Экспедиционный корпус - П. Карев

Французские рабочие и крестьяне стали чаще посещать наш лагерь и подолгу беседовали с солдатами. Из этих бесед французы узнали, что русские солдаты не подчиняются начальству не потому, что они якобы лодыри и хулиганы, а потому, что не желают продолжать войну и требуют возвращения домой, к мирному труду. Поняв истинный смысл требований русских, французы быстро сдружились с солдатами и часто присутствовали на собраниях в лагере, открыто выражая нам сочувствие.

Лагерь стал неузнаваем. В каждой казарме при входе стоял дневальный, хорошо н опрятно одетый. Внутри казармы в каждом взводе были дневальные, которые следили за чистотой и порядком в роте и за сохранностью винтовок, стоявших в пирамидах.

В ля-Куртин начали приезжать представители рабочих организаций крупных заводов и фабрик. Они хотели собственными глазами убедиться в том, что русские войска, оставшись без командования, сумели наладить порядок и дисциплину в своих частях.

Приезжавшие рабочие немало удивлялись чистоте и порядку как на улицах лагеря, так и внутри казарм. Их поражала твердая товарищеская дисциплина в войсках. Все распоряжения отрядного, полковых п ротных комитетов, а также приказания взводных и отделенных унтер-офицеров выполнялись солдатами быстро и безоговорочно. Теперь уже не впдно было в местечке праздношатающихся русских солдат, как это наблюдалось раньше. В кино и театр ходили ротами, поочередно, в полном порядке.

Нашлись любители искусства, организовали свой театр. Ежедневно ставили спектакли. Солдаты охотно посещали их. Вскоре были созданы музыкальный и хоровой кружки. На сцене часто можно было видеть русские и украинские пляски.

Время шло. Ля-Куртин жил своей жизнью, а Фельтен – своей. Там все было наоборот: несмотря на то, что на четыре тысячи сборных солдат приходилось пятьсот-шестьсот офицеров, занятия не|производились, от безделья люди пьянствовали, играли в карты. Солдаты-фронтовики, узнав о порядках в ля- Куртине, потянулись обратно к нам. Мы встречали их с радостью, без упрека. Некоторые куртинцы, продолжавшие колебаться, с приходом фельтенцев перестали думать об уходе из лагеря.

Часто приезжали к нам французские фронтовики, обычно те, кто получил отпуск. Они также считали своим долгом побывать в ля-Куртине и посмотреть, как живут русские солдаты без начальства. Нередко фронтовики посещали нас целыми группами. Они проводили с нами по нескольку дней, присутствовали на наших занятиях, на собраниях, осматривали казармы. Обо всем виденном они по возвращении на фронт рассказывали своим товарищам. Куртинский «скверный душок» распространился по всему фронту. В некоторых французских частях происходили восстания, солдаты отказывались итти на передовые позиции. Восставших разоружали и пачками ссылали на разные острова Средиземного моря и в другие места.

Французское командование требовало от русского убрать «бунтовщиков» в Россию или укротить их на месте. Генерал Занкевич продолжал слать в Петроград телеграмму за телеграммой, запрашивая Керенского, как быть с «куртинской республикой». Главковерх молчал. Очевидно, он боялся перебрасывать куртинцев в Россию, где и без того изо дня в день росло число недовольных буржуазно-помещичьим Временным правительством.

Не получая ответа из Петрограда, Занкевич метался из стороны в сторону: то плакался во французском военном министерстве, то заседал в Фельтене с офицерами, ломая голову над вопросом, как преодолеть упорство «несознательных» куртинских солдат. Но дело вперед не двинулось ни на шаг: куртинцы держались стойко.

Наконец командование пошло на хитрость. За подписью полковника Котовича, который временно исполнял обязанности командира первого полка, нами был получен приказ объединиться с фельтенцами и выработать общий план дальнейшего пребывания русских войск во Франции. Отрядный комитет послал делегацию для предварительных переговоров. Котович предложил созвать общее собрание в Фельтене, куда все должны явиться без орз'жия. На собрании по его мнению можно будет договориться обо всем окончательно. Наша делегация согласилась с этим предложением.

Накануне общего собрания отрядный комитет провел совещание совместно с представителями полковых и ротных комитетов. Было решено: предложение Котовнча принять, но на всякий случай оставить в ля-Куртине третью часть войск для охраны лагеря и оружия, а на дорогах, ведущих к лагерю, выставить сторожевые заставы и посты из надежных, проверенных людей.

В заставы были назначены пулеметчики, , гранатометчики и снайперы. Снайперам нашей первой роты, под командой унтер- офицера Оченина, было поручено охранять дорогу из ля- Куртина в Курно. В лагере был также оставлен член отрядного комитета старший унтер-офицер Симонов, на котором лежала ответственность за поддержание порядка. К Симонову было прикомандировано несколько самокатчиков (мотоциклистов) для связи с войсками, ушедшими в Фельтен, со сторожевыми заставами и постами.

В назначенный день рано утром около восьми тысяч куртинцев выступили из лагеря.

Шоссейная дорога, ведущая в Фельтен, проходила лесом. Отряд шел по всем правилам военного похода. По обеим сторонам дороги, а также впереди и сзади отряда двигалось сторожевое охранение, которое в свою очередь выслало вперед и в стороны дозоры и секреты. Такая предосторожность была принята потому, что куртинцы не доверяли фельтенскому начальству, ожидая от него всякой пакости.

Пройдя двенадцать километров, отряд остановился на привал. Солдаты сторожевого охранения привели в отрядный комитет девять фельтенцев с двумя легкими пулеметами системы Льюис. Фельтенцы были обнаружены в засаде в лесу,недалеко от шоссейной дороги.

Вскоре сторожевое охранение правого фланга задержало вторую группу фельтенцев с двумя пулеметами; потом была захвачена третья засада. Солдаты поняли, что их подло обманули и хотят загнать в ловушку.

Недалеко от места встречи с фельтенцамн охранение натолкнулось на три пулемета, скрытые густой листвой. Фельтенцев обнаружили наши военно-санитарные собаки.

Из рассказов задержанных солдат мы узнали, что полковник Котович другой дорогой выслал в ля-Куртин несколько грузовых автомашин с пулеметами, рассчитывая обезоружить оставшихся в лагере людей.

Руководители отряда не растерялись. Глоба немедленно написал Симонову распоряжение и отправил с самокатчиками в ля-Куртин. Симонов тут же выслал нам винтовки и легкие пулеметы. Весь лагерь был поднят на ноги. Вскоре лучшие лошади, запряженные в военные повозки, мчались по дороге к Фельтену. Вместе с тем Симонов усилил охрану лагеря.

В нескольких местах были выставлены приготовленные к бою пулеметы.

И действительно, недалеко от ля-Куртнна показались грузовые автомашины, которые средним ходом осторожно приближались к лагерю. В каждой машине рядом с шофером сидел офицер с биноклем в руках, внимательно осматривая местность.

Ля-куртинские пулеметчики ждали «гостей» с большим нетерпением, и как только первая автомашина фельтенцев вошла в зону пулеметного обстрела, наши открыли по ней огонь. Машина повернула назад и быстро исчезла. Шедшие по другим дорогам автомашины, услышав пулеметные выстрелы, приблизиться к ля-Куртину не решились и также удрали.

Когда прибывшие из ля-Куртина пулеметы были расставлены на указанных местах, а винтовки розданы солдатам, Глоба запросил сторожевое охранение, как обстоит дело с охраной отряда.

Выяснилось, что куртинцы заняли очень хорошие позиции. Пулеметы были установлены на всех возвышенностях и держали под угрозой всю окружающую местность.

Мы решили, что приняли все необходимые меры предосторожности, и двинулись дальше. Выйдя на опушку леса, выстроились на плацу вблизи Фельтена. Собрание было назначено на десять часов, но мы пришли к одиннадцати, так как задержались в связи со снятием фельтенских застав. Но и в момент нашего прихода на плацу не было ни одного фельтенца. Это возмутило нас еще больше.

– Наставить вот пулеметы да разгромить змеиное гнездо,- раздавались голоса.

Но мы терпеливо ждали.

Прошло полчаса, и из фельтенского лагеря прибыл к нам офицер. Он просил Глобу и членов отрядного комитета пройти в Фельтен для предварительных переговоров.

– Никаких предварительных переговоров вести не будем, – ответил офицеру Глоба. – Здесь вся дивизия, с ней и надо вести переговоры. Поторопите полковника Котовпча.

Офицер уехал. В это время из лагеря вышла в нашу сторону группа офицеров.Мы узнали своих ротных командиров и ждали, что они подойдут к нам и по старой памяти заведут беседу с солдатами. Но офицеры остановились поблизости, даже не поздоровавшись с нами.

Время тянулось медленно. Собирались тучи, день становился пасмурным. Вскоре начался дождь.