сказку «Стрекоза и муравей», и там стрекоза была ленивой, а муравей работящим.

Насекомое добежало до ее плеча и на мгновение остановилось. Девушка продолжала спокойно спать. Еве привиделось, что муравей хочет ей что-то сказать. Он шевелил длинными усиками и умильно смотрел на девушку.

– Букашечка, – ласково сказала Ершова муравью.

И в этот момент она проснулась. Насекомое, почти добравшееся до ее головы, почувствовало, что опаздывает, и пулей кинулось вперед.

– Где я? Что со мной? – спросонья бормотала девушка, теряя драгоценные мгновения.

Ее щеку что-то кольнуло, усики защекотали мочку. Мгновение – и насекомое ворвалось Еве в ухо.

– Не-е-е-ет! – заорала Ершова изо всех сил, окончательно проснувшись.

Ее палец метнулся к уху вслед за мозгоедом. Если бы Ева ткнула в ухо мизинцем, все сложилось бы более благополучно и она сумела бы придавить насекомому брюшко, но девушка сунула в ухо указательный палец и поэтому успела оторвать мозгоеду только одну из задних лап.

– А-а-а-а! – кричала Ева, пытаясь продвинуть палец в ухо как можно глубже.

Она ковырнула ногтем и вытащила наружу одну из задних ног насекомого. Затем догадалась сунуть в ухо мизинец. К сожалению, мозгоед успел еще немного продвинуться вперед по направлению к мозгу девушки, поэтому мизинцем Ева смогла оторвать ему только вторую лапу. Раненое насекомое, чуя близость мозга, продолжало из последних сил ползти вперед.

– Как мне его вытащить, как мне его вытащить? – орала Ершова, безуспешно ковыряя в ухе пальцем и чувствуя, как мозгоед тяжело ворочается в глубине ее головы, пытаясь ползти вперед.

Теперь вытащить смертельно опасное насекомое из уха Евы смогли бы только длинные тонкие пальцы Ларисы Ильиной.

Тяжелая капля упала на рабочий стол заместителя директора НИИ по административно– хозяйственной деятельности Виктора Коршунова. Мужчина, имеющий жабры и по этой причине вынужденный каждые два часа ложиться в ванну с водой, поднял голову. Потолок был мокрым.

– Я не понял. Что там происходит? – недоуменно спросил Коршунов.

На рабочие бумаги упала еще одна капля. Виктор присмотрелся. Капля была розовой.

– Воду, что ли, прорвало в пищеблоке, – недоумевающе пожал он плечами. – А откуда розовое?

Следующая капля была почти красной. Заместитель директора нахмурился.

– Похоже на кровь, – сказал он, понюхав каплю. – Это мне совсем не нравится! Скорее всего, отключилось электричество и разморозились холодильники с мясом, – решил он наконец.

Сложив бумаги в непромокаемую папку, Виктор вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Он направлялся в пищеблок. Как человек, отвечающий за хозяйственную деятельность института, он обязан был знать, что происходит с имуществом НИИ.

«Позвонить, что ли, Утюгову», – размышлял Коршунов, одетый в строгий костюм с галстуком. Виктор был уверен, что именно так должен выглядеть заместитель директора. Мужчина вышел на лестницу, поднялся по ней, ощущая неприятное покалывание в жабрах, и посмотрел в коридор.

Пусто.

Пожав плечами, Виктор спокойно пошел дальше, ощущая тем не менее какое-то странное волнение. Чем дальше по коридору шел заместитель директора, привыкший доверять своей интуиции, тем больше он нервничал. Ему начало казаться, что за ним следят чьи-то глаза.

– Что происходит? – громко спросил Коршунов, оборачиваясь.

Никого. Коридор был пуст.

Он дошел до двери в пищеблок, которая была открыта, и застыл на пороге.

– Мама! – прошептал Виктор, медленно пятясь и не отрывая глаз от двух растерзанных тел.

В этот момент позади него слегка скрипнул пол. Коршунов стремительно обернулся. Его сердце екнуло и ухнуло в пятки.

Прямо перед ним стояла огромная белая крыса. Существо было размером с небольшого медведя. Красные, налитые кровью глаза пристально смотрели на заместителя директора. Длинный, как удав, гладкий хвост змеился по полу.

Виктор не испугался. Удивительно, но в экстремальных ситуациях он не пугался вообще, а весь собирался, словно пружина. Заместитель директора сделал шаг назад и прижался спиной к стене, защищая тылы. А затем прыгнул вперед и резко ударил крысу ногой по носу. Грызун, не ожидавший такого отпора, отпрянул к стене, а заместитель директора изо всех сил помчался по коридору в сторону приемной Утюгова. Когда опомнившийся грызун бросился в погоню, Виктор уже влетел в дверь, обитую пупырчатой кожей, и с грохотом ее захлопнул.

Коршунову повезло – он встретился не с крупным и хитрым вожаком, а с одним из его младших братьев. Крыса-великан потер лапой нос и огляделся. Жертва ушла, но больше он такую ошибку не повторит.

Лизе становилось все хуже. Комиссаров сидел рядом с ней и тяжело дышал. Аптечка была так близко, ему почти удалось наладить контакт с ее владельцем, но тут появился второй парень, лицо которого показалось Степану смутно знакомым, и открыл огонь. Смерть в планы Комиссарова не входила – тогда у раненой девушки не осталось бы ни единого шанса. Пес наклонился и приложил прохладный нос к ее пылающему лбу. Лиза была без сознания. Она хрипло, с трудом дышала.

«Два пулевых ранения и вывихнутая нога, – перечислил про себя Степан, об укусе паука он не знал. – И если проблемы с ногой и ранение в руку не угрожают напрямую ее жизни, то пуля в спине – это очень большая проблема. Во-первых, она потеряла много крови. Во-вторых, началось воспаление. В-третьих, пуля застряла в кости. Сто против одного, что она не выживет».

Пес встал.

– Как бы там ни было, но мне нужна аптечка, – решил он, – тогда у девушки появится не один шанс из ста, а хотя бы два.