Черная Луна - Андрей Ливадный

Тут же вспомнилось лицо Джедиана и его слова.

Даша встала и подошла к зеркалу.

Короткий ежик волос начал отрастать и напоминал мальчишескую прическу.

Даша долго смотрела в зеркало, пристально изучая свое лицо. Смертельная бледность уже отступила, да и синеватые мешки под глазами понемногу рассасывались.

«Для чего? — эта мысль не давала ей покоя. — Для чего меня вытащили с того света?»

Даша отвернулась от зеркала, машинально села в кресло за компьютерным терминалом и задумалась.

Джедиан казался ей странным. От него можно было ожидать всего, чего угодно, но предположение, что он подбирает себе любовниц среди трупов на кладбищах кораблей, звучало достаточно абсурдно…

Она нахмурила лоб, стараясь в деталях припомнить их разговор, после которого ее, ничего не объясняя, просто заперли тут.

«Тебя оживили лишь потому, что твой образ очень сильно занимал разум одного человека, и мне стало любопытно, кто ты такая!» — Эта фраза, оброненная Джедианом в приступе гнева, внезапно всплыла в ее памяти, и вдруг что-то начало проясняться, находить свои места в сети опутавших ее обстоятельств.

Он считал ее дурой, помешанной на виртуалке.

Но ее оживили вовсе не для утех хозяина Форта Стеллар. Нет. Даша закусила губу. «Человек, в чьих мыслях присутствует мой образ?! Кто это может быть?!»

И вдруг ее осенило.

Конечно, это должен быть ее современник… но ведь она ни с кем не общалась на погибшей «Европе», для этого не было ни желания, ни времени.

«Кто же? Кто?!» — с мучительной надеждой вспоминала она…

Сама мысль о том, что где-то рядом, возможно, всего в нескольких шагах отсюда, есть человек, так же, как и она, вырванный из далекой эпохи, внезапно согрела ее душу…

Даше было плохо. Она сидела подле погашенного терминала, совершенно подавленная, запутавшаяся в своих мыслях и обрывочных воспоминаниях о прошлом.

«Кто ты?!» — мысленно спрашивала, молила она, чувствуя, что больше не в силах сдерживать подкативший к горлу удушливый ком.

Но она не дала вырваться своей горечи, лишь непрошеные слезы навернулись на глаза горячим туманом, размыв зрение.

— Я найду тебя… — едва слышно прошептала она горячими, сухими губами. — Кто бы ты ни был, я найду тебя…

В это утро, спустя десять суток после разговора с Дороховым, Денис чувствовал себя прескверно.

Проснувшись по сигналу общекорабельного таймера, он еще несколько секунд лежал с закрытыми глазами, приходя в себя после навязчивых ночных кошмаров.

Док говорил, что это нормально, но на всякий случай попросил заглядывать почаще.

«Где уж нормально…» — подумал Денис.

Каждую ночь он плавал по подводным лабиринтам какой-то весьма замысловатой конструкции среди голых ластоногих манекенов. Его бредовые видения оказались на редкость устойчивы, раньше он не помнил, чтобы сны повторялись с такой последовательностью.

Открыв глаза, он посмотрел на слабо мерцающий ячеистый потолок каюты и потянулся так, что отчетливо хрустнули суставы.

Вчера, после очередной высадки на Черную луну, он засиделся в баре с Грином, — тем самым сержантом, что играл на гитаре в памятный день его первого пробуждения на борту «Иглы».

Откинув легкое одеяло, Денис встал.

До сбора оставалось полчаса. Он специально так запрограммировал таймер, чтобы не маяться перед десантом. Когда времени в обрез, и оглянуться не успеешь, а тебя уже запихивают в капсулу. Больше всего Денис не любил томительного ожидания перед операцией.

На подносе, что по сигналу таймера выдал бытовой автомат, уже остывал кофе. Одеваясь, Денис сделал несколько глотков, чувствуя, как после вчерашнего в голове что-то жужжит, но от кофе сразу стало легче.

Через десять минут он вышел из лифта на десантной палубе и пошел прямо в скафандровый отсек. Там уже облачались в броню несколько офицеров. Грин был тут же. Увидев Дениса, он широко улыбнулся своим покалеченным ртом. Пеноплоть на его обожженном лице, мягко говоря, не отличалась качеством, но сержанта это, похоже, не смущало. Вообще, он произвел на Дениса самое благоприятное впечатление своим здоровым юмором.

В первый день знакомства, когда они в ожидании десантирования оказались в соседних капсулах и лежали, словно куколки огромных бронированных насекомых, в специальных ложементах спускаемого модуля, Грин первым завел разговор. Покосившись на Дениса, который украдкой поглядывал в его сторону, он забавно взвизгнул моторчиком укрепленной на месте глаза видеокамеры и, криво усмехнувшись, вдруг сказал, каким-то чудом дотянувшись пальцами в броне до своего лица:

— Пеноплоть, мать ее… Чешется!

Денис не выдержал и улыбнулся. В первый раз после собственной реанимации.

— Все спрашивают: почему не пересадил с задницы, — тем временем продолжал Грин, уставившись в низкий потолок десантного модуля, словно разговаривал сам с собой или рассуждал вслух. — А я им отвечаю: не могу, люблю ее слишком, чтобы уродовать. Пусть лучше морда некрасивая, зато зад цел, верно?!

Денис с трудом оторвал руку в броне и задрал над бортом открытой капсулы большой палец.

— А у тебя чего не хватает, лейтенант? — поинтересовался Грин.

— Половины мозгов… — ответил Денис, которому вдруг передалась жизнерадостность сержанта.

Из соседних камер послышался одобрительный гогот.

Так состоялось их знакомство. Теперь они вместе вот уже десятый раз подряд спускались на эту чертову луну искать иголку в стоге сена…

…Техники, что контролировали процесс экипировки, помогли Денису надеть тяжелую, снабженную псевдомускулами и экзоскелетом броню, в которой без поддержки сервомоторов он едва мог передвигать ноги, и, быстро прогнав на тестере все системы, помогли ему доковылять до открытой рампы десантного модуля.

Там уже ждали десять похожих на яйцеобразные гробы десантных капсул.

— Готовность! — коротко бросил старший техник. Нажав несколько кнопок подле рампы, он резво выпрыгнул наружу.

Десантный створ начал подниматься.

Внутри модуля вспыхнул красный предупреждающий свет.

— Начинаю отсчет! — раздался в коммуникаторах бесцветный голос пилота, и тотчас колпаки капсул пошли вниз. Еще секунда, и с сухим лязгом сработали замки, намертво замуровав десантников в бронированной скорлупе.

Денис постарался расслабиться и прикрыл глаза.

Наконец пол под ним дрогнул. На мгновение в груди возник холодок, это пилот оторвал тяжелый аппарат от стартовой плиты и повел его в шахту электромагнитной катапульты.

— Внимание! — раздался по сети его голос. — Десять секунд! Подберите животы, парни!

Удар катапульты, как его ни жди, пришел внезапно. Тело в тяжелой броне дернулось внутри кокона, и туг же наступила невесомость.

— Поехали, мать твою!.. — произнес кто-то из десантников.

Номинально у группы не было командиров. Каждый из них имел свою задачу и работал автономно.

Перелет от висящего на орбите крейсера до самой Черной луны длился едва ли несколько минут.

Пол под десантными капсулами опять задрожал, и продолговатые трехметровые цилиндры вдруг начали соскальзывать с ложементов, двигаясь по специальным направляющим в хвостовую часть модуля, где уже открывался, обнажая звездную бездну, зев десантной рампы. Одна за другой капсулы выскальзывали из модуля и начинали падать к поверхности безжизненного, лишенного атмосферы шара планеты.

Денис старался дышать глубоко и ровно. Несмотря на отсутствие атмосферы, высадка в тяжелых скафандрах, осуществляемая с низкой орбиты, оставалась достаточно рискованным мероприятием. Капсулы с десантниками падали вниз по широкой дуге, образуя цепь с равными промежутками в несколько километров. С таким интервалом они и будут двигаться, прочесывая очередной квадрат, когда достигнут поверхности.

На высоте трех километров заработали реактивные двигатели капсул.

Когда они сожгли свой ресурс, до пепельно-серой поверхности луны оставалось не больше двухсот метров, а скорость падения замедлилась до трех метров в секунду.

Капсула Дениса внезапно лопнула по шву, развалившись на две половинки, как скорлупа удачно расколотого ореха, и тотчас автоматически включились ранцевые двигатели его скафандра.

Он сгруппировался, ожидая хлесткого, подрубающего ноги удара. При первой высадке его здорово тряхнуло, и это ощущение оказалось не из приятных…

Теперь, на десятый раз, получилось более гладко. Денис приземлился, взметнув вокруг себя облако серого реголита; тонко взвыли стабилизирующие сервомоторы брони, помогая ему устоять на ногах, он пошатнулся и выпрямился.

— Ноль второй. Порядок! — отрапортовал он, делая первый шаг.

Справа и слева, приблизительно в километре, клубилась, оседая, серая пыль.