Душенька - Ксения Любавина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему это, интересно? И вообще, ты чего тут раскомандовался, а?! Катись к себе домой и там командуй, олигарх хренов! Писатель сраный!
— Александра! — крикнула Людмила. — Прекрати немедленно!
Но Саня будто и не слышала ее, вдруг ни с того ни с сего рассвирепев, как дикая кошка.
— Думаешь, подарками задарил, так уже все?! Хозяин в доме?! Думаешь, купил меня?! Да забирай ты «вольво» и брюлики свои тоже! И денег мне твоих не надо!
— Саша! Ты в своем уме?!
Петр между тем оставался спокоен, как скала.
— Замолчите обе. Ребенка разбудите, — тихо потребовал он.
Его слова, как ни странно, подействовали. Саня и Людмила вдруг осеклись и замолчали.
— Ты хочешь знать, что на диске? Изволь. Только сначала взгляни вот на это.
Петр протянул Сане записку из конверта.
— Петь, не надо… — взмолилась Людмила.
— Ничего, пусть узнает, кто такой ее разлюбезный Артем, он же мой сын… к сожалению.
Он включил ноутбук и настроил диск.
— Хочешь знать правду… пожалуйста…
Увидев содержимое диска и узнав себя в более чем откровенных сценах, Саня ахнула, потом закрыла лицо руками и, разрыдавшись, убежала.
— Сашенька! Саня! — Людмила бросилась следом за дочерью.
Но Александра буквально перед ее носом хлопнула дверью ванной и заперлась там. Людмила услышала, как дочь включила воду. Она приложила ухо к двери: сквозь шум воды раздавались горькие рыдания.
— Доченька, открой, пожалуйста…
Муся путалась под ногами и, жалобно поскуливая, скреблась в дверь. Собака тоже переживала. Людмила отодвинула спаниелиху ногой:
— Тебя только тут не хватало… Муся, иди отсюда… Пошла, пошла…
Муся, крайне возмущенная тем, что с ней, любимицей семьи, обращаются как с половой тряпкой, обиженно тявкнула, мол, ну вас, с вашими проблемами, разбирайтесь сами, и убежала на кухню — доедать свой ужин. Тем временем из ванной вышла зареванная Саня, обессилевшая от рыданий. Она повисла на матери, и Людмила отвела ее в гостиную, усадила на диван, укутала пледом и принесла валерьянки. А потом сбегала на кухню и приготовила успокаивающий чай из травок.
— Ну как ты, котенок? — спросила она, присев на диван и зачем-то потрогав губами лоб дочери, как будто проверяла, нет ли у нее жара.
Саня свернулась клубком, положив под голову диванную подушку, и машинально рисовала ногтем по гобеленовой обивке.
— Мам, можно я побуду одна? — всхлипнув, попросила она.
Людмила поцеловала дочь в макушку и вернулась в комнату бабушки.
Петр сидел за выключенным ноутбуком с кулаком у рта и о чем-то размышлял.
— Зачем ты так с ней? — с укоризной произнесла Людмила.
— Так лучше, поверь мне, — ответил Петр и, увидев выражение лица Людмилы, заверил ее: — Только не думай, что я это сделал в отместку, в ответ на ее грубость. Я это сделал для ее же блага. Очень трудно было бы ей объяснить, что она связалась с подонком. А так… все наглядно.
— Все-таки не надо было.
— Согласен… но что-то же нужно было предпринять, чтобы привести ее в чувство.
— Приводить в чувство ее придется сейчас. Дуболом ты все-таки, Петя. Действительно Камень Каменный…
— Как ты меня назвала? — удивленно переспросил он. — Камень Каменный?
— Да иди ты, поэт-правдоруб… — отмахнулась она.
— Еще лучше.
— Ладно, что сделано, то сделано.
— Правильно. — Петр поднялся из-за стола. — Ты пока побудь с Саней, а я съезжу в одно место и кое с кем потолкую.
Людмила встревоженно посмотрела на него:
— Куда ты собрался?
— Хочу поговорить с моим сыном.
— Петь, может, хватит на сегодня разоблачений?
— Думаю, он должен объяснить мне, за каким чертом все это затеял.
Она порывисто прильнула к нему:
— Я поеду с тобой, а то ты еще, чего доброго…
— Нет, — возразил Петр, ласково поглаживая Людмилу по спине. — Никуда ты не поедешь. Ты останешься дома и будешь утешать Саню. Ее нельзя оставлять одну в таком состоянии… Не бойся, я же не Иван Грозный и даже не Тарас Бульба и не собираюсь убивать моего отпрыска. Хотя врезать ему как следует совсем не мешало бы.
Глава 16
Артем ожидал этого разговора и внутренне уже был готов ко всему. Он даже был готов к тому, что разгневанный отец врежет ему по физиономии сразу, как только он откроет дверь. Но Петр спокойно вошел, окинув взглядом полупустынный холл-гостиную.
— Привет, сын… давненько я не был у тебя.
Затем так же спокойно снял ботинки и только после этого, почувствовав, что Артем потерял бдительность и расслабился, вдруг бросился к нему, схватил за грудки и, протащив в глубь гостиной, швырнул на диван.
— Сидеть, — тихо приказал он, когда Артем попытался подняться. — Не бойся, бить не буду. Так что расслабься. Хотя жалею, что в детстве мы с тобой никогда не общались на языке ремня. Вот они, плоды демократичного воспитания…
Артем усмехнулся.
— Я всегда тобой гордился, — заговорил он. — Я гордился тем, что у меня очень умный отец. И я никогда бы не подумал, что ты будешь делать то же самое, что и все эти тупорылые козлы, которым за сорок. То есть трахаться с молоденькими девочками… Ты предал нас с матерью. А теперь предали тебя… Что? Больно, да? Ты почувствовал, как это больно? А что ты хотел? Ты думал, что она будет ублажать только тебя и не смотреть на сторону? Молодость берет свое… Так что можешь утереться своими вонючими бабками, настоящую любовь на них все равно не купишь…
— Все сказал?
— Вроде бы… Хотя нет. Я еще забыл сказать, что тоже люблю Сашку. С этого, наверное, и надо было начинать. Я очень ее люблю. Понял? И я тебе ее не отдам.
— Понятно… Как не понять… Только давай кое-что уточним… Значит, ты всерьез надеешься, что после этого позора Саня останется с тобой. Так?
Артем глянул на отца исподлобья.
— Я ее люблю, — упрямо повторил он. — И ей нет смысла оставаться с тобой.
— Логично, — согласился Петр, присаживаясь рядом с сыном на диван и закуривая. — А скажи-ка ты мне, с чего ты вообще взял, что Саня — моя женщина?
— Как с чего? — опешил Артем. — А чья же? Я видел вас вместе в салоне «вольво», она висла на тебе, как мартышка…
— Сын мой, ты — идиот… как ни печально это констатировать… Саня — не моя женщина. Она — дочь той женщины, с которой я теперь живу. И которую люблю. Это понятно?
Артем некоторое время с недоверием смотрел на отца и вдруг, поняв, что тот говорит правду, со стоном схватился за голову. Петр между тем продолжал:
— Надо было для начала хотя бы все хорошенько разузнать, раз уж ты собрался мстить мне за то, что я, как ты изволил выразиться, бросил вас с матерью, бедных и несчастных, на произвол судьбы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});