Позолоченная роза (ЛП) - Хамм Эмма

— Меня зовут Амичия, — ответила она. — И такая роскошь не была создана для таких глаз, как мои.

— Но было создано для моих? — он фыркнул. — Мадемуазель, это и не для нас.

Он был прав, она не могла спорить. Она выдохнула и сосредоточилась на том, чтобы двигаться и не упасть.

За три недели ее рука из горящей от боли стала тупой болью, которая не пропадала. Было не так плохо, как ее нога, ее тело словно решило заживлять раны по очереди. Ее нога была в красных воспаленных ранах на боку бедра, и это ее беспокоило.

Амичия не хотела потерять ногу. Она не знала, выживет ли без ноги. Она не была аристократкой, которой помогали слуги. Так она просто осталась бы одинокой. Но как крестьянка? Она не сможет работать. Не сможет зарабатывать, и ей придется стать попрошайкой на улицах, где она умрет за одну зиму. Пропадет из виду, и все забудут о ней.

— Куда делась та попрошайка? — спросил кто-то через несколько лет после ее смерти. — Она чинила мои часы, когда они ломались.

Амичия отогнала жуткие мысли. Пока она была тут, и ей нужно было думать об этом.

Бернард вел ее прочь от тех частей поместья, которые она уже осмотрела, к двери, где она никогда не была. Стекла когда-то стояли в окнах, но от них остались только неровные обломки.

Она видела за дверью лабиринт старой живой изгороди. Задний двор. Тут она, скорее всего, упада.

— Вот, — сказал Бернард, обвив рукой ее талию. Он глубоко вдохнул от контакта, мышцы дергалась на его челюсти. — Я помогу спуститься.

— Я справлюсь сама.

— Мы оба знаем, что это ложь.

Да, но она не хотела признавать это. Она хотела делать все сама, поторопить исцеление. Амичия знала, что это приведет к ране, о которой она пожалеет. Но это не означало, но она не собиралась упрямо давить на тело.

Они вместе вышли из поместья в поля.

Амичия совершила ошибку, оглянувшись на поместье, и увидела небольшую вмятину в снегу у двери. Снег там был бледно-розовым.

— Это…

— Да, — перебил ее Бернард. Он сметал снег с дороги для нее крыльям, упрощая для нее путь. — В купальни иначе не попасть. Прости, что тебе приходится снова видеть это место.

— Я его не помню, — прошептала она. — Я помню лишь падение, но не как ударилась.

— Надеюсь, и не вспомнишь, — Бернард поежился, большие крылья хлопнули, и он продолжил сметать снег с дороги. — Звук был гадким.

Ей не нужно было знать, как звучало то, как его господин сбросил ее с крыши на смерть. И она не сомневалась, что Король Жути хотел ее убить. Его последние слова все еще звучали в ее голове:

«Ты не должна была сюда приходить».

Что он имел в виду? Это поместье с длинными сосульками под крышей? Дом Жути, которая охотилась на нее, пока у нее не кончились силы? Она не знала, что он имел в виду, но это не имело значения.

Он пытался ее убить. И за это она не простит его.

Бернард вел ее вокруг поместья. Она искала взглядом здание, где была бы купля. В ее городке это была хижина с разными дверями для мужчин и женщин. Мужчины всегда были отделены от женщин, но ширма между двумя частями была хлипкой. Некоторые пары сдвигали ширму, когда никто не смотрел.

Подглядывание за телами было частью флирта. Игры, в которую она не играла, потому что помогала отцу с работой. Порой она хотела, чтобы за ней ухаживал мужчина. Чтобы он хотел подсмотреть за ней в купальне.

Теперь такая вероятность пропала. Ее город пропал. Ее тело стало кривым, скорее всего, пострадало на всю жизнь.

Амичия тихо выдохнула и заставила себя расслабить плечи. Теперь она хотя бы знала, что все просто неудачно сложилось. Ее разум не был угрозой для мужчин. Она не могла таким управлять.

— Мы на месте! — радостно сказал Бернард. — Я уберу лед с дороги.

— Лед? — Амичия озиралась, но не видела купальню с горячей водой.

Бернард склонился к тому, что напоминало поилку, и ударил кулаком по льду сверху. Вода под ним расплескалась возле его кулака.

Куски плавали на поверхности. Было холодно, и мурашки выступили на ее руках без прикосновения к воде. Амичия сглотнула.

— Это купальня?

— Купальня? Этого нет. Но мы моемся тут, когда нужно.

— О, — она тихо выдохнула. — Это слишком холодно для меня, Бернард. Я так умру.

Он посмотрел на яркое солнце и безоблачное небо, без слов вручил ей тряпку для мытья.

— Думаю, тут достаточно тепло для тебя. Я буду за углом. Кричи, если упадешь, — он пошел прочь, но замер. — Прошу, не падай. Я уже достаточно раз видел тебя голой. Будет неудобно, если ты при этом еще и не спишь.

Она хотела съязвить, но Амичия смотрела на ледяное корыто. Она прогнала его, помахав рукой, подобралась ближе и склонилась у края, не упав.

Ледяная вода. Сломанное тело, армия существ, желающих ее смерти. Что случилось с ее тихой жизнью?

Каждый дюйм ее тела был против прикосновения к той воде. Она заболеет и умрет. Бернард не был лекарем, он не знал, что будет, если она простынет.

Но она говорила, что была достаточно сильной для этого. Ее гордость не позволит ей вернуться в ту комнату в крови, грязи и непонятно, в чем еще.

Она зло сорвала с себя одежду, которую они с Жутью соорудили сами. Она обвивала ее достаточно, чтобы прикрыть нужные части, но снимать ее было непросто. Но вскоре Амичия оголилась по пояс.

Она опустила тряпку в воду, и пальцы онемели. Она подпрыгивала на ноге, готовясь к холоду.

— Проклятье, — буркнула она и стала тереть тряпку тело и руки.

Амичия старалась не ругаться. Ей не нравились грязные слова, но от холода она произносила то, что слышала только у таверн. Она снова и снова оттирала грязь с тела, пачкая воду, вызывая дрожь в теле.

Но чем дольше она это делала, тем лучше ей было. Она снова была такой, какой себя знала. Хоть она была разбитой и уставшей, она уже не была беглянкой в грязи, а женщиной, что жила в доме изобретателя и знала, как себя спасти.

Руки дрожали, но разум был ясным. Она ощущала мурашки на спине. Не от холода, а от взгляда.

Она напряглась, прижала ледяную тряпку к груди и оглянулась поверх плеча на окна поместья. В дальних окнах, где от стекла отражалось солнце, была тень.

Она не видела, кто осмелился подглядывать за ней. Но подозревала, что это был Король Жути. Только от него ее кожа зудела и пылала одновременно. Это точно был он. Амичия узнавала ощущения от его взгляда даже тут.

Вся тяжелым трудом отвоеванная сила покинула ее тело. Она с белым лицом и кружащейся головой смотрела на поместье и ждала, что он вырвется из окна. Она ждала, что он снова принесет ей смерть.

Он ничего не делал, и она отвернулась от страшного существа. Взгляд на него ничем не поможет. Она не могла изменить путь, по которому он отправил ее, как не могла помочь своему пострадавшему телу.

Амичия скованно обмакнула тряпку в воду и продолжила мыться. Она закончила сверху, но не могла раздеться дальше. Не под его взглядом.

Она обмакнула тряпку в воду и оттерла грязь там, где могла, чтобы не снимать одолженные штаны. Она замоталась в самодельную рубаху. Она прикрывала ее уже не так хорошо, но то, что нужно было, осталось закрытым.

Она посмотрела на поместье, хмурясь, но тень пропала.