Аквариум – 3 - Александр Кадетов

– У меня нет удовлетворительных объяснений, – начал Виктор. – Единственное, что могу утверждать: Адамс на последней встрече в Вене вел себя спокойно, каких-либо подозрительных моментов я в его поведении не заметил. Не думаю, что он изменил. В этом случае, мне кажется, американцы затеяли бы с нами игру.

– А как вы думаете начать его поиск, у вас есть какие-нибудь идеи? – не комментируя аргументы Дронова, продолжил разговор генерал.

– У меня нет пока конкретного плана действий, – отвечал Виктор. – Мы знаем его адрес, телефон, место работы. Попробую сначала по официальным источникам поискать его. Обстановка на месте подскажет.

– Пожалуй, вы правы, – согласился заместитель начальника. – Не спешите, действуйте осторожно, советуйтесь с резидентом. Еще раз будьте осторожны, поскольку нам не ясны причины его невыхода на связь. Докладывайте о ваших действиях.

После выездной комиссии и беседы с начальством Виктор начал подготовку к отъезду в Штаты, перейдя на американский участок. На этот раз у него было достаточно времени, чтобы серьезно подготовиться и по прикрытию в МВТ, и на участке в управлении. Он уже пять лет работал в Министерстве внешней торговли и достаточно хорошо освоил эту «крышу», приобретя массу знакомых среди иностранцев и работников МВТ и других министерств и ведомств, и чувствовал себя в этой среде как рыба в воде. Предстоящая поездка в длительную загранкомандировку в качестве эксперта торгпредства в Вашингтоне не вызывала ни у кого каких-либо вопросов, поэтому Дронов очень быстро получил американскую визу.

Передача агентурных связей в Штатах ему не планировалась. Начальство считало его главной задачей восстановление связи с Адамсом. Трудно сказать, что лучше в разведке: получить на связь агентуру или приехать в страну на пустое место и начинать самому все с нуля. Пожалуй, и там, и там есть свои минусы и плюсы, свои преимущества и свои недостатки. Прибыв в страну на пустое место, разведчик свободен как птица: твори, выдумывай, пробуй. И успехи и ошибки зависят от способностей, профессионализма, мастерства. Как правило, молодому оперативнику в первой загранкомандировке не передают сразу на связь серьезную агентуру: его берегут, дают возможность адаптироваться к местным условиям, как космонавту к невесомости. Большим преимуществом прибывшего впервые за рубеж разведчика является то, что контрразведка в большинстве случаев его не знает, на него пока еще нет компромата, и ей потребуется определенное время, чтобы завести на него досье и определить принадлежность к разведке. Совсем иначе обстоит дело, когда разведчик получает на связь агентуру. Идеальный вариант – никто из агентов не засвечен, и способный, смелый разведчик может успешно продолжить, развить и преумножить дело своих предшественников. Однако разведчика поджидает опасность, если контрразведка знает о переданных связях. В таких случаях вновь прибывшего разведчика провокация ожидает на каждом шагу, о чем он и не догадывается. А может и так случиться, что молодой, полный сил, подающий надежды талантливый работник, на подготовку которого затрачены огромные средства, только ступив на землю иностранной державы, вдруг объявляется персоной нон грата и высылается в двадцать четыре часа из страны или арестовывается и попадает в тюрьму. Кто будет виноват в том, что из него так и не получился разведчик?

Перед самым отъездом Дронова с женой вызвали на беседу в кадры и в политотдел ГРУ.

В управлении кадров их принял сам начальник генерал-майор Изуитов Порфирий Иванович, назначенный не так давно на эту должность. Разве мог тогда Дронов предполагать, что судьба свяжет их на всю жизнь?

Порфирий Иванович был немногословен, подчеркнул, что ГРУ надеется, что Дронов оживит работу вашингтонской резидентуры и успешно решит поставленные перед ним задачи. Говорил он пространно, не вдаваясь в детали и не касаясь специфики разведывательной работы. Дронов знал, что Изуитов пришел в ГРУ из ЦК, сменив на этом месте кадрового разведчика. Генерал оставлял приятное впечатление: открытое волевое лицо, простая манера поведения и общения с подчиненными подкупала собеседника, делала его более откровенным. Дронову, пожалуй, больше всего запомнились и остались в памяти глаза: то игривые, насмешливые, то вдруг холодные и стальные, словно задернутые шторкой, которая не давала собеседнику заглянуть внутрь. Создавалось впечатление, что они, эти глаза, всегда начеку. В складках рта иногда улавливалась едва заметная надменность, спрятанное внутрь выражение превосходства над другими.

2 ноября 1967 года Дронов без семьи самолетом «Аэрофлота» Москва-Париж-Нью-Йорк вылетел в США. В нью-йоркском аэропорту его встречал сотрудник «Амторга» Филиппов Василий Петрович, который на автомашине доставил его в Вашингтон в торгпредство. Расположившись временно в общежитии, Виктор стал знакомиться с обстановкой.

Торгпредство находилось на 13 авеню в небольшое доме. Товарооборот с Соединенными Штатами был не велик. Оперативный состав торговой миссии насчитывал всего тридцать человек вместе с техническим персоналом. Торгпред, Трегубов Михаил Васильевич, представил Дронова сотрудникам, ознакомил с кругом его обязанностей и посоветовал, не откладывая в долгий ящик, заняться поиском квартиры. На следующий день Виктор посетил посольство, которое было расположено на этой же улице в старинном красивом, принадлежащем еще царской власти, особняке.

В резидентуре Дронов представился резиденту, генерал-майору Киселеву Матвею Григорьевичу. Центр его уже информировал о прибытии Дронова и о задачах, которые перед ним ставились командованием ГРУ. Генерал доброжелательно встретил Дронова, коротко сообщил ему об оперативной обстановке в стране, посоветовал побыстрее заняться своим обустройством, подыскать квартиру, купить автомобиль, войти в курс дел по «крыше», изучить город. Он поручил одному из офицеров резидентуры, Фроликову Сергею, который работал тоже в торгпредстве, оказать Виктору помощь во всех вопросах по устройству. В конце беседы резидент не без некоторой иронии заметил:

– Освоитесь с обстановкой, устроите свой быт, приступите к выполнению разведывательных задач. Вы не новичок в разведке, опытный офицер. Покажите нам, как надо добывать образцы в логове главного противника.

Дронов понял, откуда дует ветер: похожие слова он слышал в Центре от начальника управления. «Покажу», – про себя подумал Виктор и, попрощавшись, вышел из кабинета резидента.

В Москве Дронов наслышался много разных историй о резиденте. Разведчики шутили: «Не имей сто рублей, а женись, как наш Матвей». Толком, пожалуй, никто и не знал, кто жена у Киселева. Кто говорил, дочь какого-то помощника Косыгина или даже самого Брежнева. Единственно, что достоверно было известно: Матвей Григорьевич очень быстро поднимался по служебной лестнице. Окончив Военный институт иностранных языков, попал в ГРУ и вскоре сразу в Военно-дипломатическую академию, после которой был направлен во Францию. Пробыв там четыре года, в одно касание поступил в академию Генерального штаба Советской Армии. Правда, ходили упорные слухи, что здесь случилась небольшая заминка. Личное дело абитуриента из академии возвратили в ГРУ с припиской, что претендент ни одного дня не служил в войсках и по этой причине не может быть принят. Из ГРУ личное дело повторно направили в академию и просили обратить внимание на раздел «Сведения о родственниках». После этого инцидент был исчерпан и абитуриент стал слушателем главного высшего учебного заведения нашей армии. Дальше все пошло как по маслу: по окончаний академии Киселев автоматически получил звание генерала, переместился на совершенно другой уровень советской иерархической системы и вскоре поехал резидентом ГРУ в США.

Подобные головокружительные карьеры Дронова уже не удивляли, но все больше и больше стали раздражать его самолюбие. Он в глубине души остро завидовал этим людям, зависть выливалась в злобу и ненависть к системе, при которой сплошь и рядом было возможно такое. После Швеции, сталкиваясь с подобными случаями в жизни, стал все чаще и чаще задавать себе вопрос, почему в минуты смертельной опасности для Родины одни люди, их было большинство, не колеблясь, уходили добровольцами на фронт, как его старший брат, твердо зная, что шли на верную смерть, и несмотря ни на что по-другому поступить не могли, даже если бы им представился шанс получить бронь. Другие от страха, как тараканы от яркого света, заползали в темные щели, чтобы отсидеться до лучших времен, потом, когда опасность миновала, вылезали и, выдавая себя за героев, занимали места погибших. Эти «герои» стали плодить себе подобных, они заполняли кабинеты на Старой площади, Лубянке, в МИД, МВТ, ГРУ, направлялись за границу послами, торгпредами, военными атташе, освобожденными партийными секретарями, специалистами. В войсках уже вовсю ходил анекдот про генерала, у которого сын не мог стать маршалом, так как у маршала тоже был сын. Торжествовало библейское: «По плодам их узнаете их».