Я не верю судьбе - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Письмо друга)
Друг в порядке — он, словом, при деле, —Завязал он с газетой тесьмой:Друг мой золото моет в артели, —Получил я сегодня письмо.
Пишет он, что работа — не слишком…Словно лозунги клеит на дом:«Государство будет с золотишком,А старатель будет — с трудоднем!»
Говорит: «Не хочу отпираться,Что поехал сюда за рублем…»Говорит: «Если чуть постараться,То вернуться могу королем!»
Написал, что становится злее.«Друг, — он пишет, — запомни одно:Золотишко всегда тяжелееИ всегда оседает на дно.
Тонет золото — хоть с топорищем.Что ж ты скис, захандрил и поник?Не боись: если тонешь, дружище, —Значит, есть и в тебе золотник!»
Пишет он второпях, без запинки:«Если грязь и песок над тобой —Знай: то жизнь золотые песчинкиОтмывает живящей водой…»
Он ругает меня: «Что ж не пишешь?!Знаю — тонешь, и знаю — хандра, —Всё же золото — золото, слышишь! —Люди бережно снимут с ковра…»
Друг стоит на насосе и в меткуОтбивает от золота муть.…Я письмо проглотил как таблетку —И теперь не боюсь утонуть!
Становлюсь я упрямей, прямее, —Пусть бежит по колоде вода, —У старателей — всё лотерея,Но старатели будут всегда!
1969
Посещение музы, или песенка плагиатора
Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —Во мне заряд нетворческого зла:Меня сегодня Муза посетила, —Немного посидела и ушла!
У ней имелись веские причины —Я не имею права на нытье, —Представьте: Муза… ночью… у мужчины! —Бог весть что люди скажут про нее.
И все же мне досадно, одиноко:Ведь эта Муза — люди подтвердят! —Засиживалась сутками у Блока,У Пушкина жила не выходя.
Я бросился к столу, весь нетерпенье,Но — Господи помилуй и спаси —Она ушла, — исчезло вдохновеньеИ — три рубля: должно быть, на такси.
Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,Но Бог с ней, с Музой, — я ее простил.Она ушла к кому-нибудь другому:Я, видно, ее плохо угостил.
Огромный торт, утыканный свечами,Засох от горя, да и я иссяк,С соседями я допил, сволочами,Для Музы предназначенный коньяк.
…Ушли года, как люди в черном списке, —Всё в прошлом, я зеваю от тоски.Она ушла безмолвно, по-английски,Но от нее остались две строки.
Вот две строки — я гений, прочь сомненья,Даешь восторги, лавры и цветы:«Я помню это чудное мгновенье,Когда передо мной явилась ты!»
1969
«И вкусы и запросы мои — странны…»
И вкусы и запросы мои — странны,Я экзотичен, мягко говоря:Могу одновременно грызть стаканы —И Шиллера читать без словаря.
Во мне два Я — два полюса планеты,Два разных человека, два врага:Когда один стремится на балеты —Другой стремится прямо на бега.
Я лишнего и в мыслях не позволю,Когда живу от первого лица, —Но часто вырывается на волюВторое Я в обличье подлеца.
И я борюсь, давлю в себе мерзавца, —О, участь беспокойная моя! —Боюсь ошибки: может оказаться,Что я давлю не то второе Я.
Когда в душе я раскрываю гранкиНа тех местах, где искренность сама, —Тогда мне в долг дают официанткиИ женщины ласкают задарма.
Но вот летят к чертям все идеалы,Но вот я груб, я нетерпим и зол,Но вот сижу и тупо ем бокалы,Забрасывая Шиллера под стол.
…А суд идет, весь зал мне смотрит в спину.Вы, прокурор, вы, гражданин судья,Поверьте мне: не я разбил витрину,А подлое мое второе Я.
И я прошу вас: строго не судите, —Лишь дайте срок, но не давайте срок! —Я буду посещать суды как зрительИ в тюрьмы заходить на огонек.
Я больше не намерен бить витриныИ лица граждан — так и запиши!Я воссоединю две половиныМоей больной раздвоенной души!
Искореню, похороню, зарою, —Очищусь, ничего не скрою я!Мне чуждо это ё мое второе, —Нет, это не мое второе Я!
1969
Темнота
Темнота впереди — подожди!Там — стеною закаты багровые,Встречный ветер, косые дождиИ дороги неровные.
Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте.
Там проверка на прочность — бои,И закаты, и ветры с прибоями, —Сердце путает ритмы своиИ стучит с перебоями.
Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте.
Там и звуки и краски — не те,Только мне выбирать не приходится —Видно, нужен я там, в темноте, —Ничего — распогодится!
Там — чужие слова, там — дурная молва, Там ненужные встречи случаются, Там сгорела, пожухла трава И следы не читаются, — В темноте.
1969
«Нет меня — я покинул Расею…»
Нет меня — я покинул Расею, —Мои девочки ходят в соплях!Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских полях.
Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:«Нет его — умотал наконец!Вот и пусть свои чуждые песниПишет там про Версальский дворец».
Слышу сзади — обмен новостями:«Да не тот! Тот уехал — спроси!»«Ах не тот?!» — и толкают локтями,И сидят на коленях в такси.
Тот, с которым сидел в Магадане,Мой дружок по гражданской войне —Говорит, что пишу ему: «Ваня!Скушно, Ваня, — давай, брат, ко мне!»
Я уже попросился обратно —Унижался, юлил, умолял…Ерунда! Не вернусь, вероятно, —Потому что я не уезжал!
Кто поверил — тому по подарку, —Чтоб хороший конец, как в кино:Забирай Триумфальную арку,Налетай на заводы Рено!
Я смеюсь, умираю от смеха:Как поверили этому бреду?! —Не волнуйтесь — я не уехал,И не надейтесь — я не уеду!
1970
Веселая покойницкая
Едешь ли в поезде, в автомобилеИли гуляешь, хлебнувши винца, —При современном машинном обильеТрудно по жизни пройти до конца.
Вот вам авария: в ЗамоскворечьеТрое везли хоронить одного, —Все, и шофер, получили увечья,Только который в гробу — ничего.
Бабы по найму рыдали сквозь зубы,Дьякон — и тот верхней ноты не брал,Громко фальшивили медные трубы, —Только который в гробу — не соврал.
Бывший начальник — и тайный разбойникВ лоб лобызал и брезгливо плевал,Все приложились, — а скромный покойникТак никого и не поцеловал.
Но грянул гром — ничего не попишешь,Силам природы на речи плевать, —Все разбежались под плиты и крыши, —Только покойник не стал убегать.
Что ему дождь — от него не убудет, —Вот у живущих — закалка не та.Ну а покойники, бывшие люди, —Смелые люди и нам не чета.
Как ни спеши, тебя опережаетКлейкий ярлык, как отметка на лбу, —А ничего тебе не угрожает,Только когда ты в дубовом гробу.
Можно в отдельный, а можно и в общий —Мертвых квартирный вопрос не берет, —Вот молодец этот самый — усопший —Вовсе не требует лишних хлопот.
В царстве теней — в этом обществе строгомНет ни опасностей, нет ни тревог, —Ну а у нас — все мы ходим под Богом,Только которым в гробу — ничего.
Слышу упрек: «Он покойников славит!»Нет — я в обиде на злую судьбу:Всех нас когда-нибудь ктой-то задавит, —За исключением тех, кто в гробу.
1970
