Мириал. В моём мире я буду Богом - Моника Талмер

Я явственно слышал этот шум, шум праздника. Я чувствовал даже запах духов, и время от времени дамы, проносящиеся мимо меня во своими кавалерами, задевали меня своими пышными юбками. Кто-то непристойно шутил у меня прямо над ухом, кто-то курил сигару и рассуждал о политике, а потом какая-то дама, пошатнувшись, пролила шампанское на моё лицо.

— Вы на балу, Гэл, -не оставлял меня голос Гама.-Вы -гость на этом празднике. Но хорошо ли вам? Что вы чувствуете? Спокойно ли вам лежится?

Я лежал, как в аду на сковородке. С каждой минутой мои муки становились всё невыносимее. Я мучительно хотел хотя бы открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы встать. Я даже не представлял, что это может оказаться так тяжело.

Праздник был уже в самом разгаре. Музыка гремела, пары сбивались с ритма, дамы звонко смеялись, а кавалеры так и сыпали двусмысленностями. На меня всё чаще проливали шампанское и стряхивали пепел с сигар, и, наконец, когда кто-то, не удержавшись на ногах, повалился прямо на меня, придавив своей тушей, я, на грани безумия, отчаянно закричал:

— Хватит!!!

И тут же всё исчезло. Я открыл глаза — никого, ничего, только Гам, печально ссутулившись, сидел у меня в ногах.

— Это же просто иллюзия, Гэл, -грустно сказал он.-Стоит ли так орать из-за иллюзии?

Я с трудом перевёл дыхание.

— Почему вам было так тяжело? Потому, что праздник проходил без вас? Или потому, что вас не замечали?

— Скорее потому, что меня толкали и стряхивали на меня пепел, -раздражённо ответил я.

— Кто толкал? Какой пепел?-Удивился Гам.-Вы можете показать следы?

Конечно же, не было никаких следов.

— Это всё вы себе просто вообразили, Гэл, -сказал Гам. На самом деле существовала лишь запись праздника, которую вам включили. Она не могла стать осязаемой без вашей на то воли.

Я молчал, совершенно сбитый с толку.

— Вы сами представили всё это, и тем самым открыли нам то, что было скрыто от вас самого. Ваши детские проблемы и комплексы, вытесненные, и, казалось бы, давно забытые, не дают вам идти собственным путём, мешают осознать предписание. А нас уверили, что оно осознано.

— И что же теперь делать?-Спросил я.

— Ничего страшного пока нет, -успокоил меня Гам.-При соответствующей корректировке всё ещё очень может состояться. Только ваш визит… всё просто откладывается. Вы были вызваны для вспомогательной беседы, а выяснилось, что придётся заниматься осознанием. Всё откладывается на неопределённый срок. Но ничего, вы ещё молоды…

Глаза Гама загадочно сверкнули из-под капюшона. Я расстроился окончательно. Мало того, что я подвёл людей, которые на меня, судя по всему, рассчитывали, так ещё и осуществление предписания откладывается на неопределённый срок!

— Послушайте, Гам, -сказал я.-Разве моё предписание не ясно, как божий день? Я -актёр, я должен играть, я должен сниматься в фильмах и совершенствовать своё ремесло. Разве это не так?

— Увы, -вздохнул Гам.-Говорить с вами всё равно что говорить с первобытным человеком, так примитивны ваши понятия. Но вам и не стоит совершенствовать навыки выражения, достаточно одного осознания. Когда тесты на осознание будут верны, от этого в вашем лексиконе не возникнет новых слов. Одна лишь ассоциация скажет о вашем состоянии гораздо больше. То есть вы правильно всё говорите -на словах, Гэл, вы всё осознали. Но не на деле. В вашем состоянии, вернее сказать, на вашем уровне… Когда вы осознаете, вы снова попадёте сюда и скажете те же самые слова, я же услышу уже нечто совершенно другое. Человеку, который осознал, Гэл, никогда и ничего не помешает — он будет спокойно лежать и думать о своём, даже если кругом — землетрясение. Он будет твёрдо уверен, что это иллюзия, и звук грохочущих камней его не напугает. Он так и будет лежать, покуда нам не надоест и мы сами не выключим эту запись. За него теперь мы можем быть спокойны — даже во время настоящего землетрясения ни один камень не упадёт на его голову, его спасёт осознанное предписание. Вам, Гэл, мы включили всего-навсего невинный бал, — и вот во что вы его превратили! Как же много вам ещё предстоит пройти!

С этими словами Гам встал с дивана, поклонился мне, и молча двинулся к выходу. Я пошёл за ним.

Мы вышли из дворца, снова сели в лодку, переплыли озеро, вышли на сушу, подошли к горе и начали непростое восхождение наверх той же дорогой. Под конец я, удручённый и измученный, еле переставлял ноги, и, когда мы оказались снова на том месте, где Гам впервые меня окликнул, я упал на землю, совершенно обессиленный.

— Ну-ну, Гэл, -Гам снял капюшон и склонился надо мной.-Не годится в вашем возрасте так уставать.

Он опять надо мной смеялся! Подтрунивал, как старый знакомый! Его ясные голубые глаза смотрели на меня опять заинтересованно и дружелюбно, как в самом начале, и улыбка, которую он сдерживал с трудом, снова показалась мне знакомой.

— Вы снова придёте к нам, Гэл, -сказал он, -хотя, возможно, меня уже не найдёте. Тем не менее я не прощаюсь.

Позади меня раздался какой-то глухой звук, и всё исчезло. Я закрыл глаза, чувствуя, что проваливаюсь куда-то, и сознание стало покидать меня. В последний момент у меня перед глазами снова возникло лицо Гама, и из-под чёрного капюшона на меня насмешливо глянули ясные голубые глаза Клифа Гранта.

Глава 12.

— Сколько ты говоришь, Тонита? Тридцать миллионов?

— Триста, Гэл, триста!

— Ох, ни черта себе!

Я схватился за голову. Хотя бы представить такую сумму я был не в состоянии.

— Его наследником объявлен какой-то Д. Элдон. И догадайся, как он собирается распорядиться деньгами?

— Построить новую киностудию?

— Нет, Гэл, отнюдь. Он построит в Аль-Торно четыре новых бесплатных больницы, две новых школы, один театр, откроет столовую для безработных, потом ещё два завода по производству…

— Вот это даёт парень!

— Будет финансировать Фонд по борьбе со СПИДом, фонд…

— Тони, это же грандиозно! Он что, себе не оставит вообще ничего? Вот это парень!

— Наверное, инопланетянин, -заметила Тонита.-На Земле такие не живут.

Наверное, инопланетянин. Мистер Джек и не жил ни на какой Земле.

— Ты как-то повеселел, Гэл, -заметила Тонита.

— Мне просто надоело дуться, -ответил я.-Всё равно этим ничего не изменишь. Препятствия даются во благо, они помогают достичь высот.

— Не верю, Гэл, что это говоришь ты, -улыбнулась Тонита.-Прозрел?

— Если ты придёшь к своей цели, имея за плечами определённый опыт, ты лучше справишься с возложенной на тебя миссией, -продолжал я.-Без неудач ты её не осознаешь, и твоё предписание будет тебе непонятно.

Тонита вытаращила глаза:

— Ну и ну, Гэл, -только и сказала она.-Ты заставляешь меня гордиться тем, что я живу с тобой.

— Не стоит, -скромно улыбнулся я.-На самом-то деле это я живу с тобой.

Мне было приятно, что я смог удивить её своей мудростью, и моё настроение заметно улучшилось.

— Ой, смотри, Гэл, -сказала Тонита, перелистывая газету.-Тут ещё…о Господи!

— Что такое?-Всполошился я.

— У Стрисси Кауч умерла дочь!

— Что?!

— Отравилась снотворным, наверное, случайно… Посмотри, какая хорошенькая, -Тонита протянула мне газету.

Я мельком глянул на чёрно-белую фотографию Эльзы в траурной рамочке и отвёл глаза. Было просто невыносимо видеть её изображение здесь, в Аль-Торно, обсуждать с Тонитой то, что я уже пережил в Мириале. Я прекрасно знал, почему умерла Эльза, и никакой случайности тут не было и быть не могло. Её убил Керт Хорбл, её убил Мириал. Керту было позволено это сделать.

При мысли о нём у меня холодело внутри. Его вседозволенность и безнаказанность переходила всякие границы, и он был неуязвим. Он делал, что хотел, он вмешивался в жизни людей и уничтожал их, как комаров, одним шлепком, чтобы другим было неповадно летать у него под носом. Но его любили и обожествляли, и не было никого с времён Иисуса, кто обладал бы подобной властью над сердцами и умами. Может быть, именно всеобщая любовь и давала ему его нечеловеческую силу и питала его порочный мозг новыми жуткими идеями?

Но всё обстояло гораздо хуже — для меня Керт Хорбл был не только книжным героем. Он существовал на самом деле, я видел его почти каждый день, и он явно относился ко мне с особым вниманием. Алекс говорил, что власть Керта не распространяется на жителей Аль-Торно, что Керт никогда не выходит из Мириала. Некролог в газете говорил об обратном. Значит, я не мог чувствовать себя в полной безопасности нигде.

Через две недели безделья я уже был готов на всё, что угодно, только бы не сидеть, сложа руки.

— Тонита, ты же обещала, что будешь заниматься моей карьерой, -ныл я с утра до вечера.-Я сижу дома, как полный идиот, и читаю книжки. Ты тоже меня обманула!

— Гэл, я не могу ничего сделать, пока в Аль-Торно ничего не происходит, -говорила Тонита.-Надо ждать новых фильмов. Если хочешь, попробуй пройти собеседование на актёрские курсы.

— А где мы возьмём деньги, если я его пройду?