Фиеста отважных - Мак Рейнольдс

Внезапно он обнаружил, что его никто не слушает. Карлитос как раз приступил к faena – заключительной части поединка.

Все было проделано безукоризненно. Ноги быка подкосились, и он рухнул на песок арены. Карлитос обошел поле, внимая приветственным кликам. Он получил в награду оба уха, копыто и хвост.

– Это самый большой приз, – сказал Гуэрро, вытирая платком губы.

Следующим выступал Перико. Ему достался carde-no – бык пестрой, черно-белой породы.

Смуглолицый матадор подтвердил свою репутацию сорвиголовы – бой он начал стоя на коленях. Кусок ткани ярко алел в его широко расставленных руках.

Хелен закрыла глаза: ей показалось, что все кончено. Но в последнюю секунду матадор сделал неуловимое движение – и бык промчался мимо.

Из тысяч глоток вырвался громоподобный рев.

Перико получил два уха и хвост. До Карлитоса он не дотянул, но у каждого из них оставалось еще по одному бою.

Наступила очередь Хозеито. На трибунах послышались редкие возгласы:

– Лорка! Лорка!

Доктор Хорстен поглядел на Гуэрро. Тот покачал головой.

– Многим известно, что Хозеито лоркист. Марта, пользуясь коротким перерывом, разглядывала зрителей на трибунах.

– Интересно, где твой дружок, нейрохирург? – сказала она Хелен.

Девушка вдруг помертвела лицом.

– Нейрохирург, специалист по электронике… Помнишь, когда полковник Сегура расспрашивал нас про пепел в камине? Что сказал его помощник насчет Ферда Зогбаума?

Марта нахмурилась, затем глаза ее остекленели:

– Помощник сказал: «Наверно, техник, приглашенный на корриду, сеньор полковник. Он прибыл на том же самом звездолете. Сеньор Зогбаум».

– Техник, приглашенный на корриду! – воскликнула Хелен. – Слепые котята!

Лоран не прислушивался к их разговору. Он разглядывал быка Хозеито, который только что вырвался на арену, подняв клубы пыли.

– Как бывший мясник, – пробурчал он, – должен заявить, что никогда не видел таких рогов. Они…

– Это не рога, – перебила Хелен, – антенны! Понимаешь, Пьер? Игра-то идет нечестная. Пошли, Дорн! Марта, ты останешься здесь: гляди во все глаза.

Произнеся все это на едином дыхании, девушка, не раздумывая, прыгнула вниз, на callejon. Мужчины последовали за ней.

Удивленные служители не успели перехватить нарушителей порядка. Немилосердно пихаясь, детина в профессорском пенсне и отдувающийся толстяк локтями проложили себе дорогу через толпу куадрильо, стараясь не отстать от маленькой юркой девочки.

Доктор окликнул Хелен:

– Что мы ищем?

– Пульт управления должен быть где-то рядом, в помещении, из которого видна арена. А это что?

Девушка резко остановилась.

– Лазарет, – выдохнул Лоран. – Как сказал Гуэр-ро, туда относят тех, кому срочно требуется помощь. А за ним – часовня ордена тамплиеров.

– А темные окна? – хмыкнула Хелен. – Поляризованное стекло! Эх ты, лазарет! Пошли.

Двое стражников Guardia Civil попытались было преградить им путь – и отлетели в сторону, сметенные могучей рукой Дорна Хорстена. Но оставалась еще дверь – массивная и, по всей видимости, запертая изнутри на засов.

– Дорн! – вскрикнула Хелен.

Могучая дверь не устояла под мощным натиском доктора.

На трибунах между тем началась истерика. При каждом движении Хозеито зрители раздражались гром-когласными «Оле!».

Хорстен успел захлопнуть дверь перед самым носом охранников из Guardia Civil и Policia secreta.

Ферд Зогбаум поднял голову и растерянно мигнул. Он сидел за пультом управления, надев на голову наушники. Руки его лежали на панели со множеством переключателей.

У одного из окон, прижав к глазам бинокль, стоял человек в форме майора Policia secreta. He обратив внимания на бесцеремонно ворвавшихся в комнату агентов Отдела G, он бросил:

– Правый рог вверх!

Пальцы Ферда Зогбаума затанцевали на тумблерах.

– Пьер! – взвизгнула Хелен.

Подшипник был пущен с чудовищной силой и с не меньшей ловкостью. Закачались разорванные провода, зазвенели разбитые стекла на шкалах приборов. Наушники вдруг слетели с головы Ферда Зогбаума. Пульт управления мигом превратился в руины.

Хелен свирепо поглядела на Зогбаума:

– И тебе не совестно?

Юноша снова мигнул.

– Я ничего не мог сделать, – произнес он запинаясь. – Я не имел представления о работе, ради которой меня наняли, а гонорар обещали просто фантастический. У них умер прежний техник, он тоже был с Земли. Здесь нет людей, которые умели бы обращаться с этим оборудованием…

Хорстен прижал к стене потрясенного майора и выглянул в окно.

– Я так и знал! – прорычал он. – Иначе и быть не могло. В мозг животному вживляются электроды, на которые потом поступают сигналы с пульта. Потому-то быки и бегут, никуда не сворачивая!

Дверь отворилась, и на пороге появились Гуэрро с Мартой. Ее лицо было серым.

– Мы опоздали! – проговорила она.

– Что ты хочешь сказать? – воскликнула Хелен.

– Хозеито, – угрюмо пояснил Гуэрро. – Он ранен. Серьезно. Он выбыл из состязаний.

– Значит… значит, все потеряно? В дверном проеме возник полковник Мигель Сегура с армейским револьвером в руке.

– Да, – подтвердил он. – Для вас, лоркистов и шпионов из Отдела G, все потеряно. Вы проиграли. Через пятнадцать минут последний бой решит, кто станет новым каудильо – Кар литое или Перико. А вас всех отдадут под суд по обвинению в антиправительственном заговоре.

Хелен смерила его взглядом.

– Это мы еще посмотрим. Дорн, Пьер, Марта, пошли! К судейской трибуне!

– Зачем? – голос Лорана выдавал всю глубину охватившего шеф-повара отчаяния.

– Я вспомнила одну фразу из Кодекса тавромахии[25], который нам читала Марта.

Хорстен раскидал полицейских и служителей, и вскоре агенты Отдела G очутились у входа на судейскую трибуну.

Доктору снова пришлось пустить в ход кулаки, чтобы разогнать охранников из Guardia Civil. Пока он сражался, Хелен проскользнула внутрь и предстала перед тремя пожилыми судьями.

Она сказала звонко:

– Я объявляю себя участницей соревнования и требую права сражаться!

На лицах всех троих фалангийцев отразилось сильнейшее изумление. В это время на трибуне появился полковник Сегура. Он наклонился к судьям и начал им что-то нашептывать.

Один из стариков заговорил:

– Извините, сеньорита, но дело крайне серьезное. Нам не до шуток. Хозеито выбыл из борьбы, но впереди еще два поединка.

– Я не шучу, – заявила Хелен. – Я требую права участвовать.

– Может, лучше мне? – предложил Хорстен.

– Не лезь, бугай, – прошептала Хелен. – У меня есть идея.

Она снова обратилась к судьям:

– Я действую согласно Кодексу. Марта, прочитай то место, где говорится о мошенничестве на Национальной Fiesta brava.