Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода - Оле Нидал

Франция

Когда три недели, которые нам позволяли наши авиабилеты, подошли к концу и мы вынуждены были проститься с Кармапой, он достал пригоршню крупных долларовых купюр и сказал: «Летите на Гавайи и учите медитации на Шестнадцатого Кармапу. Пусть люди перестанут курить гашиш». Какое-то мгновение купюры покачивались перед нашими носами, а затем он снова убрал руку: «Нет, будет важнее, если вы поможете Калу Ринпоче».

Сказано – сделано. Калу Ринпоче, Гьялцена и темпераментную шотландскую переводчицу Йеше Кхандро мы встретили в Париже. Там я впервые получил деньги за лекцию. Я не представлял себе, что было в конверте, который дали мне в руки. Он казался увесистым. Тогда только появились десятифранковые банкноты, и я сразу же пошел к Калу Ринпоче спросить, что мне с этим делать. «Оставь себе, это твое, – сказал он. – Ты все равно постоянно работаешь для Учения». Вскоре Кармапа оплатил нашу поездку в Ирландию, чтобы основать там первый центр. Он каждому из нас дал по благословленной купюре, и произнес: «Теперь вы больше не будете ни в чем нуждаться. Если сохраните чистую мотивацию, ваши проекты всегда будут успешными».

Голландия

Бельгия

В Голландии, как и прежде, господствовала смесь теософии и буддизма, но люди опять проявили щедрость, что я к тому моменту научился ценить. Время, когда мне не приходилось зарабатывать, полностью принадлежало Кармапе, оно было наполнено смыслом и вызывало приятное чувство. Таким образом дарители помогали нашей работе и разделяли с нами все хорошее, что происходило повсюду.

Время, когда мне не приходилось зарабатывать, полностью принадлежало Кармапе, оно было наполнено смыслом и вызывало приятное чувство.

Несмотря на то что голландцам нравилось скакать на нескольких лошадях одновременно, постепенно образовалась небольшая группа Алмазного пути. Даже появились большие планы взять под центр шестиэтажную башню с крепостным рвом, наполненным водой.

Бельгией для нас был только Антверпен. После посвящения в Любящие Глаза Калу Ринпоче на прощание повязал мне на шею шнурок благословения, который, казалось, жег, как огненный обруч. Я сглотнул и спросил: «Чья это энергия?» – «Защитника по имени Лошадиная Голова», – ответил он.

Дальше на север, в Остераде, прием был трогательный, другого слова не подберешь. Наши студенты-медики и психологи принимали Калу Ринпоче так естественно, будто мы были в старом Тибете.

Многие уже видели Черную корону, встречались с Калу Ринпоче во Франции или Шотландии. В ту пору стиль поучений, даваемых по разные стороны Рейна, был более однородным, чем сейчас. С 80-х годов у западной части Центральной Европы связь с группами Кармапы осуществлялась практически через одну Дордонь. А в восточном направлении, вплоть до Владивостока, работа была налажена лучше всего. И также на южных границах Европы – если бывшую Югославию еще можно отнести к этой части света – мы опираемся на две исторически перспективные колонны. На юго-западе, под Малагой в Испании, для защиты от влияний ислама и Африки мы построили ретритный центр Карма Гён. Здесь Европу покинули последние арабы. На юго-востоке, под Коринфом в Греции, где спартанцы освободили Европу от иранцев, другой ретритный центр Берчен Линг должен тоже ограждать мир от вибраций, несущих притеснение женщин и священные войны.

Лошадиная Голова

Гендюн Ринпоче

Благодаря ежегодным курсам, которые проводит Кюнзиг Шамарпа, и способностям его брата Джигме Ринпоче, важным центром является также Дагпо Кагью Линг в Дордони. Мастер медитации Гендюн Ринпоче учил там с 1975 по 1997 год. До этого он 30 лет провел в отшельничестве на Востоке, что ему, очевидно, нравилось: когда Кармапа посылал за ним людей, Ринпоче несколько раз прятался под кроватью. Только после того как Кармапа ясно дал понять, что Гендюн Ринпоче обязательно должен прийти к нему, тот прекратил сопротивление. Когда мы его встречали в парижском аэропорту, многие подумали, что у него болезнь глаз. Но причиной его слез было сочувствие. Он уже видел много несвободы и физических страданий в Азии, но путаница в эмоциональной сфере людей Запада была для него нова.

Он уже видел много несвободы и физических страданий в Азии, но путаница в эмоциональной сфере людей Запада была для него нова.

Скандинавия

Калу Ринпоче посетил «Белое братство», новую религиозную группировку в датской Ютландии, и показал широту своих знаний. Их местный гуру, англичанин, разработал систему чакр, напоминающую заворот кишок. Было очевидно, что он боялся потерять учеников из-за этого милого тибетца. Поэтому Калу Ринпоче ограничился в своей лекции только медициной. Весь вечер он выдавал такие сведения, которых мы не получали ни до этого дня, ни после.

В Копенгагене Ринпоче прочитал лекцию в церкви Святого Николая. После этого мы поплыли на пароме в Норвегию, в прекрасный центр близ Осло, который совсем недавно нашли. В нем мужчин было больше, чем женщин, – редкость в то время. Они заправляли делами по-норвежски неподкупно и жестко, а некоторые одаренные женщины, к сожалению, ушли из группы. Давление их супругов и христианских семей стало чрезмерно сильным. Это было печально. Они были нашими давними и близкими друзьями, способными на нечто гораздо большее, чем только готовить еду.

Далее наш путь в «Фольксвагене» без обогрева лежал между высокими сугробами на восток. По дороге Калу Ринпоче, замечая животных в лесу, открывал окно и говорил «Ом Мани Пеме Хунг». Тем самым он засевал семена их хорошего перерождения. Небольшой группой в Стокгольме руководили Лама Нгаванг и Лама Сёнам. В группу входили несколько венгерских эмигрантов. Они отремонтировали дом в южной части города и теперь переделывали в центр для отшельничества другой старый двор, который Калу Ринпоче благословил первым.

Далее наш путь в «Фольксвагене» без обогрева лежал между высокими сугробами на восток.

Следующими были две наши финские группы. Хотя мы приезжали в Финляндию несколько раз, Учение не смогло там закрепиться. Очевидно, в этой стране тогда не было открытости к всесторонней духовной жизни. Переохлажденные финны были либо сектантами, фанатами здоровья, либо убежденными потребителями. Тем не менее, они как минимум заслуживали возможности познакомиться с Калу Ринпоче. Мы поплыли на пароме, а Ринпоче и Гьялцен полетели на самолете. Скользких дорог с них было достаточно, и мы не хотели их лишний раз отягощать. Но в Хельсинки, где мы собирались встречать их, они не прилетели. Постепенно выяснилось, что они сошли с рейса в Турку после экстренной посадки и их задержала полиция. Поскольку самолет сел там вне расписания, инструкции выйти на второй остановке, данные ламам в Стокгольме, сбили их с толку. К тому же их виза, распространявшаяся на всю Скандинавию, там была недействительна. Полный зал ждал. Лекция, которую я читал вместо Калу Ринпоче, стала неприятным переживанием. Ни слова не понимая по-фински, я все-таки каждым нервом чувствовал, как чересчур усердная переводчица искажала мои слова. Что бы я ни говорил, все передавалось косвенно, моралистично или слащаво, как в секте. Когда наконец приехал Ринпоче, всего несколько человек дождались благословения. Позднее, начиная с 2005 года, там появилось несколько маленьких, многообещающих групп Алмазного пути, которые помогают заботиться о центре нашей мечты к северу от Петербурга.

Греция

На обратном пути в Данию нам удалось включить в расписание Грецию, куда нас тоже приглашали. Это была хорошая встреча в середине весны. Греков вдохновляли лицо Калу Ринпоче и его стиль, а тибетцам понравился греческий йогурт. Они поедали его круглыми сутками: ничего вкуснее они раньше не пробовали. Как и везде, Калу Ринпоче давал посвящение и объяснял практику Любящих Глаз, а затем знакомил людей с Основополагающими упражнениями. Большинство греческих друзей закончили эту практику в течение следующих лет, но им редко удавалось сохранять связи друг с другом и с учителями.

ГДР

Страны, расположенные за железным занавесом, тоже заслуживали визита Ламы. Поэтому мы въехали на паром, направляющийся из Дании в Варнемюнде, в тогдашнюю ГДР. Неподалеку от Ростока наша машина неожиданно задергалась и встала на дыбы, словно конь, пытающийся сбросить седока. Задняя подвеска проржавела, и сварной шов распоролся. Спасти машину было невозможно. Первый человек, который остановился, не был парализован социализмом. Он хотел отвезти нас в Берлин за 100 западных марок. Мы сначала обратились в полицию, чтобы вычеркнуть из паспорта оставленную машину, а потом – до сих пор не знаю как – нам удалось затолкать все содержимое переполненного микроавтобуса в русский ЗиМ. Нам потом прислали даже кинокамеру, которую Гьялцен оставил висеть на стене. Честность людей была поразительной.