Герцогиня - Арина Алисон

— Я согласна, — жутко засмущавшись и покраснев, очень тихо произнесла принцесса.

Вдохновленный её согласием принц, с еще большим энтузиазмом, продолжил свои восхищения и комплименты. С большим облегчением убедившись, что истерик или скандалов со стороны принцессы не предвидится, мы тихо вышли из комнаты, оставив Высочеств довыяснять отношения перед свадьбой.

С раннего утра во всем королевском замке стоял невообразимый шум. Носились толпы слуг с одеждой и едой. Во дворце, кроме постоянно проживающих, было огромное количество гостей. Мы не слишком рассчитывали, что уничтожили всех желающих перемены власти, и поэтому старались продумать и, насколько возможно, обезопасить короля и королеву.

Понимая, что в таком бедламе проще всего совершить покушение, я отдал приказ перекрыть вход на этаж, где проживало королевское семейство. Для одевания Величеств и Высочеств были допущены лишь несколько проверенных слуг, а в качестве дополнительной помощи были привлечены девушки из моей команды.

Я носился как угорелый, стараясь ничего не упустить и на все обратить свое внимание. Нирана и Нинэя тоже принимали активное участие в проверках и перепроверках. Уж очень нас напугало и напрягло недавнее покушение. Слуги, ответственные за наше одевание, бегали следом и пытались все же придать нам соответствующий вид. Получалось у них это, мягко говоря, не очень хорошо.

Перехватив меня в комнате, стая слуг очень быстро стянула с меня одежду, и начала запихивать в нарядное платье. Подергавшись и убедившись, что вырваться не удастся, я начал отдавать приказы девушкам из моей команды: типа пойди туда-то… проверь то… скажи этому…

Когда перед моими глазами мелькнула какая-то штуковина, чем-то похожая на корону, которую тут же начали пристраивать на моей голове, я чуть язык себе не прикусил от неожиданности. Взревев корабельной сиреной, я, расталкивая окружавших меня слуг, рванул к зеркалу. На мои завывания в комнату влетели Кэнтар и Нирана и, остановившись у двери, уставились на меня округлив глаза.

Глянув на себя в зеркало, я обалдел — на мне было надето свадебное платье королевы. Слуги, надевавшие на меня этот наряд, заметили Нирану, затем, посмотрели на меня… Часть из них тут же рухнула в обморок, а остальные попытались спрятаться за мебелью, находящейся в комнате или уползти за дверь. Завывая жуткие ругательства, я потянулся стягивать с себя то, во что меня нарядили.

— За-амри-и-и!!! Не шевелись! Ты мне так платье порвешь! — заорала Нирана.

Своим мощным ревом она даже меня перекрыла. От неожиданности, я заткнулся и застыл в нелепой позе и с открытым ртом.

— Быстро её раздеть, а меня одеть! — распорядилась сестра и встала рядом со мной.

Слуги, поняв, что казнить их сейчас не будут, бросились выполнять приказ королевы. Начав нас быстро раздевать, они вдруг замерли, нерешительно глядя на разглядывающего раздетых дам короля.

— Кэнтар, свали отсюда! — рявкнула Нирана, и он, ухмыльнувшись, поспешно исчез за дверью.

Сумасшедшие сборы, в конце концов, были закончены. Окруженные со всех сторон стражей, король с королевой, а за ними принц с принцессой двинулись к Храму, расположенному рядом с королевским дворцом. Всё окружающее пространство заполнили нарядными горожанами. Оркестр, с трудом слышимый из-за шума толпы, играл гимн Родэна, добавляя свои децибелы в общую какофонию.

На нашем пути стояла великолепно украшенная небольшая трибуна. Когда мы поравнялись с ней, Кэнтар с Нираной взобрались наверх, и король толкнул праздничную речь, записанную на бумажке и уложенную на букете королевы. И как только не окосел, выворачивая глаза на эту самую бумажку?!

В конце своей речи он провозгласил о налаживании дружеских взаимоотношений с соседями, и что для укрепления союза Её Высочество принцесса Сонэта сегодня сочетается браком с Его Высочеством Рональдом, принцем Трании. Все на минуту онемели, не зная как реагировать, но в это время подкупленные нами люди начали орать: «Да здравствует король… принцесса… дружба с Транией…» Через несколько минут народ уже бодро подхватил эти лозунги и над площадью понеслось мощное «Да здравствует…»

Послушав несколько минут, король с королевой спустились с постамента и все дружно двинулись в церковь. Пока мы брели в Храм и во время проведения ритуалов и процедур, я, стараясь не думать о событиях последних трех днях, рассматривал само строение и убранство. Чем-то и сама процедура венчания, и убранство Храма напоминало культовые комплексы моего прошлого мира. Однако здесь, в отношениях между Храмом и людьми отсутствовал тот налет жесткости и нетерпимости к инакомыслящим, присущий двум наиболее распространенным религиям того мира.

Может, именно поэтому-то значение, которое вкладывалось в том мире в слово средневековье, здесь не имело смысла. Аристократы и купечество были образованы, отсутствовали запреты на искусство и науку. Магия, как способ самопознания и самосовершенствования не преследовалась, и, как я слышал, даже изучалась в некоторых монастырях.

Мне вспомнились многочисленные высказывания на тему средневековья: типа поголовная дикость, безграмотность, жестокость и сплошная грязь. И почти никто не задумается, а как к этому мир пришел. А ведь это утверждение относится только к Европе 10–14 веков. Удивительна и избирательна доверчивость народа!!!

К примеру, все в России знают кому принадлежат газеты, но тем не менее многие верят написанному в них: типа, тогда было Так Плохо, Так Плохо — чиновники брали взятки, милиция избивала заключенных, работа мало оплачиваема, колхозники много пили и плохо работали… а вот сейчас ну просто мед… И похоже самый крутой мёд был именно в 92–97 годах…

Что-то похожее происходит и с понятием средневековья. А ведь если взять ту же римскую империю времен Юлия Цезаря (пару сотен до или после), разница в вооружения, технической оснащенности не слишком отличается от так называемого средневековья. Во времена Древней Греции и Рима в городах существовали водопровод и канализация, искусство было развито в такой степени, что и через две тысячи лет люди восхищаются им… Большинство императоров Римской империи, многие правители других стран, и даже первые правители, признавшие христианство, были грамотными людьми.

Однако когда христианство двинулось по Европе, то в культурном плане, образованности, отношении к женщине и творчеству, мир шагнул далеко назад. И это падение является результатом распространения именно христианства.

Уже с первых шагов прихода к власти этой религии в любой из стран уничтожались многочисленные Храмы других вероисповеданий, которые до этого столетиями сосуществовали, текли реки крови последователей других вер, уничтожались ВСЕ письменные источники, независимо от того, имеют они отношение к религии, науке, или философии… В стремлении доминировать, христианская церковь вырезала не только иноверцев; даже просто грамотные люди, умные, знающие посылались на костер.

Поэтому упорное завязывание в кучу таких понятий как средневековье, неграмотность, бескультурье, отношение к женщине… не увязывая все это с христианством, Европой и 10–14 веком, мягко говоря, гм… не является настолько уж верным. В то же время можно заметить, что данный набор также относится к личным качествам людей, могущих находиться на любом уровне социальной лестницы и внедрять эти качества в окружающую жизнь…

Пока мою голову посещали философские мысли, а тело боролось с усталостью и трясущимися от переутомления ногами, мероприятие закончилось, и мы дружно выбрались на свежий воздух. На площади всё так же торчала толпа. Заиграл оркестр, и раздались приветственные крики. Я с огромным раздражением посмотрел по сторонам. Единственное, что мне сейчас хотелось, — это лечь спать. Мы медленно дефилировали к замку, а народ все это время орал «Да здравствует…»

В этот момент с трех сторон на площадь въехали повозки с бочками вина и толпа, продолжая бодро выкрикивать лозунги, начала срочно перегруппировываться.

Хм… Похоже, здесь все ходят на праздники со своими кружками, — успел подумать я и мы зашли во дворец.

А в это время жителям города на площади раздавали праздничный обед и вино, и на улицах полным ходом шли народные гуляния.

Как и положено по правилам, мы прошли в тронный зал, где дипломаты и высшая, в смысле, выжившая аристократия страны выдала нам свои поздравления «со столь радостными знаменательным событием…»

При этом некоторым из них с трудом удавалось изображать это самое радостное выражение на своих лицах. Я их абсолютно понимал. Многочисленные казни и смерти от отравления не очень способствовали декларируемому состоянию. К тому же, предположения о дальнейших расследованиях и возможных казнях настраивали на философские размышления о бренности бытия вообще, и своего собственного в частности.