Спасти обязан - Игорь Викторович Пидоренко

через час мы были в небольшом дачном поселке, укрывшемся среди густого разнолесья. Аккуратные виллы недавней, судя по архитектуре, постройки, за высокими заборами. Большинство заборов — бетонные стены, въезды — массивные глухие ворота с обязательными глазками видеокамер. Жили здесь люди небедные, озабоченные своей безопасностью.

— Вот туда! — показал пленник.

Я остановил машину перед воротами, ничем не отличавшимися от прочих. Неужели все жители поселка уровнем никак не ниже Мусы? Или он просто не захотел выделяться?

Пленник вслед за мной вышел из автомобиля, поднял скованные руки и нажал кнопку под сеточкой микрофона на стене. Оттуда немедленно послышался голос, сказавший что-то, чего я не понял. Проводник мой ответил. Объективы видеокамер были направлены на нас, но ждать пришлось минут десять. Затем последовала команда, и ворота медленно разошлись в стороны. Мы двинулись по асфальтовой дорожке такой ширины, что на ней вполне могли разъехаться два «КамАЗа». По сторонам тянулись ряды одного роста сосенок, настолько густых, что полностью скрывали окружающий пейзаж.

Ехать пришлось недолго. Несколько раз свернув, следуя за изгибами дорожки, машина оказалась перед двухэтажным домом на круглой площадке, посреди коротой располагался небольшой фонтан со старомодными статуями девочки и мальчика, почему-то играющими с огромной рыбиной, напоминавшей осетра. Подобные скульптурные группы возводили обычно в маленьких провинциальных городках давным-давно, когда я жил там вместе с отцом-офицером. Но сейчас, пожалуй, эти украшения найти затруднительно. Тем нелепее выглядел фонтан здесь, перед особняком, выстроенном в западноевропейском стиле: островерхая крыша красной черепицы, тяжелые дубовые ставни и двери, украшенные бронзовыми финтифлюшками, высокие узкие окна. Вполне респектабельное жилище, если не считать того, что принадлежало оно одной из самых жутких личностей криминального мира.

Нас уже ждали. По всему периметру площадки располагались люди с оружием в руках. В основном с автоматами. Не очень много, примерно с десяток, но нам бы, в случае чего, вполне хватило и их. Не вылезая из машины, я открыл наручники, сковывавшие проводника.

— Иди, договаривайся о встрече. И постарайся сделать это побыстрее.

Он впервые за последние два часа ухмыльнулся. И ухмылка его мне очень не понравилась.

— А это уже как Муса решит.

Я остался за рулем, неторопливо закурил, с демонстративным равнодушием поглядывая по сторонам и одновременно стараясь подробно запомнить все детали этого места — могло пригодиться в дальнейшем. Ребята вокруг стояли, почти не шевелясь, службу несли бдительно. Автоматы у них были вполне обычные — АКСУ. Узкая ленточка дорожки, вымощенной красным кирпичом, вела вокруг дома, где за высокими березами, виднелась ажурная беседка и еще какие-то строения. Может быть, там охрана и жила. Прорываться отсюда было бы весьма затруднительно. А уж проникнуть сюда Насте в одиночку, чтобы, как она обещала, «разнести вдребезги-пополам» представлялось вообще невозможным. Тут требовалась большая, хорошо подготовленная и вооруженная группа. Каковой у нас не имелось, а потому и приходилось рассчитывать на мои дипломатические способности.

Дверь в дом распахнулась, и из портика словно чертик из коробочки выскочил мой недавний пленник. Он радушно улыбался и делал приглашающие жесты. Видимо, хозяин что-то такое ему сказал, раз отношение ко мне так резко изменилось. Ну-ну… Я не спеша вылез из кабины, потянулся, разминая немного уставшие мышцы, затоптал недокуренную сигарету и направился к дому. Сейчас же двое охранников двинулись за мной, не опуская автоматов. Конвоиры, елкин сад! Да разозлившись, я вам эти пукалки знаете куда могу забить? Остальные и моргнуть не успеют. Потом, правда, спохватятся… Не время мне было сейчас злиться, просто не понравился этот нарочитый конвой.

Впрочем, автоматчики отстали тут же, у дверей. А я вошел в вестибюль. Не походил этот дом на жилище очень богатого человека. Уж я-то повидал, как устраиваются богатеи — сплошные навороты. Здесь все было не в пример скромнее. И ковры средней ценности, и картины на стенах — так себе. Люстра вообще, кажется, была чешского хрусталя. Или какого-то подобного.

Так я в недоумении озирался, когда сзади послышался тихий спокойный голос:

— Что, не впечатляет? Не прибедняюсь, но и не люблю кричащей роскоши. Обстановка не должна бросаться в глаза.

Я обернулся, постаравшись не выдать резкостью поворота своего волнения. Передо мной стоял невысокий человек с очень светлыми глазами. Если это явился сам Зеленый Муса, то глаза его были совершенно нетипичными для азиата. На плечи он накинул, несмотря на лето, теплую вязаную куртку, под ней же был белый фланелевый костюм. Этакий провинциальный интеллигент, учитель или врач, ушедший на пенсию и проводящий дни в чтении классических романов. Двигался этот «пенсионер», тем не менее, стремительно и бесшумно.

— Так это вы и есть? — спросил человек. — Полковник 12-го управления Олег Круталов и, одновременно, так называемый брейн-спасатель Глеб Жуков.

— Почему же так называемый? — возразил я. — Самый что ни на есть настоящий. Никогда не видели?

— Доводилось, доводилось встречаться с вашими коллегами. Кстати, они сейчас у меня в гостях.

Ну конечно, ведь его люди забрали в Центре наши досье, а потом привезли сюда остальных спасов. Все подчистили, ничего и никого не оставили. Тут, должно быть, вообще все наши. Кроме хозяев фирмы, разумеется.

— А мне, судя по всему, представляться нужды нет. Верно?

— Что, мне так и называть вас — Зеленый Муса?

Он поморщился.

— Эпитет можете опускать. Просто Муса. Ну что, пойдем, поговорим? Уверяю, у нас есть, что сказать друг другу.

— Да знаю уж, — усмехнулся я.

Внутреннее напряжение немного ослабло.

— Не все, далеко не все! — покачал он пальцем. — Имеется и много новостей.

Муса шагал впереди, сам открывая двери. Я молча следовал за ним. Через анфиладу комнат мы прошли в глубь дома и оказались, судя по книжным шкафам, мягким креслам и большому столу в центре, в некоем подобие библиотеки. Сразу же вслед за нами возник молодой человек с угодливо гнущейся талией, внесший большой серебряный поднос с квадратной резной бутылкой какого-то коричневого напитка, бокалами, коробкой сигар, широкой хрустальной пепельницей. Поставил поднос на стол и испарился.

— Как вы насчет спиртного с утра? — поинтересовался хозяин дома.

— Вообще-то не очень, — сознался я. — Хочется весь день иметь свежую голову.

— Полностью с вами согласен. О завтраке не спрашиваю, в курсе, что уже успели. Сигару?

Экий политес, однако! Будто я в гостях у лорда, а не у вульгарного, хотя и очень крупного бандита.

Он словно читал мои мысли.

— Не удивляйтесь, я почти всегда такой. Если не разозлят сильно. Большая часть из того, что пишут обо мне в газетах — откровенные враки. Но я не обижаюсь. Пусть себе сочиняют. Все читающему прессу народу не так скучно жить будет. И все же — сигару?

Я отказался, предпочтя свои сигареты. Организм клиента на мое курение уже никак не реагировал. Придется полковнику какой-нибудь лечебный чаек потом пить, чтобы