Огненное сердце (СИ) - Светлана Катеринкина

— По лицу он меня не бил, — торопливо заговорила девушка, — зато ноги и руки все в синяках. Она задрала длинную рубаху и я увидел на белой коже синюшные пятна и следы от ожогов.

— Он и пытал тебя?

— Он раскалял над очагом гвозди и прижигал ими мою кожу, — девушка не выдержала и расплакалась. Я нахмурился.

— Вчера я не выдержала издевательств. Когда Омис повалил меня на ложе, я выхватила из ножен, висевших у него на поясе, кинжал и попыталась ударить им насильника.

— Получилось? — с надеждой спросил я.

— Нет, — пропищала девушка, вытирая слёзы, — точнее я его ударила, но не сильно…испугалась в последний момент…духу не хватило…на теле Омиса появилась лишь царапина…

— Жаль, — процедил я.

— К моему удивлению в этот раз хан Омис меня не избил. Он лишь расхохотался, видя мою слабость. Его забавляло всё это. Но покушение на хана нельзя оставлять безнаказанным. Омис, удовлетворив свою похоть, связал меня, а наутро приказал отвести к Жертвеннику. Его воины с удовольствием выполнили поручение. В полдень мы пересекли Границу Безопасности. Я умоляла отпустить меня, но они лишь ухмылялись. Надругавшись надо мной, они приковали меня к столбам. И хотя осеннее солнце уже не испепеляет зноем Степь, я несколько раз теряла сознание. А потом я услышала голоса. Это были вы с Санбеком.

Илона замолчала, пряча лицо в ладонях. Она плакала. Я сидел мрачный и разозлённый. Ещё одна жертва этого ублюдка. Но у меня-то хватит духу прикончить эту тварь. Жажда мести клокотала в моём сердце. Я пока ещё не знал как, но был уверен, что отомщу Омису за смерть близких и за страдания этой бедняжки.

— Как ты попала в рабство? — спросил я у Илоны больше для того, чтобы успокоиться.

— Я не помню, — не поднимая головы всхлипнула она, — мать, покуда была жива, много рассказывала мне о нашей родине. Мы с запада. Однажды на наш посёлок напали враги. Они перебили всех мужчин, а женщин и детей пленили, чтобы затем продать в рабство. Так мы оказались в стране ахаров. Омис Обэк купил нас на невольничьем рынке.

— В твоей стране нет рабства, ведь так? — спросил я, припоминая рассказы странников.

— Нету, — подтвердила Илона моё предположение, — люди наши свободны, хотя и бедны. Они могут беспрепятственно передвигаться по стране. Имеют права даже учиться в университете.

— Что такое университет? — удивился я незнакомому слову.

— Я и сама толком не знаю, что это, — задумчиво произнесла Илона, — знаю только, что в университетах этих люди становятся умными и способны даже делать какие-то открытия и что-то изобретать.

Я припомнил рассказы путешественников, часто гостивших в нашей юраке, о том, что на западе люди достигли невероятных результатов. У них есть флот из бесчисленных кораблей, они будто бы изобрели оружие, способное убивать на расстоянии, но это не лук и не арбалет, а что-то более грозное и смертоносное. Уж не пойдут ли люди запада на нас с таким оружием?

— Оковы рабства мешают нам развиваться, — задумчиво произнёс я.

— Что ты сказал, приятель? — услышал я за спиной голос Санбека и обернулся. Парень широко улыбался, довольный тем, что Лимана обработала его раны каким-то снадобьем и они теперь не болят. Белая прядь яркой полосой выделялась на фоне его чёрной шевелюры, и я вспомнил, что он почти маг.

— Как думаешь, что силенее: магия или знания? — спросил я.

Санбек задумался.

— Не знаю, — пожал он плечами, — а что?

— Я считаю, что ахары намного отстали в развитии от иных племён, — озабоченно начал я, — не было бы у нас рабства, люди бы учились в университетах, изобретали бы новое оружие…

— Так. Ты это…прекращай свои идеи развивать…они и так привели к гибели твоего клана… — произнёс назидательным тоном Санбек.

— А если мы не начнём развиваться, это приведёт к гибели всего нашего народа! — горячо возразил я и почувствовал, как по сердцу разливается жар.

— Опять у тебя глаза покраснели, — Санбек попятился.

— Хизар! Пойдём, я осмотрю тебя.

Я подчинился, стараясь унять злобную дрожь в руках.

Лимана задумчиво разглядывала меня целый час. Она то просила поднять обе руки к верху, то задрать ногу. Мне уже порядком надоело щеголять перед ней в одних трусах, но целительница была настойчива. Что-то её явно беспокоило. Я слышал, что в соседней комнате Санбек что-то говорит Илоне и интонации его голоса мне не нравились.

— Странно… — пробормотала Лимана, — у тебя кожа горячая, но выглядишь ты здоровым. И потом… твои глаза и правда меняют цвет. Когда ты что-то с жаром говорил сейчас Санбеку, твои глаза стали красными, как яркий огонь. Санбек ещё что-то говорил про языки пламени, бегавшие по твоему лицу. Сейчас их нет. Но если Санбек не врёт, то это всё очень удивительно.

Вдруг я вздрогнул, услышав резкий визг девушки. Мы с Лиманой ринулись к Илоне. Дети от крика проснулись и заплакали. Я вбежал в юраку первый и увидел, что Санбек всем своим телом навалился на спасённую мной девушку и пытается разорвать на ней одежду. Не знаю, что произошло, но я почувствовал такую ярость! Она словно обжигала меня. Я подскочил к Санбеку и, схватив его за шкирку, отшвырнул в сторону. Парень пролетел до самой стенки и, врезавшись в неё, рухнул на шкуру верблюда. Лимана, увидев моё лицо, попятилась. Санбек закашлял, видимо, удар о стену получился не хилым. Он поднялся, изрыгая ругательства. Пошатываясь встал и собирался броситься на меня с кулаками, но так и застыл. Лицо его вытянулось от изумления.

— Не смей трогать эту девушку! — прорычал я, не узнав свой голос.

— Хизар, успокойся, — дрожа, попросила меня Лимана, — успокойся, пожалуйста.

— Что вы так напуганы? — ухмыльнулся я. — Опять мои глаза покраснели?

— И не только это… — проговорила целительница. Она отступила к нишам в стене и что-то, порывшись, достала из этих земляных кладовых. Это был кусок зеркала, роскошь для жителей катакомб. Молча женщина вручила мне неровный кусок этого чудо-изобретения, которое можно купить за большие деньги у торговцев с запада. Я взглянул в зеркало и сам испугался своего отражения. Кожа на моём лице потрескалась. Из трещин вместо крови вырывались маленькие огненные языки. Причём боли я никакой не ощущал, только понял, что тело моё нагрелось.

— Санбек, — глухо произнёс я, — не знаю, что со мной происходит, но тебе лучше меня не злить.

— Так я…это…я ж ничего такого не делал, — запинаясь промямлил парень, — эта бледнокожая всего лишь рабыня…она предназначена для … для удовлетворения потребностей ахаров. Ведь мы её спасли, пусть теперь платит…

— Это я её спас! — прошипел я и, подскочив