Секретные бункеры Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

В начале семидесятых годов прошлого века на Барнаульской развернула свою работу экспедиция. Началось скрупулезное обследование бывшей площади Хоймаркт, опрос десятков старожилов и участников предшествующих поисков, изучение многочисленных документальных материалов, поступивших в правительственную комиссию по розыску Янтарной комнаты и музейных ценностей, начиная с момента ее образования в 1967 году. Поиски затруднялись не только тем, что после войны прошло уже более четверти века и оставалось все меньше людей, помнящих первые послевоенные годы, но и тем, что на месте бывших пустырей и развалин выросли новые кварталы пятиэтажных панельных домов, пролегли улицы и переулки, не совпадающие со старой кёнигсбергской планировкой.

В экспедицию «хлынул» поток заявительских материалов: приходили письма от участников войны и первых переселенцев, от бывших жителей Кёнигсберга, проживающих в Германии, от граждан, волею судьбы оказавшихся на территории гитлеровского рейха в годы войны.

Анализ вновь собранного материала позволил выделить из общей массы сведений те, которые, казалось, могли иметь отношение к версии Виста. И, несмотря на то, что эти данные существенно отличались друг от друга по степени их достоверности, отбрасывать их было нельзя. Ведь пренебрежение самым малым, даже какой-то крупицей информации, могло лишить поисковиков той тонкой связующей нити, которая, кто знает, может быть, вела к разгадке, зашифрованной в буквенно-цифровой комбинации сгоревшего в огне документа германской полиции безопасности.

Информация первая. В 1964 году в газету «Калининградская правда» обратился житель Калининграда Василий Никифорович Степаненко. Он рассказал, как в первые послевоенные годы обнаружил среди домов на Барнаульской спуск в «потайной ход», по которому даже взрослый человек мог передвигаться свободно, не сгибаясь. Куда он вел и какой был протяженности, Василий Никифорович не знал, но место, где ему довелось спуститься в подземелье, показал уверенно.

Информация вторая. Старожил этого района Иван Романович Бутенко рассказал, что в конце сороковых годов здесь был обнаружен колодец, из которого имелся переход в просторное подземелье. Солдаты саперной части по приказу из комендатуры осмотрели это укрытие и, ничего не найдя, засыпали, а потом и забетонировали вход в подземелье.

Информация третья. Еще в 1956 году в редакцию газеты «Калининградская правда» поступило письмо от супругов Петровских из Омска. Они сообщали, что, прочитав книгу В. Дмитриева и В. Ерашова «Тайна Янтарной комнаты», вспомнили один «незначительный случай», связанный с улицей Барнаульской.

Из письма супругов Петровских

в редакцию газеты «Калининградская правда».

15 июля 1956 года

«В 1951 году я и моя жена Тамара оканчивали строительный техникум. На две стипендии прожить втроем было в то время трудновато, приходилось подрабатывать, т. е. брать чертежную работу, обмеры и проч. Однажды мы снимали план здания, подлежащего ремонту с некоторой реконструкцией… Пришлось обшарить с рулеткой массу всяких выступов, уширений, тупиков и пристроек.

Составив эскиз подвала в плане и проставив размеры, мы начали „увязывать цепочку“ — получается какая-то чертовщина! Одна сторона короче другой на 3 метра! Проверили на месте — ошибки быть не должно. Тогда решили вычертить план подвала в масштабе… В плане рядом с лестничной клеткой образовалось некое „белое пятно“ — квадратная комнатушка около трех метров в поперечнике. Пытались найти туда вход или окно, но их не оказалось. Кругом были капитальные стены. Размышлять… у нас не было времени, нужно было работать над дипломными проектами.

А потом все было забыто. И вот восемь лет спустя я вспомнил этот случай…»

Заявлений, подобных этому, было немало, и в свое время к нему отнеслись как к несерьезному, хотя в конце письма адресат выражал свою готовность показать дом, в котором обнаружилось «белое пятно». Это было в двух шагах от бывшей площади Хоймаркт.

Информация четвертая. В середине пятидесятых годов работниками лаборатории измерительных приборов, размещавшейся в самом начале улицы Больничной (этот дом выходил фасадом на интересующую нас площадь) был задержан неряшливо одетый человек, долго слонявшийся около окон, а затем появившийся в самом здании. Может быть, на него никто и не обратил бы особого внимания, если бы лаборантки не заметили, как незнакомец проник в одно из подсобных помещений и стал осторожно простукивать глухую капитальную стену. Была вызвана милиция, и подозрительного субъекта препроводили куда следует. Случай этот потом еще долго вспоминали в коллективе лаборатории, строя самые фантастические предположения.

Информация пятая. Вера Степановна Богачева, проживавшая в этом районе Калининграда с 1947 года, рассказала, что однажды вечером, проходя мимо четырехэтажного дома, выходящего фасадом на площадь, она услышала какой-то непонятный глухой стук. Он исходил как бы из-под земли со стороны гаражей, пристроенных к дому. Вера Степановна удивилась, но вскоре за домашней суетой забыла о необычном факте. Через несколько дней, проходя по Больничной в сторону Ленинского проспекта, она опять услышала глухие удары, как будто каким-то тяжелым предметом, например кувалдой, со всей силы стучали по бетонной стене. Казалось, что от этих ударов даже немного сотрясается земля под ногами. Она поделилась своим недоумением с соседкой. На следующий день та уже сама зашла к Вере Степановне и рассказала, что тоже слышала «подземный стук». Обе решили, не откладывая, заявить в милицию. Пришлось «попотеть» и двум милиционерам, которых тоже заинтересовало «привидение», работающее по вечерам в толще земли. Настроенные поначалу скептически, они почувствовали, что здесь пахнет каким-то криминалом, и даже организовали попеременное дежурство в одном из гаражей. Стук шел откуда-то из глубины и раздавался вечером почти в одно и то же время, будто человек, где-то там долбящий стену, регулярно принимался за свою изнурительную работу. Прошла еще пара дней, и вдруг неожиданно стук прекратился. Больше его здесь никто никогда не слышал.

Информация шестая. Достаточно серьезная, так как прозвучала из уст человека, которого трудно заподозрить в стремлении к преувеличением или фантазерству. Через бывшего начальника отдела военной контрразведки «Смерш» одной из армий, действовавших в Прибалтике в годы Великой Отечественной войны, работники экспедиции познакомились с Анной Евстигнеевной Жерлыгиной, бывшей разведчицей, которая находилась в Кёнигсберге с апреля 1944 года до самой капитуляции гитлеровцев в составе разведгруппы, выполнявшей задание советского командования. В отношении интересующего поисковиков места Анна Евстигнеевна сообщила, что разведчики неоднократно пользовались подземным ходом, проходившим здесь глубоко в толще земли. Она запомнила, что вход в подземелье находился на перекрестке улиц Рихард-Вагнер-штрассе и Ланге Райе, а на карте командира разведгруппы обозначался сокращенно «W-8», что могло означать «Вагнер-штрассе, дом номер восемь». Именно здесь якобы и был спуск.

Анна Евстигнеевна вспоминала, как разведчики под покровом ночи отыскивали это место среди развалин, как спускались в глубокий колодец, держась за металлические скобы, обтянутые резиной, как на глубине в несколько десятков метров (?) увидели широкие коридоры, освещенные слабым электрическим светом. Вдоль стен тянулись какие-то трубы и кабели, попадались откидные скамьи-сиденья, в нишах можно было разглядеть блестящие корпуса авиабомб, надежно прикрученных к вмурованным в стену крюкам и соединенных электрическим проводом.

Жерлыгина с готовностью бралась показать месторасположение этого подземного сооружения, и, хотя вход в него находился, по ее описаниям, несколько дальше — в двухстах метрах от бывшей площади Хоймаркт, ее информация представляла исключительный интерес. Ведь невозможно было только по рассказам определить направление подземных коридоров, а, следовательно, не исключалось, что хотя бы один из них имел выход на эту площадь. Тогда бы материализовавшаяся версия Виста дополнилась новой «информацией к размышлению», заставляющей взглянуть на вещи по-иному. Конечно, найдя подземное сооружение «W-8», можно было бы предположить и то, что ящики были принесены сюда по улице Ланге Райе, так как Рихард-Вагнер-штрассе сильно пострадала от авианалета в августе 1944 года, и подходы к бункеру мотай быть недоступны с этой стороны. Но для таких предположений, по меньшей мере, надо было отыскать подземелье.

Это далеко не полный перечень информации, полученной экспедицией в отношении вероятного нахождения бункера в районе бывшей площади Хоймаркт и улицы Ланге Райе. Были и другие, может быть, менее значимые сведения, но как фрагменты мозаики, ложащиеся в общую картину событий военной и послевоенной поры. Во всяком случае, даже если бы не было воспоминаний Виста, этот район Калининграда представлял собой исключительный интерес для поисков. Справедливости ради следует сказать, что это отмечал еще в начале пятидесятых годов инженер Якубович, один из активных участников поиска Янтарной комнаты. В своей справке, озаглавленной «Краткие сведения о начале розыска Янтарной комнаты», он перечислял «наиболее вероятные места» ее укрытия. На втором месте Якубович указал «территорию, ограниченную в настоящее время улицами Барнаульской, Больничной, Ленинским проспектом и Горной».