Идол прошедшего времени - Ирина Арбенина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будить Корридова! — возмущенно повторял Кленский. — Да это равносильно самоубийству… Надеюсь, Миша, риск того стоит?!
— Стоит… — убежденно повторил Миха. — Сами увидите…
— Что увидим-то?
— Увидите, что я не вру.
— Ну, сам понимаешь, Михаил, это должно быть нечто! Иначе нам с тобой просто не жить.
— Лучше пусть Арсений Павлович убьет, чем… — странно произнес Миха и, не окончив фразы, подавленно замолчал.
Наконец они подошли к палатке археолога.
— Арсений Павлович! — позвал Кленский нерешительно.
Молчание.
— Проснитесь! Это очень важно!
В ответ молчание.
— Дохлый номер… — пробормотал Кленский. И, собравшись с духом, сам открыл палатку и потянул за спальный мешок.
— Черт!
Сначала в них что-то полетело. Что-то тяжелое.
Потом раздались возмущенные вопли.
Наконец все-таки из палатки вылез Корридов.
— Ну, говори! — Кленский подтолкнул Миху к Корридову. — Выкладывай, что там у тебя случилось. Рассказывай Арсению Павловичу, в чем дело.
Корридов слушал невнятное Михино блеянье весьма мрачно и свирепо. И в полном молчании. Непонятно было даже, спит он еще или все же проснулся.
— Веди! — со вздохом наконец велел он Михе.
И тот двинулся вперед… К раскопу.
Не доходя до него метров сто, Миха вдруг остановился. От неожиданности остановились и Кленский с Корридовым.
Это и в самом деле было нечто… Как Миха и обещал!
На краю раскопа сидел человек. Мертвенно-бледное лицо.
Камуфляжной расцветки Яшина панамка.
В полном молчании, можно сказать, не дыша, Корридов и Кленский созерцали несколько мгновений это видение.
И в это время Корридов вдруг чихнул.
Фигура вздрогнула, поднялась — и стала в серебристом лунном свете медленно спускаться по пологому склону на луг.
На миг «оно» обернулось и поманило людей неестественно длинным пальцем.
— Я сейчас описаюсь, — прошептал Миха.
Фигура покачала головой, словно осуждая такие неприличные намерения… И потом снова стала удаляться.
По росному лугу тянулся за Яшей след.
Корридов молчал. А Кленский ошеломленно смотрел вслед удаляющейся фигуре.
— Видели? — шепотом спросил его Миха.
— Видел, — первым признал «очевидное — невероятное» Кленский.
— Теперь верите, Владислав Сергеевич?
— Верю…
А что оставалась Кленскому делать?
Это был Яша. Оживший Яша… Ну, вроде бы оживший! И Кленскому только и оставалось, что верить собственным глазам.
— Ну вот! Видите! — засуетился, вспоминая свои обиды, Миха. — Я же вам говорил. А вы все: дурак, мол, Миха, дурак!
— Я еще не изменил своего мнения, — мрачно произнес Корридов.
— А вам что же — не страшно?
Корридов пожал плечами.
— Как же ты его засек? — вдруг поинтересовался Арсений Павлович у Михи.
— Он к палатке подходил, к моей…
— Да ну?!
— Клянусь. Подошел, шаги такие тяжкие — хрум-хрум, — только ветки хрустят. Остановился там снаружи, а я лежу в палатке ни жив ни мертв, зажмурился. А он ко мне вдруг обращается…
— Вот как? Обращается?
— Да… «Миха!» — говорит он мне… — Парень замолчал, переводя дыхание.
— Что сказал-то? — невозмутимо поинтересовался Корридов, как будто речь шла о самом заурядном разговоре.
— В общем, он сказал… — Миха снова нерешительно замолчал.
— Ну, давай, давай выкладывай!
— Он сказал: «Верните мне мой дом!»
— И все?
— Нет, не все. Он еще раз повторил… Передай, говорит, всем: «Верните мне мой дом!»
— Палатку, что ли, просит ему вернуть?
— Получается, что так.
— Ну, поставим… Жалко, что ли. Что он только делать там собирается? Спать, переодеваться к обеду? Не объяснил?
— Нет… — Миха испуганно покачал головой.
— Так, значит… Ты обнаружил его исчезновение… И появление тоже обнаружил ты! Молодец, ничего не скажешь… И почему это именно с тобой у этого трупа-шатуна такой контакт?
— Не знаю… — смутился Миха.
— А правда, почему он именно с тобой решил поговорить, Михаил? — удивился и Кленский. — Почему он тебя выбрал передавать нам свои «сообщения»?
— Почему именно меня? — недоуменно повторил Миха.
— А башка у нашего Михи пустая, — объяснил Корридов. — Через вас, Кленский, например, ничего не передашь, ваша голова мыслями переполнена. А у Михи — как почтовый ящик или дупло. Пустая!
— Потом он еще сказал, — продолжал Миха стоически, не обращая внимания на насмешки Корридова. — Он сказал мне: не ходи за мной…
— Ну а ты?
— А я все-таки потом вылез из палатки, чтобы посмотреть.
— Разумно… Для такого идиота.
— Как же — не испугался? — удивился Кленский.
— Превозмог! — с трудом выговорил сложное слово Миха.
— С ума все посходили! — Корридов повернулся и пошел к своей палатке.
— Вы куда, Арсений Павлович?
— Куда? Вы еще спрашиваете куда? — Корридов зевнул. — Спать, разумеется. Или вы предлагаете позавтракать?
И он снова зевнул.
И вдруг на следующий день приехала Алиса…
Явилась не запылилась, когда все сидели за столом и обедали.
Выложила пакеты со свежими овощами — огурцы, помидоры, зелень.
— Витамины, — пояснила она.
Все были просто потрясены этим явлением.
Но понемногу пришли в себя — и наперебой бросились рассказывать следовательнице об исчезновении Яшиного трупа и его странных визитах… В общем, обо всех тех «удивительных вещах» — выражение принадлежало Китаевой, — что происходили с археологами последнее время…
Алиса внимательно все выслушала и произнесла только два слова:
— Тем более.
— Что это значит — тем более? — заинтересовался Корридов, поскольку далее Алиса замолчала. И пауза эта затягивалась.
— Тем более, — снова сказала следовательница, — не буду я заниматься неизвестно чем.
— Поясните все-таки… — попросил Корридов. — Что значит «неизвестно чем»?
— А то и значит! Если бы этот ваш Яша оставался трупом, я бы еще подумала…
— Неужели?!
— Может, и забрала бы его в конце концов. А так…
— Что «а так»?
— А так… То ходит, то лежит! Сами разбирайтесь.
— Вот как?
— И вообще… — вздохнула устало Алиса Сахарова. — «А был ли мальчик?»
— То есть?
— Может, вообще не было никакого Яши?
— А кто сидел у костра и читал, кто собирал малину, работал с нами на раскопе? — задумчиво почесывая затылок, поинтересовался студент Вениамин.
— А вы уверены, что так оно все и было?
— По-вашему, мы все одномоментно свихнулись?
— Ну, тогда другой вопрос: а был ли этот ваш «мальчик» мертвым? Да и вообще! Какая, собственно, разница: был, не был…
— То есть?
— Вы все хотели, чтобы проблема как-то разрешилась, — вот она и решилась.
И все изумленно уставились на Алису, переваривая услышанное.
— Ничего себе «решилась»… — пробормотал Вениамин.
— В общем, повторяю, с такими трупами милиция дел иметь не будет: то ходит Яша, то лежит. Сами разбирайтесь.
И вечером у костра, когда Корридов ушел спать, молодежь стала разбираться.
— Ну и дела…
— Да уж! Жизнь становится все удивительней…
— Верно.
— А может, права Алиска: какая вообще разница?
— То есть?
— Ну, ходит и ходит… Кто-то!
— Вот именно — кто?
— Кадавр — ясное дело… — хихикнул Саша.
— Может быть, может быть… — пробормотал Тарас.
— Ну, только не надо… — попросил Вениамин. — Давай без этой рыночной мистики, я очень прошу!
— Не проси.
— Вот как, это почему же?
— Потому что неспроста все это… — веско произнес Тарас.
— Ты о чем?
Левченко на мгновение задумался.
И в это время, нарушая царившее вокруг полное безветрие, вдруг налетел странный, почти ураганной силы порыв ветра…
Тарас молча оглядел высокие травы, по которым пробегали сильные волны, и произнес:
— Пока не знаю, что все это значит… Но знаю одно: неспроста!
— Давай говори! — потребовал Миха.
— Специалист по аномальным явлениям… — усмехнулся Вениамин.
— Не иронизируй. Место, я ведь предупреждал, тут особенное, — вздохнул Тарас. — Ямку с щучьими зубами, которую на раскопе обнаружили, помните?
Все замолчали, задумавшись. Рыбьи головы, сложенные кем-то этак пять тысяч лет назад в отдельную кучку, наводили на размышления.
— Это да! — произнес кто-то.
— Добрые люди селедочными головами не питаются, — усилил свое предположение Тарас.
И все снова замолчали.
— А вот и кровавая луна! — произнес вдруг кто-то.
Луна и правда была подернута в этот вечер дымкой красноватого цвета.