Миссия той пассии - Марсель Салимов

– Олигарх, что ли? – усмехается Гульнара.

– Почему бы и нет? Ты что, не достойна, что ли?

Задумавшись на мгновение, она махнула рукой:

– Да ну их, этих олигархов! Ненадёжный народ. Любовниц заводят, жен меняют.

– Зато они всех обеспечивают. Ни одну не оставляют у разбитого корыта. Вон Абрамович. Жене миллиарды отстегнул.

– Нам бы эти миллиарды! – вздыхает моя Гульнара.

– Ишь ты, размечталась, хоть бы миллион…

Словом, начали мы дочке богатого жениха искать. И, представьте себе, нашли. Правда, не у нас – в Москве. Но это даже лучше, что он не местный.

Сам-то жених из себя не больно видный, какой-то кривоватый, мешковатый, да ещё лысоватый. Разговаривать вроде бы умеет, но не больно хочет. Обычно молчит или мычит. И целый день то жрёт, то пьёт, а то вовсе спит. Вероятно, характер такой, нестандартный.

А вот родители его – настоящие жизнелюбы. И по натуре добродушные. Сват, хоть и говорят, что он миллионер, ко мне – с большим уважением.

– Я, – говорит, – давненько в ваших краях не был. Наверно, Уфа сильно похорошела.

– Ещё как! – говорю. – В связи с предстоящими саммитами ШОС-БРИКС кругом новостройки.

– Да, слышал. Высокие гости к вам собираются.

И тут я возьми да скажи:

– Но для нас, дорогой сват, было бы ещё радостней видеть вас у себя в гостях. Только вот, к сожалению… нет такого объекта… чтобы вас достойно встретить…

– Это в смысле аэропорт или вокзал? – не понял он.

– Да нет, с ними-то как раз в порядке. Нам бы какой-нибудь домик на берегу реки Агидели, чтобы вас с комфортом разместить.

– Коттеджа, что ли, у вас нет? – врубился наконец-то сват. – ну, это дело поправимое.

Достал он свой мобильник, звякнул какому-то Вовану, сказал ему, чтобы «в натуре и без базара». И, как говорится, не успели мы глазом моргнуть, вырос на живописном берегу Агидели двухэтажный красавец-коттедж. Вот уж действительно по моему хотению, по щучьему велению!

Дочка ну прямо-таки не знай как радуется. как будто этот дом на Рублёвке или в Барвихе.

Мы уж не стали беспокоить президентов по поводу открытия нашего объекта. У них и без нас много забот. Сами с добрым сватом перерезали ленточку. Хотя по телевизору и не показали, получилось очень даже неплохо. Совсем как на настоящих торжествах.

Крутой зять

Уметь надо

Что самое главное в этой жизни для успеха? Ум, образование, трудолюбие? А, может быть, умение не теряться ни в какой ситуации?

Если взять Шафика, последнее, пожалуй, самое главное.

Мы с ним в школе за одной партой сидели. Учитель как-то, зайдя в класс и взглянув на доску, спросил:

– Кто дежурный?

– Я, – говорит Шафик.

– Почему доска грязная?

Шафик, виновато опустив голову, пошёл мочить тряпку. Прошла минута, вторая, третья… Нет его – как в воду канул. Пришлось с доски стереть самим.

Прозвенел звонок. И тотчас появляется Шафик с мокрой тряпкой в руке. Мы невольно притихли: то ли смеяться, то ли нет. И учитель удивился:

– Ты где пропадал?

Шафик, даже не моргнув глазом:

– В кране воды не было.

В перемену он успел стереть с доски. Но после звонка на урок опять куда-то исчез. Появился только в конце урока. Не дожидаясь вопроса учителя, ответил:

– Искал мел. И в учительской был, и в кабинете химии, и в мастерской… Вот еле достал!

Мы все тогда восхищались умением Шафика никогда не попадать в неловкое положение. Как клёво у него получается – в школу ходить, а уроков не посещать. А сам эдак усмехается:

– И уроки не учу, и «двоек» не получаю. Уметь надо, ребята!

Ну и хитрец! Всех вокруг пальца обвёл. Кто-нибудь ещё так сумеет? Вряд ли.

Правда, на уроке географии он доказывал, что наша Белая впадает в Волгу, по-немецки не знал даже что такое «зер гут», по геометрии путал катет с гипотенузой. Но это уже несущественные детали учебного процесса. Главное: поставить себя так, чтобы ни в какой ситуации не оказаться крайним.

Позднее, когда Шафик вырос и построил себе из ничего трёхэтажный коттедж, получилось так, как будто он ни в чём не виноват. Виноваты, оказывается, непрофессионализм наших депутатов, продажность чиновников, несовершенство законов в непонятное для простых смертных переходное время.

Но ведь мы все в одно и то же время живём. Почему один Шафик так легко разрешает проблемы, для других почти что неразрешимые? Хотя не блещет ни умом, ни образованием, ни трудолюбием.

Видимо, всё это – не главное в жизни. Главное: уметь надо!

Педагогический процесс

Жена вечно ругается, что я не занимаюсь воспитанием сына. Действительно, не занимаюсь. А как его воспитывать? Принесёт он «двойку», ну, выпорешь, бывало, или отругаешь, или в угол поставишь.

Жена говорит, что воспитание не так бывает. А как оно бывает?

Прихожу как-то домой, уставший, после работы.

– Всё! – говорит жена. – Не раздевайся, иди на родительское собрание. Не одна я туда должна ходить.

Что ж делать. Пошёл. Без настроения, признаться. Даже не поевши. Ну, школа как школа. Ребята, беготня. Только не ожидал я, что классная руководительница до чего красивая…

– Извините, – говорю, – милая девушка, за моего оболтуса, который «двойки» приносит.

Она серьёзная такая, как и положено классной руководительнице.

– Извините, – говорит, – но я вам не милая девушка, а Танхлу Фазыловна.

Неудобно мне стало. Мне ведь, в некотором роде, сына воспитывать надо, а получается, сам я вроде как не очень воспитанный. Ещё раз извинился за своего оболтуса, которого я, конечно, не по системе Макаренко, а так, от случая к случаю…

– Да вы напрасно так волнуетесь, – говорит Танхлу Фазыловна и улыбается. – У вас очень даже способный мальчик, только он несобранный, неорганизованный. Придётся нам вместе с вами заняться его воспитанием.

И тут она так точно охарактеризовала моего сына, что я даже удивился. Похоже, что она его знает лучше, чем я.

С этого дня я не шутя взялся за воспитание. Так, как рекомендовала Танхлу Фазыловна. Результаты не замедлили сказаться. Уже через день мой сын принёс домой «четвёрку». Я тут же бросился в школу. Хотя жена на этот раз и не очень настаивала.

– Вы делаете несомненные успехи, – говорит мне Танхлу Фазыловна. – В вас заложено большое педагогическое дарование.

Кому не понравится такая похвала. Я с новой энергией взялся за дело. Накупил книг по педагогике. Начал приглядываться к другим детям у нас во дворе. Нельзя ли и их как-нибудь получше воспитать. С сыном в кино начал ходить, в музей, на выставки народного творчества. В этих культпоходах принимала участие и Танхлу Фазыловна.

Хорошее это было время. Бывало, как-нибудь и за город выберемся, на лоно природы, чтобы изучать экологию или другую какую-нибудь природную среду. Сидим в обнимку с Танхлу Фазыловной.

– Милая, – говорю, – как я тебе благодарен за такую бескорыстную преданность педагогике. Когда на глазах происходит процесс формирования личности…

– Ну что ты, дорогой, – откликается Танхлу Фазыловна. – Это твоё несомненное педагогическое дарование способствует развитию познавательных способностей у ребёнка младшего школьного возраста.

И мы улыбаемся, довольные общим воззрением и совпадением наших интересов. Тут же и сын стоит, как я заметил, с большим интересом наблюдает наш педагогический процесс. Даже глазёнки у него сверкают. От восхищения.

Всё шло так хорошо, но однажды вдруг появилась моя жена.

– Это так вы, – кричит, – занимаетесь воспитанием?! – и увела мальчика домой.

Что ж делать, не понимает моя жена педагогического процесса. Это мы только двое понимаем с Танхлу Фазыловной. Сколько удовольствий может доставить этот процесс людям, которые по-настоящему увлеклись им.

Женишок-индюшок

Харун-агай, самый скупой человек в нашей деревне, выдавал замуж свою единственную дочь.

На свадебный стол он лишних денег не выбросил, зато гости состязались друг с другом, выкладывая перед молодыми дорогие подарки.

И тут скупой Харун превзошёл сам себя – вместо подарка он преподнёс молодым клетку с живым индюком, приговаривая:

– Пусть, зятёк, ваше богатство станет таким же огромным, как эта птица!

Увидев раздувшегося индюка, гости рассмеялись. А жених покраснел больше чем индюк, но, стараясь подавить обиду, выдавил из себя:

– Каков красавец! Люблю индюков!

Тогда-то кто-то из гостей и выпалил:

– Женишок-индюшок!

А Харун-агай ликовал: дёшево от зятя отделался!

Но не прошло и месяца после свадьбы, как в дом Харуна пришёл Сураман-зять.

– Не могу я жить с вашей дочерью! – сказал он.

– Погоди, зять, не кипятись, говори толком. Что случилось?

– Да что говорить! Сами же знаете, после свадьбы вся деревня потешается. Все меня теперь только и кличат: «Женишок-индюшок!» А того индюка уже на прошлой неделе зарезали. Одним словом, дорогой тесть, точнее бывший тесть, нам придётся расстаться.