Последний бойскаут - Говард Хайнс

— Ты подозревал? — переспросила Сара.

— Представь себе.

— Черт возьми, так почему же ты мне ничего не говорил?

— Ты взрослая женщина, и сама способна оценивать свои поступки, — с кривой улыбкой ответил Джо. — Что я должен был тебе сказать? «Не уходи, моя родная, я так люблю тебя, и наш райский уголок ждет нас?» Это? Или наоборот: «А не пошла бы ты к такой-то матери»?

— Да хоть что-нибудь! — крикнула Сара. — Хотя бы: «ты лживая сука, Сара!», чтобы эмоция была!

— Боже мой, какая ты эмоциональная! — усмехнулся Джо. — А я более спокойный человек и эмоциям не поддаюсь. А потом, дорогая, ты уже не вызываешь у меня ровно никаких эмоций.

— Совсем? — обреченно спросила Сара.

— Совсем, — ответил Джо. — Впрочем, если тебе очень хочется, чтобы я как-нибудь обозвал тебя, я, конечно, из уважения к тебе могу это сделать. Но не думаю, что это будет лучший выход из сложившейся ситуации.

— Да пошел ты, Джо! — Сара зажгла сигарету и несколько раз подряд затянулась.

Джо продолжал быть изысканно-меланхоличен. Эта роль ему нравилась. Ему нравилось смотреть, как злится Сара, которая, сама того не подозревая, угадала его смутное желание — толкнуть ее, заорать, назвать ее сукой, дрянью! Но это бы показало, что он в ней как-то заинтересован. Это бы унизило его.

— Ты решила обругать меня, раз уж я не называю тебя так, как тебе хочется? — осведомился он.

— Мне было так одиноко без тебя, — Сара вдруг склонилась к его плечу.

Джо отодвинулся.

— Ну-ну, избавь меня от воспоминаний и объяснений. Я уже достаточно понял, чтобы сделать выводы самому.

Он поднялся.

— Не лги ни мне, ни себе, Джо, — сказала Сара. — Ты пытаешься уверить себя, что презираешь меня. Это не так: сейчас ты меня ненавидишь. Но себя ты ненавидишь больше.

Джо обернулся на пороге:

— Как же мне себя не ненавидеть — мне ведь приходится проводить с собой целых двадцать четыре часа в сутки. А тебе на прощание маленький совет: купи собаку, чтобы не было так одиноко.

Кабачок «Сладкая жизнь» был местом развеселым и котировался достаточно высоко среди лос-анджелесских любителей клубнички из восточного района города. В эротическом шоу, которое устраивалось здесь ежевечерне, участвовали отборные девушки, ничем не уступающие даже тем красоткам, что выступают в знаменитом привилегированном «Луна-холле». Но если в «Луна-холл» возможно попасть далеко не всем, то «Сладкая жизнь» доступна каждому, кому не жалко потратить за вечерок десяток-другой долларов.

Посреди кабака высились две металлические клетки из толстых прутьев, и в них под дразнящую музыку похотливыми змеями извивалась пара танцовщиц, одна — в костюме восточной наложницы, другая — в пиратском наряде. Причем покрой одежды был таков, что наиболее привлекательные места девушек были отнюдь не прикрыты. Что же касается железных клеток — они, вероятно, были призваны оберегать исполнительниц от наскоков иных не в меру разгоряченных зрителей. Но, возможно, был тут и иной расчет, уже эстетического порядка: зрелище полуобнаженных женских тел за решеткой наводило на мысль о клетках зоопарка, в которые посажены красивые хищные твари, дикие прекрасные животные, охотиться на которых — занятие опасное и увлекательное, подлинно мужское занятие. Нет ничего лучше, чем потихоньку предаваться таким душегрейным ассоциациям над стаканчиком виски под хорошую музыку, представляя, будто бы жизнь — не что иное, как вечный кайф с пляшущими голенькими девочками, зазывно дрыгающими кругленькими попками и словно готовыми отдаться тебе без долгих разговоров, сбросив свои экзотические одеяния.

Джимми Дикс, впрочем, ни о чем таком не думал, хоть и сидел почти рядом с этими клетками. Был он, во-первых, не созерцатель, а деятель, и рассуждать на подобные темы не любил, просто привычки не было: попалась бабенка смазливая — значит, нужно ее просто брать, и нечего тут размышлять вокруг да около. А слюной капать, разглядывая стриппершу, — занятие для придурков и импотентов. И потом — совсем другие мысли бродили сейчас в его голове, пьяные и горькие мысли.

— Давай выпьем, — вязко бормотал он соседу по столику. — Давай выпьем за Алекса-космонавта… Да-да, за космонавта… Давай, Харри!

Собутыльник, знавший Дикса довольно давно и привыкший к его причудам, послушно чокнулся. Джимми одним духом осушил стаканчик.

— Многовато ты все-таки стал пить, Джимми, — заметил Харри.

— Тебе-то что за дело? — вяло огрызнулся Джимми. — Тебя это разве касается, а?

— Когда ты за «Жеребцов» играл, то столько не квасил. Держал как-то себя в руках.

— Э, когда это было… — отмахнулся Джимми. — И чего ради буду я теперь себя сдерживать? Налей-ка мне еще…

Харри послушно выполнил просьбу приятеля, однако не преминул напомнить:

— Выпивка, между прочим, на потенцию очень хреново влияет.

— А это кому как. Мне, например, выпивка только способствует. У меня от шотландского виски стоит, как у верблюда. Видел, как стоит у верблюда?

— Нет.

— Я тоже. Но у него здорово стоит, у верблюда-то, а?

— Наверняка, — кивнул Харри.

— Ну вот, видишь. А ты говоришь — не пей.

— Когда стоит — это хорошо, — убежденно сказал Харри.

— Еще бы! Вот думаю — может, опять Молли задвинуть, а? — раздумчиво сказал Джимми, кивнув на ближайшую клетку, в которой артистично изнывала от деланной страсти полуобнаженная пираточка.

— Ты что, сумасшедший, да? — укоризненно покачал головой Харри. — Изменять такой клевой девке, как Кори, — это ж последнее дело.

Джимми с досадой стукнул себя кулаком по макушке:

— Да знаю я, знаю… Кори — это, конечно, первый номер, лучше ее не сыскать. Но до того мне хреново теперь, что даже и все равно, на какую телку карабкаться… То есть не все время, конечно… Но вот как только переберу — так на любую глупость способен. И друзей теряю одного за другим. Правда, они, может, и не настоящие друзья были, если им только тот Джимми Дикс по душе, который в фаворе. Нету кругом надежных людей, абсолютно не на кого положиться.

— Ну, на меня ты можешь положиться, Джимми. Разве нет? — спросил Харри — впрочем, без особой уверенности.

— Положиться на тебя? — пожал плечами Джимми. — Только до такой степени, чтобы раздавить вместе бутылочку-другую, не более того. Ты не обижайся, приятель, но это так. Или ты не согласен?

— Нет, почему же… В общем, верно, конечно. В огонь и воду не пойду. Да и какие могут быть огонь и вода, если вся жизнь — только выпивка да девки. Ну, и еще пара кусков дерьма впридачу…

— Больших кусков дерьма, — уточнил Джимми.

— Ну да. Но ведь каждый свою порцию дерьма должен сам хавать, разве не так?

— Так, Харри, все так. Ты честный малый, Харри, и это уже хорошо. Прилипала какой-нибудь стал бы разводить лабуду: я, мол, за тебя по гроб жизни и всякое такое. Таким козлам я сразу в рог даю. Просто как зверь становлюсь, ничего не могу поделать. Не выношу лицемеров.

— Смотри, нарвешься как-нибудь на неприятности, — предостерег Харри.

— А мне плевать! У меня этих неприятностей и так выше крыши, девать некуда. Но со мной лучше не связываться…

— Слушай, да не заводись ты так. Прямо готов весь кабак раскурочить. Ты свои представления лучше в каком-нибудь другом месте устраивай, пожалей «Сладкую жизнь».

— Знаешь, если я удила закушу, то точь-в-точь бешеный жеребец становлюсь.

— Побереги лучше свою энергию для девок. Они бешеных любят, — посоветовал Харри дружелюбно. — А вон, кстати, и Кори появилась… Кому это она выпивку несет, а?

— Хотел бы и я это знать, — проворчал Джимми.

Они проводили взглядами Кори — изящную стройную мулатку, наряженную в причудливое ковбойское одеяние. Причудливость его состояла в том, что под кожаной безрукавкой на девушке ничего не было и ее смуглые груди были выставлены на всеобщее обозрение. Малиновые штаны с бахромой тоже отличались своеобразным фасоном: скроены они были так, что оливковые ягодицы Кори были открыты практически полностью, лучше всякого магнита притягивая мужские взгляды. Посетители жадно обшаривали ее глазами, одобрительно причмокивали.

Но Кори нисколько не смущал такой избыток внимания. Никак не реагируя на пристальные взгляды, она пересекла зал и подошла к дальнему столику, за которым сидел крепкий рыжеватый мужчина с квадратными плечами и угрюмым лицом. Это был детектив Джо Ханбек.

Кори поставила перед Джо высокий стакан с мартини:

— Это чтоб тебе скучно не было.

— За выпивку сейчас расплатиться? — спросил Джо.

— Нет, сейчас не надо. Потом.

— Сядь-ка, — предложил Джо.

Кори опустилась на стул, игриво отставив полуголую попку:

— Какие еще будут вопросы?

Ее миндалевидные ореховые глаза лукаво поблескивали, но в глубине их таилась легкая печаль. Джо хорошо различал это…